К сожалению, её навыки не распространялись дальше накрывания на стол. Хотя у нас не было ничего сложнее свежих сосисок и хлеба, она умудрилась сжечь сосиски, пока подогревала их на сковороде. К счастью, подогревать хлеб она не пыталась.

Из-за этого она стала такой расстроенной и огорчённой, какой я её никогда прежде не видел, поскольку обычно она была воплощением грации и сдержанности. Мне никогда не приходило в голову, что её закрытое воспитание могло оставить её с недостатком навыков, которые большинство людей с моим социальным происхождением воспринимали как должное.

Хотя готовка в целом считалась женским делом, большинство мужчин в Уошбруке знали основы, и некоторые из них шли гораздо дальше этого. Джо МакДэниел был великолепным поваром, что я знал по собственному опыту. Мой отец также неплохо орудовал сковородкой. Я постарался не упоминать ничего из этого Роуз, помогая ей убрать созданный ею беспорядок.

Марк зашёл в кухню, когда я помогал срезать обгорелые части с сосисок, чтобы мы могли заново их подогреть. Хотя в некоторых местах они подгорели, в основном они оставались частично сырыми. В результате Марк понятия не имел, что еду сожгла Роуз. Очевидно, он никогда был не стал ожидать, что Роуз попыталась бы готовить.

— Что это за запах? — сделал он наблюдение, оказавшись на кухне.

Я покосился на Роуз, прежде чем ответить:

— Я отвлёкся, и слишком долго оставил сосиски на огне. Они подгорели прежде, чем я спохватился.

Он осклабился:

— А ты ведь всегда хвалился, что так хорошо готовишь. Тебе следовало Пенни с собой взять. Вот эта девушка знает, что делает, когда стоит за плитой.

Роуз протолкнулась мимо него, явно взволнованная:

— Я буду снаружи. Мне нужно подышать свежим воздухом. Вернусь через несколько минут.

— Что с ней не так? — спросил Марк, когда она ушла.

— Помимо того факта, что сосиски сожгла она — ничего, идиот, — сказал я ему.

Он дёрнулся:

— Ай, придётся попросить у неё прощения, когда вернётся.

— Не будь дураком, я же уже сказал, что это я их спалил, — ответил я.

Он тщательно оглядел меня:

— Вы оба кажетесь сегодня очень взведёнными. Что у тебя за новости?

Я перевернул сосиски на сковородке, чтобы избежать допущенной Роуз ошибки. Я был рад чем-то заняться, чтобы скрыть свою реакцию на его вопрос.

— Давай я сообщу тебе свои новости после твоих. Мне любопытно, что ты выяснил, — сказал я через плечо.

Он приостановился в ответ на это, и я почти слышал, как он думает. Он знал меня достаточно долго, чтобы понимать, что я тянул время. Наконец он решил проигнорировать это, и подыграть мне:

— За последнюю неделю я узнал самые разные интересные вещи, — начал он.

— Ты уверен? Мне показалось, что ты был больше сосредоточен на изучении подробностей определённых дороных жриц, — сделал я наблюдение.

Он приложил палец к губам, будто размышляя:

— «Дороные», это мне нравится. Это определённо звучит. Однако ты всё ещё ошибаешься, Марисса не входит в духовенство доронитов.

— А мне показалось, что гласила она вполне подходящим образом, — сказал я. Я был весьма горд этим высказыванием.

Марк засмеялся:

— Вообще, тут я с тобой согласен. Она мне определённо нравится всё больше и больше. Однако ключевым моментом является тот факт, что Железный Бог не принимает женщин в ряды своего благородного духовенства. Также есть незначительный факт того, что она является последовательницей Сэлиора.

Я обернулся, уставившись на него:

— Подожди, давай посмотрим, правильно ли я понял. Ты притворяешься одним из Железных Братьев, чтобы получить доступ к карэнтским архивам, и одновременно спишь с жрицей Сэлиора. Я всё правильно перечислил, или мне ещё в нескольких моментах нужно быть сбитым с толку?

— Конкретнее, я — приезжий священник из Вё́рнингхама, — поправил он меня.

— Прошу прощения, приезжий священник… какое имя ты им назвал, кстати говоря?

— Марк.

— И ты не думаешь, что кто-то свяжет твоё лицо с этим именем? Ты произвёл фурор в прошлом году, будучи новым направляющим для Миллисэнт, — напомнил я ему.

