Мы спустились вниз, и направились в маленькую часовню, которую починили во время перестройки замка. Хотя я больше не поклонялся богине, церемонию традиционно проводили здесь. У меня чесались руки полностью запретить поклонение ей, но я удовлетворился тем, что угрожал каждому священнику, который подавал заявку на служение в часовне. В результате чего в Замке Камерон больше не было местного священника, да и в самом Уошбруке тоже. Я пока не сделал свою позицию достоянием общественности, но я был весьма уверен, что слухи уже пошли.

— Как ты собираешься обойтись с клятвами? — спросил Дориан. Он, конечно, имел ввиду упоминания богини, которые традиционно являлись их частью.

— Да пусть эта Миллисэнт катится к чёрту! — с чувством сказал я.

Дориан ясно видимым образом вздрогнул. На миг его взгляд метнулся вверх, и я был уверен, что он гадал, когда же на меня обрушатся молнии.

— Нельзя такое говорить, Морт!

— Будь я проклят, если нельзя! — ответил я. — Она — не та богиня, о которой нас учили, когда мы росли. Она практически погубила Маркуса, и Пенни была бы мертва, если бы всё случилось по её воле. Если она, или кто-то из других богов, хочет моего уважения, то они могут начать с того, чтобы вести себя как боги, а не как избалованные дети.

Лицо Дориана стало белым как пепел, поэтому я избавил его от необходимости отвечать, и вошёл в часовню. Внутри, в свете одной лишь свечи, на коленях стоял Харолд. Плечи молодого человека расправились, когда он услышал, как мы вошли. Я был весьма уверен, что он с трудом сдерживал желание поспать.

Увидев его там, я обнаружил, что задумался о своей цели. Харолд был молод, даже моложе нас с Дорианом. Он был полон энтузиазма и иррациональной веры в то, что всё разрешится к лучшему. Или, возможно, я лишь проецировал на него мою собственную былую наивность, тут я не мог быть уверен. Но я всё равно гадал, какой эффект принятые нами в этот день решения окажут на его будущее.

Я вышел в переднюю часть часовни, остановившись перед ним. Он остался стоять на коленях, и не поднял головы.

— Подними голову, Харолд Симмонс, — сказал я ему. Когда он поднял взгляд, я напряг волю, и произнёс слово, «Лэет», чем зажёг свечи по всему помещению. Нас окружил мягкий золотой свет, акцентировавший бронзовые подсвечники и скамьи из золотого дуба.

— Сегодня мы собрались, чтобы создать новый рыцарский орден. Орден, поклявшийся оберегать невинных и защищать беспомощных. Этот орден будет черпать силу из земли, и его рыцари будут известны как «стражи земли». В качестве члена ордена, твоим первоочерёдным долгом будет защита человечества от всего, что ищет ему навредить. Этот долг будет важнее любой лояльности к смертным людям, даже ко мне. Если ты примешь эту честь, Харолд, то будешь первым созданным этим орденом рыцарем, и вторым, кто в него войдёт. Ты всё ещё желаешь присоединиться?

— Да, милорд, — ответил он. Искренность на его лице почти заставила меня потерять ход мысли. Я потратил некоторое время, адаптируя церемонию для включения в неё того, чему меня прошлым вечером научила Мойра. Также я переписал слова, которые мне нужно будет сказать. Я надеялся, что смогу их вспомнить.

— Сэр Дориан, пожалуйста, встань рядом со мной, — сказал я, жестом указывая своему другу, стоявшему у Харолда за спиной. Он подошёл ближе, встав рядом со мной на возвышении.

— Дориан, отныне ты будешь служить гроссмейстером Ордена Камня. Ты принимаешь этот долг? — спросил я.

— Принимаю, милорд, — ответил он.

— Я узнал, что этот молодой человек, стоящий передо мной, достоин присоединиться к нашему новому ордену. Ты считаешь, что он пригоден, телом и разумом?

— Пригоден, милорд, — ответил Дориан.

— Дай мне меч, Сэр Дориан, — приказал я. Эта часть акколады была довольно стандартной, поэтому он уже держал длинный меч в ножнах. Он протянул его мне, держась за ножны, и я плавно обнажил его, взявшись за рукоять. Я поднял обнажённую сталь вертикально вверх, держа рукоятку на уровне глаз.

