Однако внутренняя решётка не шелохнулась.

— Заходите, ваше Благородие, — ответил голос привратника.

Это была классическая для замка в осаде стратегия. Внешняя решётка поднималась, чтобы позволить какому-то врагу добраться до входа во внешний двор, но внутренняя решётка оставалась опущенной. Как только враг оказывался между решётками, внешняя опускалась, и пойманные внутри люди обнаруживали себя в очень плохом положении. В потолке у входа было много прострельных бойниц — отверстий, которые позволяли защитникам выливать кипящий дёготь, расплавленный свинец, или, в некоторых случаях, просто расстрелять противника.

Дориан решил воспринять как комплимент тот факт, что они посчитали необходимым обращаться с ним как с армией.

— Мне придётся отказаться от вашего вежливого приглашения, — объявил он.

— Как хотите, — сказал гвардеец.

Примерно в этот момент Дориан и услышал топот сапог. Этот звук был ему весьма знаком — шум, производимый большой ротой на марше. Оглянувшись, он увидел большую группу солдат, приближавшихся по улице с того же направления, в каком пришёл он сам. Их было по меньшей мере восемьдесят, если не больше. Его глаза сузились, когда он увидел, что они носили цвета Лорда Хайтауэра, но его надежда была краткосрочной. Годы, проведённые вместе с солдатами, и конкретнее — солдатами Лорда Хайтауэра, заставили его усвоить, как выглядят дисциплинированные военные, и эти люди таковыми не являлись.

То были наёмники, и факт того, что они скрывались за формой его тестя, заставил мурашки пробежать по его спине. «Я не могу позволить этим людям войти во дворец», — осознал он, а затем услышал звуки сражения изнутри самого дворца.

Тут всё начало сходиться. Кто-то пытался устроить переворот — они уже провели во дворец своих людей, и контролировали ворота. Приближающиеся люди были подкреплениями. «Всё ещё не потеряно, иначе внутри не продолжали бы сражаться. По крайней мере — до тех пор, пока эти люди не зайдут внутрь». Дориан внезапно пожалел, что ворота не закрыты. «После моей смерти они поднимут внутреннюю решётку».

Тут он ошибался, поскольку внутренняя решётка начала подниматься, открывая путь прибывающим солдатам. «Полагаю, они всё же не думают, что я настолько опасен», — заметил он.

Вновь прибывшие всё ещё были где-то в пятидесяти ярдах, и Дориан знал, что времени у него было мало. Оглядевшись, он заметил единственную полезную вещь, способную оказаться полезной — большую телегу, стоявшую через дорогу, прямо напротив дворцовых ворот. Быстро подойдя к ней, он оттащил пустое транспортное средство ко входу во дворец, поставив его перед входом, прежде чем перевернуть на бок.

Судя по всему, сражение внутри надвратной башни стало более ожесточённым, и изводивший его гвардеец больше не мог спросить его, чем это он занимается. Телега теперь перекрывала почти половину входа, имевшего ширину в десять ярдов, оставляя Дориана на охране проёма лишь в пятнадцать или шестнадцать футов. Дориан обнажил меч. Тот казался маленьким у него в руке, когда он оглядел приближавшийся к нему большой отряд. «Мне нужно что-то покрупнее, иначе у меня уйдёт целая вечность».

Человек, командовавший замаскированными солдатами, крикнул, подходя ближе:

— Эй, ты! Что это ты делаешь?

Дориан повернулся к днищу телеги, рассматривая одну из толстых железных осей. Большая её часть состояла из шестифутового стержня между двумя колёсами.

— Я планирую защиту дворца. А на что ещё это похоже!? — крикнул он через плечо.

— Не глупи. Убери этот хлам с дороги, — приказал капитан наёмников.

Встав в стойку, Дориан нанёс два быстрых удара мечом, добавляя к силе ударов вес всего своего тела. Даже с зачарованным мечом было нелегко рубить железный стержень диаметром в дюйм — будь он толще, Дориан вообще мог бы отказаться от этой идеи. Два колеса телеги отвалились, и ещё несколькими небрежными взмахами Дориан освободил ось от обвязки, крепившей её под кузовом телеги. Он сложил свой меч в ножны, и взвесил железный прут в руке:

— Сейчас буду, — сказал он нетерпеливому капитану.

