— Удачи. Ты ведь не забыл, что он переехал в Аградэн? — напомнил мне Дориан.

Я не забыл:

— Нет, но я всё ещё могу с ним связаться. Ты ещё не видел сегодня Пенни?

— Она ухаживала за Элэйн. Боюсь, что дела у девочки идут худо, — сказал Дориан.

— Что ты имеешь ввиду?

— Она плохо дышит, — ответил он, — хотя я никогда на самом деле не понимаю, как рана в ноге может создать проблемы с лёгкими.

В отличие от моего друга, я за последние годы немало узнал о реакции тела на раны. В частности, у меня была отличная мысленная карта того, как сосудистая сеть перемещала кровь, и в ответ на его комментарий у меня в голове зазвонил тревожный звонок.

— Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу, — без предисловий сказал я.

— Конечно.

— Пойди в мой кабинет, и открой шкаф слева от моего стола. Я там держу магические шкатулки для писем. Найди ту, на которой написано «Маркус», и принеси мне её, а также что-нибудь, на чём можно писать, — сказал я, описывая свою просьбу.

Он не стал терять времени, и ушёл несколько мгновений спустя. Как только дверь закрылась, я сел, и свесил ноги с кровати. Мир завертелся, и мой желудок бунтарски сжался. «С этим я разберусь», — тихо подумал я, — «лишь бы в голове колотить перестало». Игнорируя предупреждающие сигналы моего тела, я встал, и пошёл на другой конец комнаты. Далеко мне идти не пришлось — Элэйн держали в гостевой комнате напротив по коридору.

К тому времени, как я достиг двери, я задумался, а не замахнулся ли я слишком широко. Несколько минут я провёл, блюя, когда потерял контроль над своим желудком. Я с немалым сожалением расстался с чаем, который мне принесла Элиз. «Да и Пенни не будет рада луже», — заметил я.

Собравшись с силами, когда мой внутренний шторм миновал, я открыл дверь, и шагнул внутрь. Пенни и Уолтэр с удивлением посмотрели на меня:

— Какого чёрта ты делаешь за пределами кровати?! — сказала моя чудесная жена в качестве приветствия. Она выглядела чрезвычайно обрадованной лицезреть меня.

— Доброе утро, дорогая, — мило сказал я.

Она одарила меня злобным взглядом:

— Сейчас уже миновал полдень, гений, — сказала Пенни, встала, и направилась ко мне, явно собираясь отконвоировать меня прочь из комнаты: — Тебе сейчас не нужно быть здесь.

— Я слышал, что у неё проблемы с дыханием, — ответил я. Глядя Пенни через плечо, я увидел Элэйн, полулежавшую в кровати. Её лицо выглядело напряжённым, а дыхание шло частыми, мелкими вздохами, будто она только что бежала наперегонки, и не могла отдышаться. Она наблюдала за мной с того места, где лежала, и паники в её глазах хватило, чтобы подтвердить мои опасения.

Лицо Пенни приняло предостерегающее выражение. Она пыталась не испугать пациентку больше, чем было необходимо. Её слова были громкими и нахальными, будто она надеялась отвлечь Элэйн от её битвы за жизнь:

— Давай, я отведу тебя обратно в кровать, пока Элэйн не заразилась от тебя клинической дуростью. Ну в самом деле, ты делаешь что-то подобное каждый раз, когда болеешь. Я-то думала, что ты в конце концов поумнеешь.

Я поднял ладонь прежде, чем она подошла близко:

— Моя сила вернулась, по крайней мере — в некоторой степени. Мне нужно помочь ей, пока не стало слишком поздно, — сказал я. В течение этого разговора Уолтэр наблюдал за мной расширенными глазами.

— Будешь волноваться об этом, когда достаточно окрепнешь, — разумно сказала Пенни, — не сегодня.

— Она не переживёт сегодняшний день, если я сейчас же что-то не сделаю, — без обиняков ответил я. Это её окоротило.

Глаза Пенни сузились, когда она впилась в меня взглядом, предназначавшимся мне одному. В нём был страх, в этом взгляде, страх потерять что-то, что она только недавно вернула.

— Ты и сам можешь не пережить сегодняшний день, если сделаешь что-то поспешное, и окажешься недостаточно окрепшим, чтобы перенести последствия своей ошибки.

