— Да что угодно будет лучше того ужасного фальцета, которым ты говорил, — послышались слова, бывшие точной копией голоса Марка… насколько я мог судить.

— У меня что, правда такой голос? — спросил Марк, весьма удивлённый.

Я начал было отвечать, подумав, что это был искренний вопрос, но ответа он ждать не стал:

— Проклятье — неудивительно, что дамы находят меня неотразимым! — констатировал он это как факт.

Я повторил своё заклинание личины, и миг спустя он смотрел ещё и на своё собственное лицо, после чего я произнёс:

— Проклятье — неудивительно, что люди считают меня самодовольным ослом!

— Я не это говорил, — находчиво ответил он. — Если ты собираешься копировать меня, то придерживайся правильного диалога, — выдал он. Марк посмотрел на меня ещё немного, прежде чем продолжить: — А от этого действительно становится не по себе… это как смотреть в зеркало, у которого есть своя голова. Эй! Ты же не можешь использовать это заклинание на ком-то ещё, нет?

Я подумал об этом немного:

— Я думаю, что могу — а что?

Он осклабился:

— Сделай так, чтобы я выглядел и говорил как ты. Я хочу кое-что тебе сказать.

Я мог лишь вообразить, какой хаос мог наступить, если бы мы стали соревноваться в ругательствах, замаскированные друг под друга. Надо сказать, что воображённая мною картина заворожила меня на целую минуту, прежде чем я ответил:

— Нет, ни за что.

Марк зыркнул на меня:

— Почему нет?

— Это слишком великая сила, чтобы давать её в руки скорбного разумом, — торжественно сказал я ему.

— Зануда, — мрачно ответил он.

— Ты доставил послание Роуз её отцу? — внезапно спросил я, сменив тему.

Он переключился на новую тему, и откинулся назад на стуле, положив ноги на стол:

— Да, я его отнёс. Оставил с привратником. Никто не видел моего лица.

— Ну и хорошо. Есть успехи в исследованиях? — спросил я.

Его лицо вытянулось:

— Пока нет. Ты видел, сколько здесь книг? У меня может год уйти на то, чтобы все их проверить.

— Ну, смотри в оба, ищи интересную информацию, даже если она не имеет прямого отношения к богам, — напомнил я ему.

Он окинул меня взглядом, сообщившим мне, что я в очередной раз говорю очевидные вещи. Этот порок у меня часто проявляется. Мы ещё немного поговорили, прежде чем я попрощался, и направился в город. Мне нужно было многое сделать, и не стоило дальше тратить светлое время суток.

Покинув дом и шагнув на мостовую снаружи, я держал свои чувства начеку. Для короля было бы логичным предположить, что я использовал дом моего отца в качестве средства проникновения в город и выхода из него, но не было необходимости ещё и подтверждать для него этот факт. Я не ощутил поблизости никого, поэтому расслабился, и медленно пошёл по улице.

Прежде чем выйти наружу, я скопировал черты лица Сэсила Дрэйпера. Я надеялся, что он не будет против, да и в любом случае, я знал его недостаточно долго, чтобы скопировать его лицо идеально. Я сомневался, что хоть кто-нибудь в столице вообще узнал бы его, поэтому по факту я останусь анонимным.

Следующие несколько часов я провёл, медленно обходя королевский дворец, обращая особое внимание на места, где, по моему мнению, за стеной практически никто не наблюдал. Найдя достаточно хорошее место, я мог попробовать войти в дневное время. В противном случае мне пришлось бы ждать наступления темноты.

У дворца была внешняя стена, окружавшая всё здание и примыкавшие к нему сады, охраняя и скрывая от чужих глаз как короля, так и тех, кто пользовался его гостеприимством. Внешняя стена была почти такой же впечатляющей, как стена, окружавшая сам город, и также охранялась башнями примерно через каждые пятьдесят ярдов. Сами башни были полностью заняты лишь во время активной обороны. В обычные, мирные времена, лишь на угловых башнях стояли стражники, а между ними ходили регулярные патрули.

