— Ты мало рассказываешь о своей маме, — заметила Нина. — А мне хотелось бы побольше о ней узнать.

— Дрянью она была. Это все, что тебе нужно знать, — отвечал он. — Если б я знал, где ее могила, пошел бы помочился на нее.

— Макс, это можно выяснить, я уверена. Не для того, конечно, чтоб ты там помочился. Мы могли бы принести туда цветы…

Макс повернул к ней голову, так что они прижались друг к другу лбами.

— Нин, вот за это я и люблю тебя. Ты во всем видишь только хорошее. Ты, разумеется, ошибаешься, но приятно знать, что этот гнусный мир еще не испортил тебя.

— Мир не так уж плох, Макс, — сказала она, целуя его. Макс ответил на ее поцелуй, а затем, все так же прижимаясь к ней лбом, опустил глаза, глядя на мельтешащие толпы далеко внизу.

— Эх, была б у меня здесь большая красная кнопка, — произнес он. — Тогда бы я в любой момент мог нажать на нее и сбросить бомбу на весь этот муравейник. Разом избавил бы людишек от их жалкого существования. Атомная бомба превратила бы их в пыль.

— А как же мы? — спросила Нина.

— Ты со мной, Нин. А красная кнопка у меня. Я правлю миром, а ты моя королева. — Он улыбнулся. Но это была злобная улыбка, холодная.

Нина начала что-то говорить, но ее перебил молодой парень. Он пришел уведомить их, что башня закрывается. Макс перевернулся на спину и посмотрел на часы.

— Через четыре минуты. Значит, у нас есть еще четыре минуты.

— Мои часы выставлены по GMT, — заявил парень. Он был молод, тщедушен, и у него выпирали крупные передние зубы.

Макс встал.

— По GMT, говоришь?

— Да, — подтвердил парень.

— И что такое GMT? — спросил Макс.

— Не знаю. Но вам обоим пора уходить. Мы закрываемся.

Нина поднялась со стеклянного пола.

— GMT, придурок, это среднее время по Гринвичу, — объяснил Макс.

— Пойдем. — Нина потащила его за руку.

Макс сверлил парня взглядом. Тот, заметив огонек безумия в его глазах, втянул голову в плечи и смущенно улыбнулся.

— Чё ты лыбишься?

— Да так, просто. — В лице парня теперь читался страх.

— Макс, идем…

— Тебя что-то рассмешило?

Парень покачал головой.

— Кстати, недоумок, мы сейчас живем по британскому летнему времени — BST, — указал Макс.

Если б Нина не боялась, что Макс рассвирепеет, она бы рассмеялась. Ну и что с того, что этот парень, которому наверняка платят мизер за его работу, не знает разницы между гринвичским временем и британским летним? А у Макса часы отстают, так что парень, скорей всего, прав. Наконец ей удалось увести Макса. На лифте они спустились вниз и смешались с толпами гуляющих.

Они вернулись в гостиницу, забрали свои вещи и на автобусе добрались до района, где жил приятель Макса. Нина нервничала в преддверии встречи с другом Макса, переживала, что тот о ней подумает, сочтет ее заносчивой или, напротив, неотесанной дурой. Но покупка автомобиля много времени не заняла. Высокий дохлый парень с желтыми зубами и нездоровой кожей, встретив их у одного из типовых домиков ленточной застройки, отвел покупателей к маленькому «Рено», который в темноте имел цвет патоки. Макс позаглядывал в окна, потом вместе с парнем сел в машину, завел мотор. В освещении салона лица обоих, на которые падали тени, казались вытянутыми. Потом они открыли капот, стали осматривать моторный отсек, который парень освещал фонарем. На том все и кончилось.

— Пока, лапочка. — Парень подмигнул Нине и вприпрыжку вернулся в дом, унеся с собой рулон пятидесяток.

— Сколько ты отдал? — спросила Нина. Они положили свои сумки в багажник.

— Полторы штуки.

Они сели в машину. В салоне было чисто, опрятно. Нина увидела CD-проигрыватель.

— Хорошая машина.

— Не только хорошая — еще и дешевая.

— А почему дешевая?

— Не спрашивай, и мне не придется лгать. — Сверкнув улыбкой, он наклонился и поцеловал ее.

