— Вот и прекрасно. Мы здесь только для того, чтобы проверить, как вы, — сказала она. Жонглируя маленьким баллончиком, Кейт порылась в сумочке, нашла бутылку воды и плитку шоколада, которые купила, когда они заправляли машину. Она также достала двадцать фунтов. Теперь рядом с ней был Тристан.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Не твое дело.

— У меня тут есть кое-какая еда и двадцать фунтов… Не могли бы вы открыть дверь, чтобы я могла отдать вам все это?

— Оставь все снаружи! — сказал голос. У этого человека был корнуэльский акцент.

— Не хочется оставлять двадцать фунтов снаружи, вдруг их возьмет кто-нибудь другой, — сказала Кейт. Последовала долгая пауза, а затем послышался шорох, падение палки на бетонном полу. Дверь затряслась, потом раздался грохот, и она распахнулась. Кейт быстро спрятала баллончик в ладони. На полу между унитазом и стеной лежал мужчина неопределенного возраста. Он был грязным, от грязи его лицо приобрело оранжевый оттенок. У него была длинная, спутанная борода и волосы до плеч, которые были либо завязаны сзади, либо собраны в пучок, Кейт не могла сказать точно. Сверху на нем было много слоев одежды, вся в грязи и пятнах, и рваное пальто. Он приподнялся на локте и заморгал, глядя на Кейт и Тристана. В руке у мужчины была разбитая бутылка, и он держал ее перед ними в качестве хоть какой-то защиты.

— Мы не причиним вам вреда, — заверила бездомного Кейт.

Она видела только одну его ногу в коричневой потертой туфле, длинные грязные ногти торчали из дырявой кожи. Потом Кейт заметила, что вторая штанина была подвязана у колена и перевязана веревкой. Остальная часть ноги отсутствовала. Крышка унитаза была закрыта и прикрыта небольшим кусочком ткани. На ней лежали смятая пачка сигарет, коробка спичек, три луковицы и маленький красный перочинный ножик, покрытый слоем засохшей грязи.

— Простите за беспокойство, — произнесла Кейт. Стоило словам сорваться с ее губ, как она почувствовала, что сказала глупость. — Я Кейт, а это Тристан.

— Ты уже говорила мне об этом! — воскликнул старик и поморщился от света фонарика. Тристан опустил телефон.

— Извини, приятель, не хотел тебя ослепить, — извинился Тристан.

— Вот, — сказала Кейт, протягивая ему бутылку воды и плитку шоколада. Мужчина схватил их, повертел в руках и аккуратно положил на крышку унитаза.

Кейт подумала, что оказалась права. Он был бродягой и, вполне возможно, часто бывал здесь. Может быть, он даже видел, как Саймон и Герайнт разбивали лагерь.

Она присела на корточки и подняла двадцать фунтов. Мужчина подвинулся, чтобы забрать купюру, но Кейт держала деньги вне зоны досягаемости.

— Вы часто здесь спите?

— Иногда.

— И как, здесь обычно много народу?

— Никого. Хотя ночью часто кто-то приходит и уходит…

— То есть?

— Пьют подростки, шумят лисы, а еще фургон. Он спускается к воде, — сказал старик.

— Что за фургон? Когда? Можете его описать?

— Белый фургон… Не знаю. Я просто пытаюсь поспать, — сказал старик.

— Фургон приезжает днем или ночью? — спросила Кейт, крепче прижимая к себе деньги.

— Я здесь только ночью. Днем занимаюсь своими делами.

— Хороший перочинный ножик, — сказал Тристан. Ножик блеснул в луче фонарика, и Кейт увидела на нем какую-то надпись. Она протянула руку, чтобы взять его.

— Он мой. Я нашел его, — сказал старик, готовый схватить ножик с унитаза.

— Я дам вам двадцать фунтов, только если вы покажете мне его, — сказала Кейт. Бродяга посмотрел на деньги и позволил Кейт взять перочинный нож. Тристан подошел поближе, чтобы рассмотреть находку.

Рассматривая нож, Кейт вспомнила, что у ее брата был такой же. Нож, который он брал с собой на встречи скаутов, с крошечным лезвием, которое годилось только для того, чтобы отрезать кусок бечевки или почистить яблоко. Кейт повозилась и сумела его открыть. Как и в перочинном ноже ее брата, лезвие этого было маленьким и тупым. Ручка была покрыта грязью, и, потерев ее, она увидела на ручке крошечные буквы гравировки.

