Альен разжал руки, отпуская ее, однако все еще готовый вновь преградить путь сопящей девушке, но Тина одернула жилет, бросила сердитый взгляд на своего нанимателя, затем швырнула оставшиеся монеты в шарманщика, успевшего сесть и теперь вытиравшего кровь, сочившуюся из разбитого носа.

– Эмил…

– Я спокоен, – мрачно провозгласила Тина и первая направилась к экипажу.

Они уже успели отъехать, когда появилась полиция Порт-Домасо. Трое мужчин в черных мундирах посмотрели на шарманщика, махнули рукой и снова исчезли: ничего серьезного не произошло.

– Ты был прав, – сказал Альен после некоторого молчания. Девушка подняла на него взгляд. – Ты был прав: обижать того, кто не может ответить, – недостойно и мерзко. Шарманщик был слишком груб со своим животным. И все же не всегда стоит кидаться в драку. Тебе нужно научиться смирять свои порывы.

– Но увидеть и промолчать – подло! – воскликнула мадемуазель Лоет. – Неужели вы не вступились бы, если бы заметили, что какой-нибудь негодяй избивает женщину, ребенка или немощного старика? Вы прошли бы мимо, качая головой?

– Нет, – вынужден был признаться молодой человек. – Я бы не смог пройти мимо.

– Вот и я не смог, – Тина отвернулась к окну, и больше они не разговаривали, пока наемный экипаж не остановился напротив ворот богатого особняка.

Альен открыл дверцу кареты, первым вышел из нее и обернулся, глядя на девушку. Тина, уже приподнявшаяся с сиденья, чтобы последовать за ним, села обратно.

– Если бы у тебя в руке оказался нож, ты бы убил человека за обезьянку? – спросил молодой человек. Мадемуазель Лоет открыла рот, готовая ответить, но снова его закрыла, осознавая полный смысл вопроса. В ее глазах появилось сомнение. – Защищать ведь можно, не зверствуя, не так ли, малыш?

Тина вспыхнула, сердито сверкнула глазами и пулей выскочила из кареты, стремясь скорей спрятаться от мужского взгляда, в котором не было осуждения, лишь желание понять ее. Однако его слова вызвали у нее смесь возмущения и неловкости, от которой щеки пылали, словно спелые вишни, и никак не удавалось справиться с собой. Тине казалось, что она только что получила оплеуху. Было обидно, ведь она все еще считала себя правой и в то же время понимала справедливость слов своего нанимателя, но никак не могла принять их. В ней все еще шла борьба, когда на плечо девушки легла ладонь Альена Литина, заставив ее вздрогнуть всем телом.

– Успокойся, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, – мягко произнес молодой человек.

– Я не обиделся, – ответила Тина, стряхивая его руку.

– Ты – открытая книга, мой маленький друг, – едва заметно улыбнулся Литин. – Все твои чувства отражаются на лице и в глазах. Пока ты не научишься сдерживать порывы, ты не научишься владеть собой.

– Я умею притворяться и обманывать, – возмутилась мадемуазель Лоет.

– Ты сейчас хвастаешься тем, что притворщик и лгун? – усмехнулся молодой человек.

– Нет! – воскликнула девушка, снова краснея. – Я не это хотел сказать. – Она сжала кулаки и топнула ногой. – Хватит меня подлавливать, господин Литин!

– Разве я подлавливаю тебя, Эмил? Всего лишь делаю наблюдения и озвучиваю выводы, – ладонь вновь легла ей на плечо, и Альен несильно прижал к себе Тину. – Теперь покажи мне, как ты умеешь притворяться, и скрой свое недовольство за маской доброжелательности и приветливости. Сможешь?

– Смогу, – проворчала мадемуазель Лоет, ослепляя мужчину широким оскалом.

– Чуть меньше, – хмыкнул он. – Глаза добрей и не скрежещи зубами, у меня мороз по коже от твоей… улыбки. Вот, это уже ближе к тому, что я хочу видеть. Теперь можем продолжить путь.

Они остановились у ворот, к которым сразу же приблизился привратник. Услышав имя посетителя, он распахнул створы и согнулся в поклоне. Альен чуть приподнял брови, осознавая, что его ждали. Это вызвало у него небольшое удивление. Когда господин Литин-старший говорил, что нужно отправиться в Тарван и он не знает, кому поручить доставку важного письма, Альен предложил себя на роль посланника. Ему пришлась по душе идея отправиться в небольшое путешествие. Оно было спонтанным, так как сложности по общему делу с господином Нарсиа возникли неожиданно, поэтому обнаружить, что посланца ожидают, было несколько странным.

