— Прошлой ночью были неприятности, — объяснил я, и рассказал ему о том, что случилось прошлым вечером. Я также описал эффект, который существо оказывало на мою магию. Папа сам был лишён какого бы то ни было магического таланта, но он был очень умён, и я начал ценить его советы, когда тестировал различные способы зачарования предметов.

Мой рассказ его встревожил, но это мог бы увидеть лишь тот, кто знал его. Его эмоции всегда было трудно прочитать. Вместо того, чтобы тратить время на разговоры о том, что его беспокоило, он перешёл к практическим моментам:

— Похоже, что нам предстоит много работы, — сказал он, отошёл, и вытащил из стопки один из листов, которые он использовал для планирования различных конструкций.

Я, естественно, полюбопытствовал:

— У тебя уже есть идея?

— Ты сказал, что всё почернело, когда оно коснулось тебя, верно? — ответил он.

— Да.

— Но… Пенни по-прежнему могла бороться с ним, — напомнил он мне.

Чёрт! Об этом я не подумал. Малейшее касание привело меня в бесчувственное состояние, но хотя оно и высасывало неуклонно её жизнь, она сохранила способность сопротивляться.

Он продолжил:

— И оно не смогло вытянуть магию из твоих чар, вроде твоего меча.

Наконец мне стало ясно:

— Амулет! Он должно быть защитил её разум, даже пока существо высасывало из неё жизнь, — догадался я. Из этой мысли многое вытекало — в частности, у меня был способ защитить людей, по крайней мере — частично. Амулет Пенни не спас бы её жизнь, но будет труднее охотиться на людей, если они не будут мгновенно парализованы при первом же касании этих существ.

— Не просто амулет, Мордэкай, ты мог бы зачаровать свою одежду, или броню, чтобы защитить себя лучше. Что угодно, лишь бы не дать им коснуться тебя, — ответил он.

— Я никак не смогу зачаровать достаточно брони и всего прочего для всех в деревне, на это уйдут годы! — возразил я, ибо эта мысль заставляла меня теряться.

— Не для них! Для тебя, мальчик! Если что-то случится с тобой, никто из нас не сможет защититься самостоятельно, — окинул он меня меня многозначительным взглядом. — Тебе нужно начать больше похожим на лорда, и менее — на лакея, ты теперь — важная персона.

На этот счёт я не был с ним полностью согласен, но мы в любом случае не могли себе позволить сделать броню для всех. К тому же, никто не мог работать, возделывать землю, готовить или делать что-нибудь ещё, будучи облачённым в броню весь день напролёт. Идея была нелепой, но я всё же не хотел бросать мысль о том, что мы могли что-то для них сделать.

— Ладно, частично я с тобой согласен, но мы всё же должны сделать что-то для людей. Если бы я мог сделать достаточно амулетов…

— Ты его делал из серебра, и я вообще-то не оборудован для такой работы, только не для производства их дюжинами, — ответил он.

— Не обязательно серебро, можно и из железа.

— Это проще, но всё равно потребует немало времени, и форма у амулета была очень замысловатой. Ты мог бы изменить форму? — спросил Ройс.

— Только если мы достигнем её гравировкой вместо ковки, символы — самая важная часть. Когда я делал амулет Пенни, я сделал весь кулон из символов, прежде чем влить в него магию, — ответил я. Я знал, что у моего отца не было инструментов для тонкой гравировки.

— Ха! Придумал, — воскликнул он. Во мне затеплилась надежда, ибо когда мой отец ставил себе цель, он всегда находил путь к ней.

— Что? — спросил я.

— Если ты сможешь позаимствовать амулет Пенни, мы сделаем форму, а потом сможем отлить столько, сколько потребуется. Как много времени уходит на твоё колдовство? — комично помахал руками Ройс, покачиваясь из стороны в сторону.

Я одарил его тяжёлым взглядом, но внутри он заставил меня улыбнуться:

— Недолго, может быть — полчаса на каждый, если они уже имеют нужную форму, — ответил я. После этого мы принялись за дело, хотя мне пришлось поработать языком, чтобы забрать у Пенни её ожерелье — она почему-то думала, что я собирался воспользоваться ею, злоупотребив его отсутствием. Я понятия не имел, с чего ей такое взбрело в голову.