— Я должен попытаться, — сказал я, подаваясь вперёд, чтобы поцеловать свою жену. К её чести следует сказать, что она не отпрянула от меня, хотя я наверняка пах не очень хорошо. После этого я опёрся на неё, поскольку на ногах стоял не очень твёрдо.

— Ты уверен, что это — хорошая мысль? — спросил Уолтэр. Черты его лица осунулись от недосыпа и длительного стресса.

«Хорошая ли это мысль? Нет, наверняка нет», — внутренне сказал я себе, но знал, что обязан был попытаться.

— Положи руку мне на плечо, — сказал я, игнорируя его вопрос. — Наблюдай, и попытайся поделиться со мной силой, если покажется, что я слабею, — продолжил я, осторожно опускаясь на кровать, и вытягиваясь рядом с моей учащённо дышащей ученицей.

Со времён моих первых попыток исцеления, много лет назад, я научился категоризировать свои действия по требуемому уровню соединения. Простое лечение было актом воли, требуя лишь желание и способность манипулировать эйсаром — по сути, обычное волшебство. Контакта разумов или духов не требовалось, и не имело значения, оказывал субъект содействие или нет. Простое лечение могло закрывать раны и сращивать кости, и Уолтэр только этому и научился.

Более искусные волшебники могли, при некотором личном риске, соединяться, и посылать свой дух в пациента. Использование такой техники давало волшебнику большое контроля, и они могли использовать собственные ощущения тела, чтобы информировать и дополнять свои магические чувства. Именно это я сделал, впервые воспользовавшись магией, когда я вселился в лошадь Герцога, Стар. Я снова сделал это, когда Пенни умирала, пронзённая снарядом из баллисты.

Третьим уровнем исцеления был тот, которому меня научила Мойра Сэнтир, и именно с помощью него я в конце концов и спас жизнь Пенни, когда обычного волшебства оказалось недостаточно. Я прислушался к её телу, и сделал её тело частью себя, используя физическую память её тела, чтобы восстановить её до состояния физического здоровья. Этот уровень исцеления требовал архимага.

Сегодня я столкнулся с несколькими новыми проблемами, первой из которых было отсутствие у меня уверенности в том, что моё тело было достаточно здоровым, чтобы пережить сколько-нибудь продолжительное отсутствие моего духа. Второй проблемой было отсутствие у меня уверенности в том, что я смогу исцелить её одним лишь волшебством, а мои магические чувства не вернулись настолько, чтобы я смог с уверенностью «слушать» её тело. В самом деле, я даже землю едва слышал, а обычно она была самым громким голосом в окружающем меня мире.

— Элэйн, послушай меня. Скоро ты почувствуешь, как я начну, и мне понадобится твоя помощь. Я сейчас не очень силён, поэтому если ты хоть немного будешь сопротивляться, то я, возможно, не смогу сделать необходимое. Тебе кажется, что ты задыхаешься, поэтому ощущение паники вполне естественно, но не отталкивай меня рефлекторно, — успокаивающе сказал я.

Она кивнула, следя за мной взглядом, в то время кака сама учащённо вдыхала и выдыхала. Закрыв глаза, я начал, или, по крайней мере, попытался. При закрытых глазах мой магический взор казался более острым, но он всё же был не таким чётким, как я помнил. Тело Элэйн светилось силой её эйсара, и становилось ещё ярче из-за её борьбы за жизнь. Послав свои мысли вперёд, я попытался войти в её тело, но обнаружил, что меня быстро оттолкнуло. Покинуть собственную форму уже было достаточно трудно, но как только я вошёл в контакт с бушующим потоком её эйсара, меня сразу же выкинуло обратно в себя.

Частью проблемы могло быть то, что я никогда не пытался сделать это с другим волшебником, по крайней мере — находящимся в сознании, или полностью занимавшем своё тело. Мне требовалось быть сильнее — у меня просто не было силы, необходимой для того, чтобы прорваться внутрь. «В девушке много силы», — подумал я. «Жаль, что я сам не могу ею воспользоваться».

Но, может быть, я и мог, в некотором роде, если бы я попытался сделать то, что сделала Мойра Сэнтир, помогая мне, когда я пытался спасти Пенни. Снова вытолкнув свои мысли наружу, я сначала нашёл разум Элэйн, будто пытаясь установить с ней ментальное соединение.