Для обычного вора или убийцы это была бы труднопреодолимая преграда, но мне она только облегчала задачу. Благодаря своим чувствам, я легко мог определить расположение патрулирующих стражей, и убедиться в том, что за стенами башен никто другого не было. Так что мне было довольно легко предположить, наблюдал ли за мной кто-то в любой конкретный момент.

Обойдя стену по периметру дважды, я выбрал точку для входа — скрытую в тени часть восточной стены, ближе к середине с этой стороны. Я сошёл с дороги, и подошёл к стене там, где одна из башен выступала наружу, используя этот выступ, чтобы укрыться от взглядов с по крайней мере с одного направления. Послеполуденная тень скрывала меня, но совсем не полностью. Любой прохожий легко смог бы заметить меня, как и стражник в башне на южном конце стены, у которой я стоял… если бы он потрудился посмотреть наружу и вниз.

Я составил два плана по тому, как разобраться с этой ситуацией. Первый, который я выбрал ещё до того, как послать Сайхана домой к королю, заключался в использовании заклинания, которое помогло бы мне вскарабкаться на стену. При определённой ловкости я мог имитировать способность ящерицы цепляться за стены. Основным недостатком было бы то, что я был очень видим и открыт, оказавшись на гребне стены, поэтому второй вариант был более привлекательным.

Этой идеей я вдохновился лишь недавно, в основном благодаря своему разговору с Мойрой Сэнтир… или её отголоском. Мне трудно было разделить их у себя в голове. Как бы то ни было, её урок с камнем подал мне новую идею, основным недостатком которой было то, что я не был полностью уверен, что смогу заставить её работать. Мне понадобится время, спешить с чем-то новым я не мог.

Я накинул на себя новую иллюзию, встав лицом к стене — эта иллюзия была более гладкой и менее детализированной. Закончив с этим, я стал выглядеть как часть стены — или, точнее, выглядело так, будто у стены был неправильной формы округлый выступ. Это было не идеально, но если никто не будет смотреть внимательно, то я смогу оставаться там длительное время, не привлекая ничьего внимания.

Я сосредоточился на стене у себя под руками. Магическое чутьё сказало мне, что у основания стена была толщиной почти в десять футов — два фута твёрдого камня на внешней и внутренней поверхности, а пространство между ними было заполнено гравием и раствором. Может, это было бы и трудно, но для меня вполне возможно было проделать в ней отверстие с помощью моей силы. Проблема заключалась в том факте, что я сомневался в своей способности сделать это тихо, и что я не смогу убрать отверстие, не оставив после себя много довольно неприятных доказательств. Возможно, если бы у меня было несколько часов, и меня никто не беспокоил, я и смог бы это провернуть, но я не думал, что меня так долго никто не заметит.

Закрыв глаза, я сузил своё внимание, пока стоявшая передо мной стена не стала всем моим миром. Я очистил свой разум, и стал слушать… слушать голос одной маленькой части гораздо большего мира. В отличие от камня, который я прежде держал в руке, эта стена состояла из множества отдельных камней, и заполнявший промежуток между внешней и внутренней поверхностью материал был сложной смесью. Однако я не позволил этому себя отвлечь — слушая, я начал слышать своим разумом стену, хор множества голосов. Они все были частью стены, отдельные, и всё же соединённые. Вместе они сплетали гармонию сущностей, объединённых вместе для единственной цели — внезапная красота всего этого почти затянула меня. На миг я захотел быть частью этой мелодии, присоединиться к камням в их тихом бдении.

Я вовремя спохватился, и перефокусировал свой разум, вспомнив о своей цели. Я втянул камни в своё «я», сделав их частью моей собственной воли. Моё тело больше не было границей моего бытия, теперь я также содержал значительную часть стоявшей передо мной массивной каменной стены. Затем я двинулся вперёд, открываясь, чтобы позволить части себя пройти. Тут слова меня подводят, поэтому я прибегну к тому, что скорее всего увидел внешний наблюдатель. Когда моё тело подалось вперёд, камни разошлись передо мной, растекаясь подобно воде, позволяя мне пройти. Миг спустя я вышел с другой стороны.