«Саймону в твой двенадцатый день рождения».

Тристан и Кейт обменялись взглядами. Потом Тристан поднял телефон и сделал снимок.

— Где вы его нашли? — поинтересовалась Кейт у бродяги.

— В грязи у воды. Большую часть того, что плавает в воде, выбросили или потеряли, так что это не воровство! Он мой. МОЙ!

— Вы обманываете. У воды стоит внушительный забор, — сказала Кейт. Бродяга все еще не сводил глаз с банкноты, зажатой между ее пальцами.

— Через забор можно пролезть по тропинке.

— Где?

— Дальше к электростанции. Там я его и нашел, в грязи. Ты что, не видишь, какая на нем грязь? — заорал бродяга.

— Вы видели кого-нибудь у воды, когда нашли нож? — спросила Кейт.

— Я не спускаюсь туда, если вижу людей. Они патрулируют воду на лодках. Я не люблю людей. Они жестоки. — Бродяга быстро вскочил и выхватил у Кейт нож и двадцать фунтов. Затем засунул их в складки пальто и вытащил оттуда разбитую бутылку. — А ТЕПЕРЬ УБИРАЙСЯ, СЛЫШИШЬ? Вон! — закричал он, размахивая бутылкой с острым горлышком. Кейт и Тристан вышли из туалетной кабинки, и старик захлопнул дверь, пнув ногой. Послышался щелчок, и замок закрылся. Кейт постучала в дверь, но ответа не последовало. Она снова постучала, умоляя его открыть, но в ответ получила лишь тишину.

Кейт и Тристан вышли из туалета и с облегчением сделали глоток свежего воздуха. Уже стемнело, дождь усилился.

— Нужно убедиться, что у Саймона был перочинный ножик, — сказала Кейт.

— Надо проверить забор, — ответил Тристан.

Они надели капюшоны и спустились по траве к забору. Турбины электростанции, казалось, гудели громче, а с другой стороны мимо неслась вода.

Они нашли просвет между деревьями, ведущий направо, в сторону электростанции. Им пришлось снова включить фонарики на своих телефонах. Щель вела к узкой тропинке. Рев турбин становился все громче, и Кейт заметила следы шин на мягкой траве. По обе стороны дорожки были посажены деревья. Слева от них тянулся высокий забор.

Через пару сотен метров дорога расширилась до квадрата неровной земли, и на протяжении полуметра не было никаких деревьев, только голый металлический забор.

Тристан и Кейт подошли поближе и с помощью фонариков телефонов начали осматривать забор. Порывшись в покрытой мхом грязи там, где ограждение касается земли, Кейт нашла маленький кусочек металла, прикрепленный к панели забора, который зацепился за небольшое отверстие в высоком столбе.

— Подожди, здесь что-то есть, — сказала она. Тристан подошел ближе, они поддели находку, а затем потянули. Внезапно показался крюк, и вся нижняя панель забора отделилась. Кейт и Тристан подняли ее, оставляя полуметровую щель. А затем пригнулись и пролезли внутрь.

На другой стороне был покрытый мхом берег и несколько деревьев, через которые к воде вела хорошо заметная тропинка.

Они прошли на илистый берег водохранилища, кучи мусора валялись то тут, то там.

— Бродяга сказал, что нашел перочинный нож в грязи у воды, — заметил Тристан.

— Если так, то как он узнал о заборе? — спросила Кейт.

— Саймон или бездомный?

— Оба, — сказала пребывающая в замешательстве Кейт.

Они посмотрели на два огромных куполообразных здания, в которых размещались гидроэлектрические турбины. Красные огни вспыхивали и в унисон гасли, предупреждая самолеты.

— Давай подумаем. Саймон встает ночью, выходит из палатки и идет гулять… — начал Тристан.

— Здесь темно и до ужаса жутко, а он один. Только психу такое придет в голову. У него есть перочинный ножик, но это дурацкая штуковина, почти игрушка. Может быть, он взял один из острых металлических колышков палатки, чтобы защитить себя, почувствовать в безопасности, — сказала Кейт.

— Затем он идет сюда, каким-то образом находит щель в заборе и спускается к воде.

— А что, если кто-то был здесь и что-то делал у забора? А Саймон их увидел? — спросила Кейт.

— Он кого-то напугал, и они напали на него? И в конечном итоге закололи Саймона колышком от палатки.