Папа всё устроил, и заверил меня, что формы будут готовы в течение пары дней, после чего он сможет делать амулеты быстрее, чем я смогу их зачаровывать. Я беспокоился, что это могло быть недостаточно скоро.

После этого я ушёл — я не был ему нужен, поэтому решил не путаться под ногами. Всё утро я снова помогал плотникам, но после обеда меня прервало прибытие Дориана.

— Хо! Мордэкай! — позвал он меня. В тот момент я стоял на лесах у наружной части донжона.

Для меня было облегчением увидеть его, но я не ожидал, что он прибудет так скоро. Я крикнул ему:

— Как ты смог так быстро добраться сюда? — спросил я, и начал карабкаться вниз, чтобы нам было проще говорить.

— Я поехал сразу же, как получил этим утром твоё сообщение, — ответил он. Дориан был чрезвычайно надёжным другом — из тех, кто пройдёт через огонь, если посчитает, что поможет этим кому-то. Он уже спас мою жизнь по крайней мере единожды. — Описание в твоём письме было немного расплывчатым, но я так понял, что ты имеешь дело с каким-то чудищем?

Я не знал, что писать, поэтому не особо вдавался в подробности.

— Да, давай не будем говорить об этом здесь. Я пока не придумал, что сказать людям, и я не хочу начинать панику.

Он уставился на меня, моргая:

— Серьёзно, чудище? — спросил он. Я почти видел, как шестерёнки завертелись у него в голове, вызывая образы существ из детских сказок. Я также заметил, что он явился экипированным для войны. Он носил кольчугу — и не просто нательную… на нём были и кольчужные леггинсы, а также стальная шапка и бармица. Он принёс сразу и меч, и длинное копьё.

— Я вижу, ты поймал меня на слове. Но неужели тебе и вправду нужен был бард? Твоему коню его, наверное, было трудно нести, — указал я. Бардом называлась броня, частично покрывавшая его коня, крупного чёрного дестриэ́.

— Откуда мне было знать? Я предпочёл бы прийти на вечеринку слишком разодетым, чем явиться, и позже выяснить, что мне следовало надеть мои кольчужные штанишки! — ответил он. Как обычно, его шутка была не очень смешной, но с моих плеч свалилась часть груза при виде Дориана в полной броне. В числе известных мне людей Дориан был одним из самых смертоносных, и я был рад, что он являлся моим другом.

Поскольку его конь устал (а вы бы не устали, потаскав такую тяжесть?), мы отвели его к временным конюшням, и я помог ему почистить и причесать массивное животное. Для меня это не было рутиной, поскольку лошадей я любил почти как людей. Пока мы причёсывали коня, у меня появилась мысль:

— Снимай свою броню — если ты будешь тут помогать, то я кое-что могу сделать, чтобы улучшить твои шансы.

— Боюсь спрашивать — что именно, — ответил он, но начал снимать с себя броню. Сняв её, он передал мне очень тяжёлую кольчужную кучу. К счастью, я всё ещё был в хорошей форме благодаря тому, что время от времени помогал Папе в кузнице. У крупного человека, вроде Дориана Торнбера, броня весила, наверное, восемьдесят фунтов, или больше.

— Меч и копьё тоже неси, — добавил я.

— Я и не собирался их оставлять, — окинул он меня взглядом, означавшим, что только безумец мог бы подумать, что он будет разгуливать по округе безоружным. — Что ты собираешься делать с моей бронёй? Она очень дорогая, знаешь ли, — с подозрением покосился он на меня. Никогда не понимал, почему он мне не доверял.

— Никакого вреда твоей драгоценной кольчуге не будет, не бойся. Я просто улучшу её, — попытался я одарить его своим самым лучшим взглядом типа «мудрый и таинственный волшебник», но Дориан лишь покачал головой.

Тут мы дошли до моего дома, хотя, если верить Пенни, он едва заслуживал такого именования. Я повёл Дориана вокруг, к задней части, где маленький сарай служил мне мастерской. У меня не было всех тех клёвых игрушек, которые Папа держал у себя в кузнице, но мне для работы большая их часть и не нужна была. Владение магией позволяло мне делать многие вещи, не прибегая к инструментам. Я разложил его бармицу на столе.