«С моей цистрой у меня было бы хоть какое-то утешение в этом тёмном месте».

Оглядев свою комнатушку, Даниэл остановил взгляд на плоском, деревянном «пне», который рос из пола рядом с его кроватью, создавая стол, служивший единственным предметом мебели, помимо кровати, на которой он спал. Его чувства давно поведали ему, что пень состоял из цельного куска древесины, выросшего с сучковатым внутренним узором. Столу с лёгкостью хватало размера, чтобы стать корпусом и грифом цистры, если бы можно было срубить его, и придать ему правильную форму.

Разозлённый и фрустрированный, Даниэл использовал свою силу, чтобы практически полностью срубить верхний фут пня, оставив голый, рубцеватый обрубок. Древесина была влажной, всё ещё сочась живым соком, но Даниэлу подумалось, что если она высохнет, не потрескавшись, то её можно будет пустить в дело. Взяв свою добычу, он спрятал её под кроватью, гадая, обнаружит ли Ши'Хар урон, нанесённый им корню, из которого состоял его домишко.

Он уже начал сожалеть о своих действиях, его спину покалывало при мысли о том, что его снова высекут.

«Что сделано, то сделано».

Надзиратели пришли менее чем через час.

Они вошли в его комнату, и мгновенно указали на повреждённый «стол».

— Наружу, — приказал Гарлин.

У Даниэла на лбу проступил холодный пот, когда они его вывели на открытый воздух, и вынули красные плети, принёсшие ему в прошлом так много боли.

— Пожалуйста, — в отчаянии сказал он им, — я потерял ясность мысли. Я больше так не буду!

Ответ пришёл в виде первого касания плетью его спины, и вскоре он завыл в агонии.

Позже он лежал в своей маленькой кровати, и не мог плакать, хотя хотел. Жизнь стала не более чем чередой боли и скуки, прерываемой пропитанными адреналином битвами на арене. Даниэл обнаружил, что с нетерпением ждёт следующего вызова на бой. Лишь в эти моменты он ощущал, что хоть как-то контролирует свою собственную жизнь.

Несколько дней спустя он снова стоял на арене, глядя вверх на балконы, заполненные толпами Ши'Хар, которые явились наслаждаться плодами своего кровавого спорта. На противоположной от него стороне стояла высокая женщина, худая и мускулистая, с коротко остриженными волосами. Даниэл не сумел услышать её имя, или, что важнее, имя рощи, от которой она получила свои дарования.

Его сердце неистово билось, наполняя его силой и жизнью, требуя от него сражаться за выживание. Когда свет сменился с синего на красный, Даниэл пошёл вперёд, направляя свой эйсар пальцами, чтобы начертить на земле вокруг себя насколько больших кругов.

Её первая атака была совершена без предупреждения — жестокий силовой удар, подвергший испытанию щит, плотно облегавший тело Даниэла. Атаку он проигнорировал, продолжая идти на женщину. Его магический взор уже поведал ему, что по силе он её превосходил. Даниэл был уверен, что если сможет избежать удара исподтишка какой-нибудь неожиданной её способностью, то победит.

Женщина встала на колени, ковыряясь руками в каменистой почве вокруг себя, а когда она снова встала, то он увидел, что в ладони она держала несколько камешков. Даниэл вспомнил Кэйт и её удивительно меткие броски. «Если она думает, что сможет убить меня такими маленькими камешками, значит она прискорбно ошибается».

Легко подбросив камешек в воздух, женщина послала его в стремительный полёт к Даниэлу, толкая снаряд силой собственного эйсара. Тот ударил в его щит, ударил крепко. Если бы защита Даниэла не выдержала, то камешек бы разворотил ему грудь. Но даже так Даниэл покачнулся, мощный удар застал его врасплох. Второй камешек врезался в него, и его щит раскололся, послав в его голову волны боли.

Упав, Даниэл ударился оземь, силясь собраться с мыслями. Промедление означало смерть. Перекатившись вбок, он добрался до одного из своих кругов, и послал отчаянный импульс силы, чтобы возвести внутри него новый щит. От этого усилия у Даниэла зародилась пульсирующая боль в голове. Ещё один камень почти сразу же вломился в щит, и этот удар Даниэл почувствовал своим разумом. Мир вокруг него заходил ходуном.

