Тут меня перебил Харолд:

— Вас с нами не будет?

— Нет, — мгновенно сказал я. — Я останусь здесь, чтобы разобраться завтра с королём, когда вы спасёте наших друзей.

— Согласно вот этому вот Отцу Джо́насу, путь занимает десять часов верхом, — сказал Марк, указывая на их пленника. — Как ты узнаешь, нашли мы их или нет?

Я вытащил зачарованные мною шкатулки, и снова продемонстрировал их, как делал это для Роуз. Этим я заработал несколько присвистов восхищения и признания. Уолтэр просто благоговел от них, а Марк очень красноречиво похвалил.

— Ты никогда не устаёшь меня поражать, друг мой, — сделал наблюдение Марк.

Несколько минут спустя я объяснил им основы плана, и мы приготовились покинуть дом под прикрытием заклинания невидимости Уолтэра. Роуз оставила Анджеле указания не гасить лампы, чтобы создать впечатление, будто мы всё ещё были там. Затем мы вышли через калитку в саду, и тихо обошли дом, выйдя на улицу. Оттуда мы коротко прошли по улицам, к главным городским воротам.

Когда мы достигли ворот, меня ждал неожиданный сюрприз. Я и забыл, что решётка была опущена, закрывая город на ночь. В то время как я, наверное, смог бы пройти через них сам, сделать это для всех остальных в нашем отряде было затруднительной задачей. Уолтэр развеял заклинание невидимости, чтобы все могли оглядеться, как только понял, что я больше не веду нас вперёд.

Роуз увидела выражение моего лица, и рассмеялась:

— Не волнуйся, Мордэкай — я уже составила план на этот случай, — сказала она, и провела нас к двери, которая вела в главные укрепления, защищавшие ворота. Здесь также располагался традиционный дом семьи Хайтауэров, резиденция её отца. Несколько минут спустя она провела нас мимо охранников своего отца, и по коридорам крепости.

В отличие от прошлого раза, когда я приходил с Пенни, мы не поднимались ни по каким лестницам. Вместо этого она провела нас окольным путём, который вывел нас к маленькой, защищённой двери.

— Это что? — спросил я её. Мои чувства уже подтвердили, что дверь вела за стены, но я всё равно должен был спросить.

— Частная дверь, — спокойно ответила она. — Она ведёт за город.

— Разве это не ставит под угрозу защиту города во время осады? — спросил я.

Она засмеялась:

— Едва ли. Эта дверь находится за пределами внутренней решётки, которая закрыта, но в пределах решётки внешней, которая обычно открыта. Если бы сейчас было военное время, то внешняя решётка всё равно была бы открыта, и ворота были бы закрыты. Если бы вторгшиеся войска пробили ворота, то внешнюю решётку опустили бы у них за спиной, а расположенные над ней бойницы позаботились бы о том, чтобы враг не прожил достаточно долго, чтобы пожалеть о своей ошибке. Эта дверь для вылазок была построена, чтобы позволять нам расчищать тела, или чтобы тихо выходить ночью.

Её речь была прозаична, напомнив мне о том, что она выросла в семье, которая несла наибольшую ответственность за защиту столицы в военное время. Я решил перестать задавать вопросы, и позволил ей повести нас вперёд.

Довольно скоро она вела нас по земляным улицам, обычным во «внешнем» городе. Хотя официально сам город оканчивался большими каменными стенами, он почти со всех сторон окружён более неформальным набором зданий, домов и маленьких предприятий. Пройдя немного, она привела нас к большому деревянному зданию с несколькими дверями, которые были достаточно велики, чтобы в них могла проехать повозка.

Я ожидал склада, или, возможно, даже сарая, но множество больших дверей показалось мне странным.

— Что это за место? — спросил я.

— Каретный сарай, — по-дружески ответила она. — Один из друзей моего отца занимается сдачей карет на кратковременное пользование. Большинство из его клиентов — приезжие дворяне, которые не держат в самом городе частные резиденции, — объяснила она. Запустив руку в маленький кошелёк, она вытащила большой латунный ключ, и открыла одну из дверей.

