Но преступление, что она расследовала перед ранением, и трупы в чемоданах не давали ей покоя, и когда она начала выздоравливать, к ней вернулось хорошее самочувствие, неуемность охватила ее с новой силой.

Эрика выбила из пачки сигарету, закурила. Два небольших деревца в крошечном общем садике теперь стояли голые. Она услышала, как этажом выше отворилась балконная дверь, и быстро спряталась под сам балкон, опасаясь, что ее соседка Элисон с верхнего этажа, неизменно болтливая, замучает ее вопросами, которых у той накопилось множество за те несколько недель, что Эрика гостила у сестры. До нее доносились шаги Элисон, которая ходила по балкону, двигала стульями, поставила сушку для белья. Нюх у Элисон был как у ищейки, и она, вероятно, уловила запах сигаретного дыма, но если и уловила, намек все же, видимо, поняла, так как в конце концов вернулась в квартиру. Эрика расслабилась, зажгла новую сигарету. Она выкурила ее лишь наполовину, когда раздался звонок в дверь.

— Черт, — пробормотала Эрика. Значит, Элисон все же решила зайти к ней и поболтать. Пока она раздумывала, открывать дверь или нет, звонок повторился. Затушив недокуренную сигарету о подошву туфли, Эрика убрал пачку в карман.

Каково же было ее удивление, когда она, открыв дверь, увидела на пороге коммандера Пола Марша. С головы до ног в одежде из магазина «Маркс и Спенсер», он протягивал ей коробку шоколада.

— Черт возьми! Так это ты! — воскликнула Эрика.

— Спасибо. Это все, что ты можешь сказать? — улыбнулся Марш. Эрика и Марк познакомились с Маршем в Манчестере, когда все трое проходили там подготовку для службы в полиции, только Марш всегда ставил себе целью дослужиться до высокого чина и потому быстро поднимался по служебной лестнице. Видный мужчина ростом шесть футов и три дюйма[131], он являлся одним из немногих представителей сильного пола, которые были выше Эрики.

— Извини. Думала, это моя болтливая соседка пришла.

Марш наклонился и смущенно чмокнул ее в щеку. Эрика отступила в сторону, пропуская его в квартиру.

— Выпьешь чего-нибудь? — предложила Эрика, забирая шоколад. — У меня есть черный кофе и вода из-под крана.

— А покрепче? — спросил Марш, проходя вслед за ней в гостиную.

— Водка. Только ведь еще утро, нет и десяти.

— Я к тебе с новостями, — сказал Марш. — Меня восстановили в должности.

Эрика перестала рыться в морозилке и выпрямилась.

— Суд состоялся?

— Нет. Доказательств не нашли… ничего конкретного. Так что мой вынужденный отпуск, который длился почти год, подошел к концу. Я восстановлен в должности. Все подозрения с меня сняты.

— Ура! Хоть раз деньги налогоплательщиков пошли на благое дело, — прокомментировала Эрика. Она достала из глубины морозилки заиндевевшую бутылку водки, наполнила две стопки и одну протянула Маршу. Они чокнулись, она отпила маленький глоток. — Поздравляю.

От работы Марша отстранила новый помощник комиссара — Камилла Брейс-Козуорси, которая на многих наводила страх. Находясь на посту коммандера, он закрывал глаза на деятельность семьи Гадд, занимавшейся импортно-экспортным бизнесом в Лондоне. В обмен семья Гадд снабжала полицию информацией о криминальных организациях в столице. Марш попросту продолжил политику своих предшественников, которые считали такую сделку выгодной, но Камилла, вступив в должность, усмотрела в этом возможность продемонстрировать свою власть, и Марш был временно отстранен от работы.

— Я возвращаюсь в Луишем-роу. Буду работать оттуда. В моем ведении как коммандера теперь территории Луишема, Гринвича и Бромли, — сообщил Марш.

— Надо ж, как быстро все меняется. Очень рада за тебя.

— А ты как? — спросил он, глядя на ее загипсованную кисть.

— Не знаю. Завтра иду к врачу.

— Я слышал про Нилза Акермана… — Марш покачал головой. — Тебе просто повезло, что выбралась живой из той переделки с нападением на автомобиль.