Им предстоял долгий путь домой, а на шоссе М40 образовался затор, машины ползли еле-еле, поэтому они свернули с автострады и покатили по проселочным дорогам. Они ехали где-то близ Оксфорда. На дороге никаких других машин, ни уличных фонарей, даже кошачьи глаза не сверкали в темноте. Фары освещали лишь полосу асфальта, что бежала перед ними. Убаюканная мягким движением автомобиля, Нина дремала в кресле. И вдруг с обочины прямо под колеса им выскочила темная фигура. Они сбили ее на полном ходу. Она, словно мячик, подпрыгнула им на капот, от ветрового стекла отскочила на крышу автомобиля и скатилась сзади. Макс надавил на тормоза, колеса завизжали. Машина резко остановилась на встречной полосе, почти у самой канавы.

— Милая, ты цела? — спросил он.

Нина сказала, что не уверена. Она врезалась лицом в приборную панель, и теперь у нее из носа шла кровь. Макс нижним краем своей футболки промокнул ей нос.

— У тебя тоже кровь. — Она показала на порез у него на подбородке.

Они выбрались из машины. Вокруг было темно и тихо, слышалось лишь урчание двигателя. Ни жилых домов, никаких других зданий, только деревья и кустарники вдоль дороги. В свете фар их фигуры отбрасывали длинные черные тени. В сотне ярдов от них на спине лежал человек. Макс вытащил свой телефон, включил фонарь. Мужчина был с бородой, в черной одежде — широкое пальто, мешковатые брюки, парусиновые туфли на резиновой подошве. Его тело было изогнуто под странным углом, правая рука завернулась за спину. Он дышал с присвистом, кровь заливала его лицо и брызгала изо рта. Нина хотела помочь ему, но Макс ее остановил.

— Ты меня слышишь? — спросил он.

Мужчина сдавленно сглотнул.

— Да, — наконец прохрипел он.

— Ждал, когда проедет машина, чтобы покончить с собой?

Мужчина кивнул и поморщился. В уголках его глаз скапливались слезы.

— «Скорую» нужно вызвать. — Нина достала свой телефон, но Макс выхватил мобильник у нее из рук и сунул к себе в карман. — Ты что? Ему же нужна помощь! Макс, ему нужно «скорую» вызвать!

Мужчина, лежавший на дороге, заскулил, издавая жуткие клокочущие звуки. Макс присел на корточки возле него, приложил два пальца к его шее.

— Пульс стабильный. — Он принялся похлопывать по телу мужчины, ища в складках пальто карманы. — Черт, кость торчит из брюк, — скривился Макс. Нина увидела в разорванных брюках мужчины блеск белого и красного. Макс сунул под него руку и извлек из заднего кармана потертый черный бумажник. Мужчина вскрикнул, изо рта его потекла кровь.

— Отдай мне мой телефон, мы должны вызвать помощь, — сказала Нина.

Макс выпрямился, обошел раненого. Тот взмолился клокочущим шепотом. Макс двинулся к поросшей травой обочине, пошерудил там с минуту и вернулся с большим плоским камнем.

— Ты можешь положить конец его страданиям. — Макс протянул камень Нине. — Он собирался покончить с собой, но наверняка этого сделать не сумел. Нам, конечно, ничего не стоит вызвать «скорую», но это не то, что он хочет. Он весь переломан. Наверно, никогда уже не сможет ходить. В нем будут поддерживать жизнь, но у него уже не останется сил, чтобы самому покончить с ней. Я уважаю его за то, что он решился свести счеты с жизнью. Жаль, что я не мчался быстрее… — Макс захохотал, перекладывая камень с руки на руку. — В кои-то веки ехал без превышения ограничения скорости!

Нина пребывала в смятении, нос и голова болели от удара. Она ощущала холод на окровавленном подбородке. Мужчина попытался сесть, но, путаясь в громоздком пальто, лишь как-то чудаковато дергался. Вытаращив налитые кровью глаза, он с ужасом смотрел на Макса. Вскрикнув, он повернулся на бок и стал отползать к травянистой обочине.

— Э, нет, нет. — Макс положил камень на дорогу, схватил мужчину за ногу и потащил его назад.

— Не надо, пожалуйста! НЕТ, НЕ-Е-ЕТ! — завопил мужчина, харкая кровью.

Макс достал из кармана сигареты, закурил, выпустил дым и принялся рыться в бумажнике мужчины. Извлек его водительские права и, пристально всматриваясь в них, прочитал:

— Дерек Уолтон. Уолтон, — повторил он. — Один из расплодившихся Уолтонов[121]? Интересно, у него большая семья? О нем есть кому беспокоиться? Вряд ли. — Макс продолжал рыться в бумажнике. — Денег нет, карточка диабетика. — Он убрал документы в бумажник и сунул его в свой карман. Нина словно приросла к земле. Мужчина снова отполз от них на несколько шагов. Макс подошел к нему и каблуком придавил лодыжку той самой ноги, из которой торчала кость. Мужчина взвыл.