— На протяжении всей истории меч рыцаря был символом его веры и долга, по отношению к его синьору и богам. Рыцари Камня получают свою мощь от самой земли, а не от любых сил небесных. Ты присягнёшь на верность мне, и поклянёшься защищать само человечество, если необходимо — даже от богов. Ты клянёшься в этом, Сэр Дориан?

У Дориана на лице смешались противоборствующие эмоции. На миг мне показалось, что он может упасть в обморок от моего выбора слов, но затем я увидел, как сжались его челюсти, и бледность сошла с его щёк. Наконец он ответил:

— Клянусь, я сдержу эти клятвы — и пусть сами боги проклянут меня, я не откажусь от своего долга.

Я опустил взгляд на Харолда, его светлые волосы казались почти сияющими в свете свечей.

— Ты клянёшься в этом, Харолд?

Он колебаться не стал:

— Клянусь.

— Тогда властью, дарованной мне как Лорду Камерона, и властью, данной мне самой землёй, нарекаю я тебя рыцарем, — нараспев произнёс я, опустив меч вниз, и легко коснувшись каждого из его плеч. — Встань, Сэр Харолд, и возьми свой меч, — закончил я. Стоявший передо мной на коленях молодой воин поднялся, и передавая ему обнажённый меч, я увидел слёзы в его глазах.

Дориан шагнул ему за спину, и опустился на колени. На миг я был не уверен, что он там делал, пока я не увидел, как он пристёгивает к сапогам Харолда шпоры. «Всегда забываю об этой части», — упрекнул я себя. Затем Дориан встал, и нацепил на Харолда пояс с ножнами, чтобы наш новый рыцарь мог вложить в них свой меч. Закончив, он крепко хлопнул Харолда между лопаток, чуть не заставив его упасть на колени. Даже удар был традицией, приветственный «шлепок», который старший рыцарь даёт своему новому собрату.

— Добро пожаловать, брат рыцарь, — сказал он, и обнял его.

— Осталась не сделанной ещё одна вещь, — сказал я им. Оба вопросительно посмотрели на меня — традиционная церемония уже закончилась. — Орден Камня — не просто имя. Теперь, когда вы поклялись, я могу наделить вас малой частью силы земли. Однако это сопряжено с некоторым риском, и однажды вы вынуждены будете отказаться от этой силы, иначе сами станете частью земли. Вы согласны?

После короткой паузы оба кивнули, бросив короткие «да».

— Я должен поговорить с землёй. Когда буду готов, я молча протяну вам руки, каждый из вас возьмётся за одну из них, и произнесёт вот такие слова: «Я принимаю этот дар по своей воле, и по своей же воле верну его, когда истечёт мой срок». Поняли? — спросил я.

Они снова кивнули.

Я сел, как мне показала Мойра, чтобы удержать равновесие и не упасть, когда мой разум уйдёт слишком далеко, а затем раскрыл свой разум. «Храни меня, Мойра», — мысленно позвал я. На этот раз она будет моей майллти. Она плавно поднялась из каменного пола рядом с нами, на этот раз она полностью состояла из совершенно серого гранита. Я скорее почувствовал, чем увидел, как двое стоявших передо мной мужчин дёрнулись от неожиданности, но с места не сдвинулись.

— Можете действовать, — сказала она вслух.

Глубокий гул земли стал громче, когда я сосредоточился на нём, пока не стало казаться, будто он глушит все остальные звуки. Когда я прислушался, мне показалось, что я почти могу понимать его, хотя он был не похож ни на какой человеческий голос. Мой разум расширился, и я силился сохранить равновесие, чтобы сделать то, чему она меня научила. «Поддерживай равновесие», — сказала она мне прошлым вечером. «Вбери в себя столько земли, сколько сможешь, но не позволяй себе самому быть вобранным ею».

Я так и сделал, пока мне не стало казаться, будто я не состоял больше ни из чего кроме гигантского каменного сердца, бьющегося под какой-то древний космический ритм. Когда мои мысли начали рассеиваться, исчезать в этой широте, я остановился… каким-то образом… и удержался. «А теперь нужно приготовить дар», — подумал я. Я мысленно разделил свою земную ширь на три части — две очень маленьких, и один огромный остаток. «Их части должны быть маленькими, иначе долго они не протянут». Приготовившись, я вытянул эти две маленькие части вверх и наружу, в мир, который я видел, но едва понимал. Подняв свои «руки», я протянул их к двум существам, которые станут моими спутниками… на время, по крайней мере.