Тина шла рядом с молодым человеком, с любопытством озираясь по сторонам. Привратник, закрывший ворота, обогнал гостей и теперь вел их по аллее, усаженной с двух сторон красивыми розовыми кустами, наполнявшими воздух сладким ароматом. На изумрудных ухоженных газонах по обе стороны от аллеи стояли небольшие фонтаны, хрустальный звон которых манил приблизиться и опустить ладони в прохладную воду. Дальше начинались кусты, подстриженные в форме геометрических фигур; что пряталось за ними – мадемуазель рассмотреть пока не удалось.

Недалеко от большого трехэтажного особняка с зеленой крышей, украшенной по углам фигурами мистических созданий, аллея разделилась на две дороги, огибавшие дугами круглую клумбу. Они вновь сходились перед широкой парадной лестницей, ведущей к высоким стеклянным дверям, перед которыми стояли важные лакеи в алых ливреях. Тине подумалось, что этот дом ничем не уступает дворцу в поместье его сиятельства – ее деда.

Стоило привратнику назвать имя гостя, как лакеи распахнули двери и склонились перед ним. Альен поджал губы, наблюдая столь радушный прием. Раздражение заворочалось в душе, но его причину он пока понять не мог. Молодой человек скосил глаза на свою спутницу, однако Тина была преисполнена любопытства и никаких странностей не замечала. Впрочем, она и не могла заметить. Девушке было невдомек, что Альен впервые в этом доме и о его приезде знать не могли. Единственное, о чем было известно мадемуазель Лоет, – это о партнерстве компании «Литин и сын» и компании владельца этого дома – Алонсо Нарсиа.

В особняке царила приятная прохлада. Гостей провели мимо изящных витых колонн по полу, выложенному черной и белой мраморной плиткой. Лакей указывал дорогу, они свернули в широкий коридор недалеко от лестницы с золочеными перилами. Тина крутила головой, с интересом разглядывая особняк изнутри. В отличие от нее Альен смотрел только вперед, на затылок лакея. Он думал, пытаясь понять, зачем отец разыграл перед ним озабоченность неожиданными сложностями в делах, если в Тарване Альена уже ждали. Значит, не вызовись он сам поехать, то отец бы все равно его отправил. Выходит так.

– Хм… – произнес он вслух.

– Что случилось? – Тина подняла взгляд на молодого человека.

– Меня терзают некие подозрения, – ответил он. – Однако не будем спешить с выводами, подождем, как будут развиваться события.

– Мне быть наготове? – совершенно серьезно спросила мадемуазель Лоет, поддергивая рукава.

Альен усмехнулся и отрицательно покачал головой:

– Сомневаюсь, что тебе сегодня удастся еще раз подраться. Ограничимся шарманщиком.

– Господин Литин! – возмущенно начала Тина.

– Что, господин Мулер? – изломил смоляную бровь молодой человек, с прежней иронией посматривая на девушку.

– Ничего, – проворчала она, поморщившись от досады.

Лакей остановился и открыл дверь, пропуская мужчину с мальчиком в уютную гостиную в светло-бежевых тонах. Он что-то сказал, и Альен кивнул.

– Сейчас хозяин спустится к нам. Ты хочешь пить? Нас спрашивают, не желаем ли мы чего-нибудь, – обернулся молодой человек к своей спутнице.

– Воды, – согласно кивнула Тина, облизав губы.

Литин ответил на вопрос лакея, тот поклонился и оставил их одних. Альен достал из внутреннего кармана сюртука запечатанный конверт и поднял его, рассматривая на свет. Мадемуазель Лоет с интересом следила за его действиями. Очередное хмыканье она восприняла уже с любопытством – теперь и девушке стало интересно, что насторожило ее нанимателя.

– Думаю, мы здесь не будем особо задерживаться, – наконец сказал Альен. – Не дольше, чем того требуют приличия.

– Как скажете, хозяин, – кивнула Тина.

Она подошла к каминной полке, на которой стояли часы, постучала ногтем по стеклу, скрывавшему циферблат, и повернулась в сторону молодого человека. Он уже уселся в кресло, поставив рядом трость. Затем стянул перчатки, как показалось девушке, с раздражением и закинул ногу на ногу, уложив перчатки на колено.