Внутри большое здание было заполнено каретами всех видов и размеров, но некоторые места, где они должны были парковаться, были пусты. Роуз указала рукой на одно из них:

— Что-то вроде этого подойдёт?

— Более чем подойдёт, спасибо, Роуз, — ответил я.

— Что теперь? — спросил Харолд.

— Теперь вы будете сторожить и ждать какое-то время. Когда я закончу — узнаете, — ответил я, взвесил свой посох, и подошёл, чтобы очистить пол в выбранном для нас Роуз месте. Используя посох в качестве гораздо более крупной версии серебряного стило, я начал чертить символы тонкой огненной линией на гладком каменном полу. Эта работа отняла у меня три четверти часа, прежде чем я закончил, и установил ключи местоположения на этот круг, чтобы они соответствовали кругу, который я ранее создал в Ланкастере.

Поднял взгляд, я увидел, что остальные молча наблюдали за мной.

— Я вернусь, — проинформировал я их, и, сказав слово, исчез, появившись в Ланкастере. Во время предыдущей ходки сюда, я уже договорился с Джеймсом, и, верный своему слову, герцог ждал меня, когда я появился.

— Я уже начал сомневаться, что ты явишься, — сказал он мне, когда я шагнул из круга.

Пожав его руку в локте, я хлопнул его по плечу второй рукой:

— Вот уж кому не следовало во мне сомневаться, — ответил я. Оглядевшись, я увидел, что с ним было двадцать человек, и столько же лошадей — вооружённых, и готовых ехать. Несколько человек в задних рядах держали поводья десяти запасных лошадей.

— Ты уверен, что этого хватит? — спросил меня Джеймс, когда люди начали собираться в круге для переброски в Албамарл.

— Если этого не хватит, то не хватит и армии, — мрачно сказал я. — Если всё пойдёт так, как планировалось, то это, наверное, даже больше, чем нам нужно, — добавил я, запустил руку в мешочек, вытащил маленькие деревянные шкатулки, которые я зачаровал, и отдал ему одну из них.

Следующие несколько минут я провёл, демонстрируя и объясняя ему их работу. К счастью, Герцог обладал острым умом, и легко приноровился к новым идеям.

— Как только мы обеспечим безопасность заложников, я сразу же пошлю весть, — заверил он меня.

— Просто постарайся беречь себя, Джеймс — на твоих плечах лежит будущее Лосайона, — серьёзно ответил я.

На его лице мелькнуло болезненное выражение:

— Не нравится мне этот твой план, Мордэкай. У тебя нет власти, чтобы это обеспечить, и ты не можешь быть уверен, что хватит поддержки. Отсутствие этого будет означать войну, войну наихудшего рода, когда брат идёт на брата. Я испытываю соблазн отказаться.

С меня было достаточно сомнений в самом себе и попыток ублажить тех, кто только и делал, что пытался манипулировать мной — и мой гнев проявил себя, когда я ответил:

— У тебя нету выбора, Джеймс Ланкастер. Меня толкали и понукали, пока не прижали спиной к стене. Они примут это, либо я заставлю их пожалеть, что они вообще перешли мне дорогу.

Джеймс уставился мне в глаза, будто ища уверений, но нашёл он там что-то или нет, я сказать не мог. Он кивнул, и отвёл взгляд, а я вернулся к переносу его людей и лошадей обратно в Албамарл.

Мы с Роуз наблюдали за тем, как они выезжают из каретного сарая в тёмную ночь. Дорога, которой они следовали, шла на запад, но скоро они покинут её, свернув на дорожку, чуть лучше козлиной тропы, через дикую местность к северо-западу. Я волновался, что они могли легко потерять тропу, и бродить бесцельно, поскольку скакали в полутьме, хотя у них и был опытный проводник, и волшебник, освещающий им путь. Всё, что задержало бы их прибытие, могло обречь мой план на провал, или, по крайней мере, вынудить меня принять неудачные решения — решения, у которых будут бесповоротные последствия.

— Остались только мы с тобой, — сказала Роуз, пока мы стояли в потемневшем здании. — Когда примешься за дело?

— Как только получу весть о том, что наши друзья в безопасности, — ответил я, постукивая по шкатулке у себя в руках.

— Что будем делать этой ночью?