Стержень весил чуть меньше двадцати фунтов, что сделало бы его слишком тяжёлым, чтобы использовать как оружие в течение хоть сколько-нибудь долгого времени… для большинства людей. Дориану для его нынешних нужд он подходил почти идеально. Теперь он обратил всё своё внимание на капитана наёмников, только что начавшего отдавать приказы своим людям.

— Тебе следует тщательно это обдумать, — сказал ему Дориан.

Капитан попятился прочь от железного посоха:

— Если ты не бросишь это смехотворное оружие и не отойдёшь прочь, я прикажу тебя зарубить, — ответил неряшливый офицер.

Лидер Рыцарей Камня смерил капитана взглядом, прежде чем решил его игнорировать. Повысив голос, он заговорил с солдатами напрямую:

— Меня зовут Дориан Торнбер! Некоторые из вас могли обо мне слышать — или нет, на самом деле это не важно. Сегодня ваш господин, кем бы он ни был, послал вас на необдуманную миссию. Во дворце идёт битва, и вас послали в помощь для укрепления незаконного замысла какого-то мелкого лорда по свержению Короля. Вам следует сейчас же повернуть назад, если вы хотите дожить до завтрашнего дня.

Солдаты отозвались смесью смеха и шепотков, хотя некоторые из них выглядели несколько не в своей тарелке. Капитан снова заговорил:

— Я думаю, большинство из нас слышало о Дориане Торнбере, хоть тебе это и не поможет. Где твои люди, Лорд Торнбер? Сожалеешь, что оставил их дома? Почему бы тебе не сдаться?

Лишённый брони рыцарь печально посмотрел на него:

— Я действительно сожалею об их отсутствии, поскольку без них я не могу предложить вам никакой пощады или милосердия.

— Убейте этого психа, — сказал капитан.

Слова едва сорвались с его губ, когда Дориан прыгнул вперёд, мощно взмахнув своим железным посохом в ударе, обрушившемся на шлем капитана, прежде чем продолжить движение, ломая руку стоявшего рядом солдата. Капитан наёмников осел на землю — шок от удара убил его, а его помощник закричал, отступив.

Солдаты уже обнажили оружие, и попытались навалиться на одинокого воина со всех сторон, но Дориан двигался для этого слишком быстро. Его железное оружие мелькало размытым пятном смертоносной инерции, когда он метнулся вперёд, разбрасывая людей в стороны как сломанных кукол. Броня не помогала против его дробящих ударов, и вес его оружия делал невозможным остановить его, когда оно пришло в движение. Один из людей попытался заблокировать его удар щитом, но заполучил лишь сломанную от силы удара Дориана руку. Люди кричали от боли в искалеченных руках и ногах. Молчали лишь те, у кого были сломаны черепа.

«Сначала сломить их боевой дух», — думал опытный рыцарь, — «затем заставить их напасть на меня». Его атака оставила проём в воротах незащищённым, и некоторые из солдат попытались проскочить мимо. Он отступил, напав на них сзади, снова очистив проход. Битва приостановилась, когда потерявшие лидера наёмники уставились на него, стоя в десяти футах. Почти двадцать человек пали, получив различные ранения, шестеро были мертвы, а остальные заполучили переломы. Почти четверть вражеских солдат больше не могла сражаться, а остальные казались потерявшими уверенность. Никто не хотел приближаться к воротам дворца.

— Вы ещё не потеряли аппетит к бою, парни?! — крикнул Дориан, дразня их. — Подходите ближе, и я вам ещё наподдам! — добавил он. Наёмники отступили назад от его ярости, и Дориан шагнул вперёд, уперевшись концом своего посоха в грудь одного из его раненых противников. Послышался громкий треск, когда его рёбра сломались, и его стоны сменились отвратительным бульканьем. — Я же сказал — никакой пощады, — печально сказал Дориан.

Арбалетный болт без предупреждения пролетел мимо настолько быстро, что Дориан осознал его лишь как ощущение движения воздуха, когда снаряд едва не задел его нос. «Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы продлиться долго», — уныло подумал он. Его взгляд заметил в задних рядах несколько арбалетчиков, готовивших своё оружие к стрельбе — очевидно, один из них только что выстрелил.