Три стула были заметны своей пустотой — они принадлежали Ланкастеру, Трэмонту и Камерону. Отсутствие Трэмонта было старой проблемой. Земли покойного Эндрю Трэмонта были опустошены шиггрэс, и до сих пор остались незаселёнными. Хотя титул по-прежнему был доступен, его никому не отдали, поскольку в данный момент он не стоил и ломанного гроша.

Отсутствие Ланкастера было делом более тревожным. Это место занимал брат Королевы, Роланд, пропавший несколько недель тому назад вместе с самим Ланкастером.

Место Графа ди'Камерона пустовало более десяти лет, поскольку Мордэкай в общем и целом пренебрегал Советом Лордов. Его отказ присутствовать на заседаниях начался после его публичного унижения, когда его высекли за участие в разрушении земель и жителей Трэмонта. Это уже делало его непопулярным, но тот факт, что Королеве его мнение до сих пор было важнее всех членов совета вместе взятых, вызывало у них ещё большую обиду.

Тирион заметил её появление, и подошёл поговорить с ней до того, как она успела занять своё место. В отличие от других дворян в помещении, он воздерживался от чрезмерной вышивки и украшений в своём одеянии. Архимаг обходился простыми льняными штанами и жилетом из мягкой кожи, надетыми поверх свободной белой рубашки. Он также оставил незастёгнутым непозволительное количество пуговиц, выставляя напоказ мускулистую грудь, покрытую экзотическими татуировками.

Всё в его виде будто кричало всем собравшимся о его превосходящей мужественности, а когда он подошёл ближе, Роуз смогла уловить его запах. В нём не было цветочных оттенков, столь популярных в используемых аристократами духах — она вообще не смогла почуять никаких намёков на искусственность. Это был просто запах очень здорового и недавно принявшего ванну мужчины.

Запах напомнил ей о Дориане, и от этого ей стало не по себе.

— Вы сегодня выглядите особо прелестно, Леди Хайтауэр, — сказал Герцог Западного Острова.

Лесть Роуз не интересовала, но она почему-то ощутила лёгкий трепет, когда её окатили низкие звуки его голоса. Она проигнорировала свою реакцию, ответив:

— Делаю, что могу, Ваша Светлость. Вижу, ваше облачение остаётся таким же… непритязательным… как и всегда.

Если содержавшийся в её ремарке упрёк его и задел, то он не подал виду:

— Я — такой, какой есть, Леди Хайтауэр. Одеваться с нынешней роскошью было бы так же бессмысленно, как напяливать овечью шкуру на волка. — В его голосе прозвучало веселье.

«Ловко», — подумала Роуз.

— Мысль неплохая, Ваша Светлость, но игнорирует тот факт, что одежда — не только лишь вопрос моды. У неё есть и практическое назначение.

Тирион осклабился:

— Я не слишком хорошо знаком с социальными устоями, Леди Хайтауэр. Если бы я притворился более утончённым, чем я есть, то это никак не помогло бы мне. Вместо этого я считаю, что лучше признавать как мою силу, так и мои слабости. Невзрачность моего облачения просто даёт понять, что я за личность. Я не могу притворяться проницательным, но в политике прямота также может быть добродетелью.

— Цель и намерения — важнее всего, Лорд Тирион, — сказала Роуз. — Попытка подчеркнуть собственную прямоту с помощью простой одежды также может быть признаком неискренности, если сделана с целью ввести кого-то в заблуждение.

Герцог широко развёл руки, будто сдаваясь:

— Не могу состязаться с вами в словесной битве, Леди Хайтауэр, да и не желаю. Правда в том, что я был рождён в более простое время. Я не настолько ловок для столь тщательной тактики. Прямота — моё единственное оружие, и моя одежда это отражает.

— Если честность действительно является вашей главной чертой, то вам не должно быть сложно поделиться своими намерениями, Лорд Тирион. Я нахожу любопытным тот факт, что вы вошли в мир политики. Что вам здесь нужно на самом деле? — спросила Роуз.

— Каким бы простым я ни был, — сказал Тирион, — даже подобные мне люди могут иметь более одного намерения. Основной моей целью является сохранение нашей цивилизации. Я некогда сражался за освобождение человечества от тирании Ши'Хар. Теперь же я хочу сохранить его свободным от извращения АНСИС.

