Иан замахнулся на него, но Раян не стал себя утруждать попытками уклониться. Иан был гораздо крупнее, но голые костяшки мало что значат, когда на тебе щит.

Миг спустя Иан ругался, баюкая отбитую руку, но затем упал спиной вперёд. Раян сместил землю у него под ногами. Затем Раян чисто символическим жестом опустил руку, нанося парню сильный удар в грудь своим эйсаром.

Иан начал хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться.

— Правила поменялись, Иан. Ты получил свою силу лишь несколько дней назад, поэтому тебе нужно учиться. Теперь дело уже не в этом, — на секунду указал Раян на свой бицепс, прежде чем указать на свой висок: — Дело в этом. Ты ещё не был на арене, а я — был. Мне довелось убить человека. Если ты будешь и дальше так думать, то умрёшь на следующей неделе, когда тебя туда вытолкнут.

Иан сел, но не ответил. Вайолет помогла ему встать, прежде чем повернуться к Раяну:

— Какие были ощущения? — спросила она.

— Что? — сказал Раян.

— Каково это было — убить кого-то? Как ты это сделал? — пояснила Вайолет.

Раян ненадолго посмотрел на рыжеволосую девушку. Из всех детей Тириона она больше всего была похожа на Кэйт, несмотря на то, что они не были родственниками.

— Это было невыносимо, но я сделал именно так, как он сказал, — ответил Раян. — Я дрался осторожно, а когда появилась возможность, я притворился, что это был он.

Абби кивнула в ответ на его комментарий:

— Я тоже.

Всё это время Дэвид слушал, но в этот момент заговорил:

— Можете говорить что хотите, но он не просто причинил боль нам. Он сделал больно и ещё и Миссис Толбёрн. Что это за мужчина, который вот так бьёт женщину?

— И поэтому она в него влюблена? — сказала Сара. — Да ладно тебе, Дэвид. Он на самом деле её не бил.

— А вот и нет! Я там был, — сказал парень. — Я видел, как он затащил её в свою комнату, и я видел её лицо, когда она оттуда вышла. Она плакала.

— Думаешь, она поэтому всё время на него смотрит? — спросила Сара.

Дэвид кивнул:

— Конечно. Если увидел змею, взгляда с неё больше не сводишь.

— Тогда почему бы не спросить у неё самой? — с хитринкой в глазах спросила Сара.

Тирион очнулся, чувствуя себя затёкшим и в неважном состоянии. Он сидел у края кровати, и из-за усталости подался вперёд, уронив голову и руки на матрас. Судя по ноющей боли в спине, он провёл в этом положении некоторое время.

Эмма сидела напротив него, на другой стороне кровати.

— Была моя очередь, поэтому я поменялась с Абби. Я не знала, нужно ли тебя будить, — сказала она в ответ на его невысказанный вопрос.

— Она просыпалась? — спросил он.

Эмма покачала головой:

— Нет. Пока никаких изменений.

Обратив своё внимание на лежавшую в кровати черноволосую девушку, Тирион долгую минуту наблюдал за биением её сердца. Оно изменилось. Прежде оно было ровным, но теперь казалось увереннее, и её дыхание тоже стало более равномерным.

— Тебе следует прилечь, — предложила Эмма. — Сомневаюсь, что вторая кровать сейчас кем-то используется.

— Я останусь здесь, — ответил он. «К тому же, я сомневаюсь, что Кэйт будет рада, если я заберу себе её кровать».

Какое-то время они сидели молча, но молчание было неудобным. Эмма наблюдала за ним не меньше, чем за сестрой, и в конце концов более не могла удержаться:

— Зачем ты это сделал?

— Это была случайность, — автоматически сказал он.

— Нет, — сказала она. — Это я знаю. Я имела ввиду другое. Ещё тогда, до моего рождения…

— О, — сказал он, не будучи уверенным в том, как отвечать, когда понял вопрос. — Ты хотела сказать, когда я изнасиловал твою мать.

— Она мне другое говорила, — ответила Эмма с неуверенностью в мягких карих глазах.

Тирион вздохнул:

— Слушай, что бы она тебе ни говорила, всё было хуже, чем она могла подумать. Если ты ищешь какую-то причину для того, чтобы меня простить, чтобы пытаться понять, или просто примириться с этим… не ищи. Я тебе не отец. Я — просто мужчина, который силой взял твою мать. Отцы своих детей любят. Я же ни тебе, ни другим не принёс ничего кроме боли.