— Повезло. И за это тоже надо выпить. — Эрика опрокинула в себя остатки водки, затем взяла бутылку и снова наполнила их стопки. Марш улыбнулся, они чокнулись, снова выпили.

— Отличный напиток… Эрика, почему ты отказалась от повышения? — спросил Марш. Ее удивило, что он так резко сменил тему разговора. — Ты в роли суперинтенданта меня бы больше устроила. Мелани Хадсон немного бесхребетная.

Эрика вспомнила свою последнюю встречу с Мелани, и ей стало стыдно.

— Она не бесхребетная.

— И все-таки: почему ты отказалась?

— В полицию я пошла служить не для того, чтобы заполнять бумажки и просиживать штаны в кабинете. В отличие от тебя.

Марш пропустил ее замечание мимо ушей.

— Эрика, нужно по полной использовать свой потенциал. Ты могла бы иметь по-настоящему большое влияние. Не все начальство — коррумпированные ублюдки, каковыми ты нас считаешь.

— И это говорит человек, которого только что восстановили в должности из-за отсутствия доказательств.

— Уф-ф. — Марш опрокинул в себя стопку.

— Извини. Но это так и есть. Такова реальность. — Эрика приподняла загипсованную руку. — Я уже много лет пытаюсь что-то изменить, пытаюсь бороться с системой. И к чему это привело?

— То, что ты говоришь, совсем не похоже на ту Эрику Фостер, которую я знаю… и считаю своим другом.

— Очень скоро дела по убийствам, которые я вела, работая вместе с Нилзом, начнут пересматривать, и контролировать этот процесс я не смогу. А есть еще двойное убийство, которое я расследовала до нападения, и я больше чем уверена, что та следственная группа, которая теперь им занимается, не особо усердствует. В общем, от меня ничего не зависит.

Эрика глотнула водки и поверх стопки посмотрела на Марша. Казалось, он снова стал самим собой. В связи с отстранением он пережил массу неприятностей, да еще и жена от него ушла, забрав с собой двух маленьких дочек.

— Что у тебя с Марси?

— Решили снова сойтись, предпримем еще одну попытку, — расплылся в улыбке Марш. — И она хочет попробовать, и я. И для девочек, думаю, так лучше. Официально я возвращаюсь к ней завтра. Завтра мы заново начнем свою семейную жизнь. — Он протянул к Эрике свою стопку. — Давай еще по одной. По малюсенькой.

Она кивнула, плеснула им обоим еще водки и сказала:

— Я хочу покурить.

Они взяли водку и вышли во внутренний дворик. Эрика закурила и очень удивилась, когда Марш не отказался от предложенной сигареты.

— Не знала, что ты куришь.

— Хочу побаловать себя перед тем, как…

— Перед тем, как вернуться к жене?

Марш закрыл глаза.

— На самом деле ситуация хреновая. Я люблю Марси. Да ты и сама знаешь… — Эрика кивнула. — И дочки… в них вся моя жизнь. Но ведь это Марси ушла от меня к тому типу. А ему двадцать шесть лет. Красавчик с этакой небрежной прической. Студент художественной школы. Будь это любой другой мужчина… Думаю, она возвращается ко мне из-за денег. Как только меня восстановили в должности, она тут же изъявила желание вернуться.

— Уверен, что именно из-за этого?

— Не знаю… Я не так молод, как он. Не умею смешить ее, как он. Он поощряет ее увлечение живописью. Они даже устроили совместную выставку.

— Пол, не хотелось бы, чтоб мои слова прозвучали некстати, но картины Марси — бездарная мазня, — сказала Эрика.

Марш удивленно посмотрел на нее.

— Правда?

— Правда. Как и все это современное искусство в кавычках, что экспонируется в галерее Саатчи — вроде грязных подгузников, степлером прицепленных к холсту, и дурацких селфи. Забрызгал краской холст и назвал это искусством. Чего проще? Ну и как, удалось ей продать хоть одну свою картину? Та, что она «написала» в красных тонах, напоминает мне место преступления.

— Как раз эту ее отец купил за пятьсот фунтов.

— За пятьсот фунтов? Ни фига себе. Разве художники не должны сначала заслужить право заряжать землю позитивной энергией? А пока не заслужат, все это просто мура, хоть и с солидным ценником.