Роуз скромно опустила взгляд, прежде чем снова посмотреть Тириону в лицо. Она воспользовалась этой возможностью, чтобы оглядеть комнату, заметив тех, кто наблюдал за её беседой, а также тех, кто притворялся, что не интересуется ею.

— Стоит заметить, Ваша Светлость, что в конце концов вы стали тем врагом, против которого и сражались. Будет трагично, если это случится снова.

Мышцы Тириона напряглись, и Роуз ощутила его гнев подобно окатившей её кожу волне жара. Помедлив немного, он ответил:

— Исправить прошлое я не могу, но я надеюсь, что в будущем мои действия развеют ваше недоверие.

Роуз не сводила с него взгляда:

— Значит, мы надеемся на одно и то же, Ваша Светлость.

Подавшись вперёд, Тирион сказал ей на ухо, поднеся губы так близко, что она почувствовала его дыхание у себя на шее:

— Я тебе не враг. Я плохо знаком с надеждой, но многое знаю о желании, и я полагаю, что мы оба желаем одного и того же.

Она с трудом подавила вызванную его близостью дрожь, но он продолжил:

— Радуйся, Леди Хайтауэр, ибо я всегда беру то, что желаю, и ты будешь довольна. — Затем он отступил, и уселся на свой стул.

Роуз едва не ахнула, поскольку её сердцебиение участилось, и она ощутили вспышку жара в местах, о которых лучше не упоминать. Её рука невольно потянулась к её груди, чтобы убедиться, что зачарованный амулет Мордэкая всё ещё висел там. Так и было. «Но тогда как? Он же не может влиять на мои эмоции», — подумала она.

Она села, а мысли её неслись вскачь, пока она пыталась осознать случившееся. В результате она молчала до тех пор, пока Бенчли не вошёл, чтобы объявить о прибытии Королевы.

После того, как Ариадна вошла, все как обычно встали, поклонились, и стали ждать, пока она не займёт своё место. Несколько минут спустя началось заседание, но довольно скоро Герцог Кэнтли поднял вопрос, который был у всех на уме:

— А что насчёт отсутствующего Графа ди'Камерон? Он ещё не отчитался о случившемся? — спросил Грэгори Кэнтли.

Королева окинула собравшихся холодным взглядом, прежде чем ответить:

— Ему почти не о чем отчитываться, Твоя Светлость. Он посоветовался со мной перед событиями той ночи. Его действия были совершены с моего одобрения.

В ответ на это объявление глаза принца Лиманда едва не вылезли из орбит:

— Ты мне об этом ничего не говорила.

— Ты сомневаешься в моих словах, супруг? — спокойно спросила Ариадна.

Принц-Консорт нервно отвёл взгляд, и Роуз заметила, что на Графе Эйрдэйле его взгляд задержался дольше, чем на ком-либо другом. Затем он ответил:

— Конечно же нет, моя Королева. Я всего лишь был удивлён.

«Лиманд нашёл себе друга», — мысленно заметила Роуз. «Надо будет в будущем приглядывать за Дэвидом Эйрдэйлом».

— Прошу прощения, Величество, — сказал Тирион, вмешиваясь, — но он говорит лишь о том, что у всех у нас на уме. Ваше провозглашение внезапно, и нельзя винить нас за мысли о том, что вы лишь пытаетесь защитить своего племянника, Графа. — Говоря это, он не сводил взгляда с лица Королевы, хотя некоторые из советников резко вдохнули от такого нахальства.

— Мой ответ неизменен, Лорд Тирион, — сказала Ариадна. — Я одобрила план Графа ди'Камерон до того, как тот был приведён в исполнение. Я допустила ошибку, недооценив врага.

Тирион улыбнулся:

— Я бы не стал так критично к себе относиться, Ваше Величество. Решения правителя хороши лишь настолько, насколько хороши доступные ей сведения. Говорю как волшебник — у нас есть множество способов получения сведений, недоступные для тех, кто лишён магии. Моему потомку следовало провести более тщательное расследование, прежде чем представить вам предложенный им план.

Граф Малверн подал голос:

— При всём уважении, Лорд Тирион, вы здесь слишком недавно, чтобы критиковать Лорда Камерона. Я лично был свидетелем его действий, направленных на получение знаний о нашем враге. Не могу представить, что ещё он мог бы сделать.