Эмма отвела взгляд, от движения головы её светло-коричневые волосы упали, закрыв один из её глаз.

— Мама говорила, что это было как в сказке. Она этого не ожидала, но когда увидела тебя, она поняла, что…

— Это была ошибка.

— Она сказала, что это было её лучшей ошибкой, — настаивала Эмма.

Неявное прощение в её тоне разозлило его, но в последнее время он уже достаточно показывал злость. Сделав глубокий вдох, он ответил:

— Нет. Это была не её ошибка, Эмма. У твоей матери не было выбора. Я лишил её свободы воли, и сделал это настолько всеобъемлющим образом, что она этого даже не поняла. Я использовал свою силу, чтобы управлять её разумом, её чувствами. Я заставил её подумать, что она хотела меня. Это всё равно было насилие, как ни приукрашивай.

Они снова замолчали, хотя на этот раз молчание было менее комфортным. Тем не менее, для Тириона оно было предпочтительнее вопросов. Он надеялся, что девушка оставит эту тему, но в конце концов она снова набралась смелости:

— Ты так и не ответил на вопрос, — наконец сказала она.

— Какой вопрос?

— Зачем? Зачем ты это сделал?

— Трахаться хотелось, — сказал он напрямик.

В ответ она ничего не сказала, но взгляд её стал сердитым.

— Что? — сказал Тирион, раздражаясь. — А чего ты ожидала?

— Правды, — тихо сказала Эмма.

— Это и была правда.

— Это была часть правды, — поправила она.

«Откуда у неё это упрямство?» — задумался он. «Мать её была покладистой девушкой».

— Если будешь задавать слишком много вопросов, то я могу выйти из себя, — подал он мысль. — Разве тебя не волнует, что я могу с тобой сделать? — Голос он при этом поддерживал грубым, надеясь её напугать.

— Нет.

— Почему нет? — с некоторой досадой спросил он.

— Ты уже полтора дня сидишь у этой кровати, беспокоясь о Бриджид, — заметила Эмма. — Я уже больше не верю, что ты на самом деле хочешь причинить мне боль.

— Я сотворил это с ней.

— Это была случайность, — сказала Эмма, повторяя его прежний ответ.

Фрустрированный, Тирион глубоко выдохнул:

— Как мне сделать так, чтобы ты заткнулась?

— Просто расскажи мне всё остальное, — настойчиво сказала она.

При взгляде на неё его охватило внезапное желание обнять девушку. Она была такой искренней, такой молодой, и чересчур упрямой. Больше всего иного ему хотелось её признания, но Тирион знал, что никогда этого не заслужит, во что бы она сама ни верила. «Это ошибка», — подумал он, но затем всё равно раскрыл рот:

— Я был сломлен. Когда мне было пятнадцать, мне причинили такую боль, что я знал: девушки, которую любил, я более не был достоин, — признался он.

— Ты был в неё влюблён?

— Не в твою мать, — печально сказал Тирион. — Кэйт.

Эмма нахмурилась:

— Но Бриджид — сестра Кэйт… Если ты любил её, то почему ты…?

— Другая женщина, постарше, лишила меня этой возможности.

— О, — сказала Эмма, но было ясно, что она не поняла. Она немного поглазела на Бриджид, пока её разум работал, а потом слегка выпрямилась: — О!

Он кивнул:

— Бриджид была первой, и поэтому я бросил Кэйт.

— Это была твоя вина?

— Тогда я думал, что да, — сказал он ей. — Но на самом деле то не было моим решением.

Эмма посмотрела на дверь:

— Она знает?

— Ага, она об этом сама догадалась.

— И поэтому она тебя ненавидит? — спросила девушка.

— Нет, — признался он. — Она — исключительная женщина. Она простила мне это. У неё есть свои причины для ненависти ко мне. После того, как я… после случившегося с её матерью я сказал ей, что не любил её. Я её оттолкнул. Потом я начал охотиться на женщин в Колне. Я был пуст, одинок, и сексуально озабочен. Я знал, что это было неправильно, но каким-то образом убедил себя, что это не было изнасилованием. Лишь много позже я наконец взглянул в лицо правде о себе.