— Вот поэтому-то я и выбрал храм Дорона, а не Миллисэнт. К тому же, я предпочитаю использовать своё собственное имя — так проще врать.

— Это как?

Он сделал серьёзное лицо, будто собираясь начать лекцию:

— Во-первых, это значит, что мне не нужно волноваться о том, что я могу не откликнуться, когда кто-то позовёт меня издалека моим вымышленным именем, а во-вторых, это имеет преимущество того, что удовлетворяет моё третье правило лжи.

У нас уже прежде было несколько подобных разговоров, но мне трудно было вспомнить, какое из правил было третьим. Через минуту он сжалился надо мной, и объяснил, не дожидаясь моего вопроса:

— Третье правило: если ложь не может следовать первому или второму правилу, то она должна быть настолько нелепой или невероятной, чтобы никто в ней не сомневался. Использовать моё собственное имя — это настолько глупо, что каждый, кто услышит об этом, сразу отбросит такую возможность, поскольку я никогда бы не стал использовать своё собственное имя, выдавая себя за священника, особенно учитывая моё довольно знаменитое прошлое, — самодовольно скрестил руки на груди, когда закончил.

— Напомни мне, в чём заключались первые два правила, — спокойно сказал я. Я не собирался удовлетворять его своим смехом.

— Первое правило: не лги, а если и лжёшь, то лги недомолвками. Второе правило гласит, что если уж надо лгать, то всегда мешай ложь с как можно большим количеством правды, — сразу же отбарабанил он.

— Меня беспокоит тот факт, что ты помнишь эти правила наизусть.

— Ты сам пожинаешь их плоды, даже сейчас. Поскольку я лишился наследства, тебе стоит подумать о том, чтобы нанять меня к себе главным шпионом. Я думаю, у меня к этому талант, — скромно сказал он.

— Не буду с этим спорить, — сказала Роуз от дверей у него за спиной. Она выглядела гораздо более похожей на себя теперь, когда вернулась.

Марк поклонился в её направлении:

— Благодарю, миледи.

— Вернёмся к тому, что ты обнаружил, — подтолкнул его я.

— О, да, это! Ну, после того, как я показал свои документы из филиала церкви в Вёрнингхаме, братья оказались достаточно добры, чтобы поселить меня в здешнем храме, в Албамарле, а оттуда…

— Документы? — перебил я.

— Рекомендательное письмо от Аббата Са́ймона в Вёрнингхаме, — пояснил он.

— А его ты откуда взял?

Он громко вздохнул:

— Я подделал его, Морт. Ты что, будешь перебивать меня каждый раз, когда я начну что-то говорить? Это действительно растянет рассказ.

— Прости, — попросил я прощения. Я также взял на заметку тот факт, что у Марка всё ещё были таланты, которые я до сих пор не раскрыл, после всех наших лет дружбы.

Он зыркнул на меня с секунду, затем раскрыл рот, будто собираясь заговорить. Когда я ничего не сказал, он наконец продолжил:

— И оттуда я пошёл в храм Карэнта, и представился странствующим учёным мужем, и получил разрешение на поиск в архивах.

Я дивился его наглым достижениям, но за годы я привык ожидать от Марка сюрпризы. Прежде, чем я смог задать ещё один вопрос, он продолжил:

— Так что я начал поиск, и быстро обнаружил, что это проклятое место — лабиринт из книг и заплесневелых свитков. У меня бы ушла большая часть жизни на поиски, и я всё равно мог бы упустить информацию, которую мы ищем, поэтому я решил попросить совета у эксперта.

Роуз проглотила кусок подгорелой сосиски, который она вяло покусывала, и вставила слово:

— Ты хочешь сказать, что начал спать с кем попало.

Марк одарил её негодующим взглядом:

— Марисса — не «кто попало». Она — многообещающий «свет» в церкви Сэлиора, не говоря уже о том, что она — опытный учёный-историк.

Роуз закатила глаза, но ничего не сказала.

— В общем, я познакомился с Мариссой в библиотеке, и оказалось, что немногие мужчины разделяют её интерес к древнецерковной истории. Она была очень рада поделиться со мной своей мудростью, и помочь ответить на мои вопросы, когда они поднимались, — серьёзно сказал он.