«Если она — Мордан, то мне конец», — подумал он.

Женщина равномерно обстреливала его защищённый круг камешками, но Даниэл приходил в себя. Влив больше силы, он стабилизировал щит, возведя барьер, который был слишком прочным, чтобы его могли проломить даже её смертоносные камешки.

Вытянув руку, женщина сжала её в кулак, с рычанием потянула кулак вниз, и земля под Даниэлом просела, образовав яму. Туда Даниэл и упал, а почва сомкнулась над его головой, запечатав его в земляной могиле.

Толкая вовне своим щитом, Даниэл пытался раздвинуть землю, чтобы снова добраться до поверхности. На него навалилась клаустрофобия, и его сердце наполнилось страхом — у него остался только тот воздух, что был в его лёгких. Время работало против него.

Земля крепко держала его, укреплённая силой его противницы. Уже находясь под землёй, заваленный большим объёмом тяжёлой почвы, Даниэл сражался из неравного положения, не в силах собрать достаточно сил, чтобы высвободиться, пока его противница удерживала его внизу своей силой. Его магический взор показал, что она находилась поблизости, глядя вниз, в накрывшие его грязь и камни. Она улыбалась.

В груди у Даниэла горело, он оставил попытки выбраться, и послал свою силу дальше, наружу, царапая рыхлую почву на поверхности, взбивая её в бешеный вихрь, наполняя воздух вокруг своего врага беспощадным шквалом песка и гравия.

Его атака, похоже, удивила его противницу, и её сосредоточенность дала сбой. Сместив свою силу, Даниэл направил её вниз, отталкиваясь от земли под собой, одновременно придавая щиту вокруг себя форму, напоминавшую наконечник копья. Он взмыл вверх, вылетев из земли подобно какому-то устрашающему ожившему мертвецу, поднявшемуся из могилы.

Однако женщина быстро оправилась, посылая в его щит новые камни, в то время как его вихрь утих. Даниэл влил всю свою силу в щит вокруг себя, чтобы каменная атака его не пробила. Он не мог позволить снова быть оглушённым.

Женщина наступала, Даниэл пятился. Выкроив частичку силы, он начертил на земле ещё один круг, но вместо того, чтобы встать в нём, Даниэл продолжил отступление. Несколько секунд спустя женщина вступила в круг, не сводя взгляда со своего противника.

Даниэл мгновенно сменил тактику, послав в круг волну эйсара, окружив свою противницу мощным щитом. Та внезапно запаниковала, и ударила своим эйсаром наружу, пытаясь вырваться, но её силы было для этого совсем недостаточно. Даниэл бросился к ней, окутав свои руки энергетическими клинками.

Земля вновь исчезла под ним, но он был к этому готов, на бегу создав под собой силовую плоскость, чтобы не упасть. Достигнув круга, Даниэл рубанул руками, отпустив щит за миг до того, как они коснулись его.

Дёрнувшись назад, чтобы избежать смертоносной атаки, женщина почти спаслась, но клинок на его правой руке задел её последними двумя дюймами своей длины, прорубив её щит, и оставив на её левых плече и груди глубокий порез. Второй шаг вперёд, и его левый наручный клинок срезал верхнюю половину её черепа. Тело женщины дёрнулось, и обмякло, заваливаясь назад и вбок, чтобы упасть на безразличную землю.

Даниэл сплюнул изо песок изо рта, прежде чем поднять руки к небу. Обезумев от адреналина и живости, он закричал ввысь.

И зрители заголосили.

Они начали медленно, нерешительно, будто зеваки смущались показать свою поддержку, но постепенно возгласы становились громче, пока не достигли приличного уровня. Далеко не такого, какой они показывали Каруину, но их возгласы подняли настроение Даниэла ещё выше.

Когда он покинул поле, Даниэла мгновенно взяли в клещи двое надзирателей — Гарлин и другой, незнакомый ему мужчина.

— Хороший бой, — сказал Гарлин, поздравляя его.

Даниэла сразу же зацепило такое отношение — ему впервые сказали хоть что-то положительное с того дня, как его пленили.

— Он едва выжил, — сказал второй мужчина. — Следующий матч он не переживёт.