– Отблевался, огузок? – мрачно спросила она.

– Паршивец, – тут же ответил мужчина, замахиваясь для подзатыльника.

Однако он не входил в число тех, от кого Тина собиралась терпеть подобные «ласки», потому девушка легко увернулась и наградила Рени пинком. Тот, не удержав равновесия, полетел вперед под чей-то негромкий смех.

– Гаденыш! – выругался мужчина. – Попадешься ты еще, ох, попадешься.

Они оба знали, что счастье Рени не за горами, но спуску ему давать Тина не собиралась. Во-первых, она не могла уважать труса, а во-вторых, ни жизнь, ни судьба ее не зависели от этого человека. К тому же его поведение сразу настроило девушку воинственно. Тина всегда жила по принципу «не тронь меня, и я тебя не трону». А он тронул, решив, что может командовать парнишкой на правах старшего. Самоуверенность Рени тут же вызвала желание поддать ему, в чем мадемуазель Лоет не стала себе отказывать. А окончательно первый слуга Литина настроил ее против себя тем, что слег с морской болезнью, и Тина лишилась не только возможности свободно передвигаться по «Алиани», когда вздумается, но и сойти на берег. Вот крутился бы пчелой вокруг хозяина, и девушке бы не перепало.

– Сверчок, – Тина повернулась к капитану Верта. – Тебе предоставят лохань с горячей водой и мыло. Развлекайся, парень, – и он удалился, посмеиваясь себе под нос.

Мадемуазель Лоет скорчила рожицу, передразнивая капитана, вздохнула и тут же охнула от того, что на затылок обрушилась чья-то длань.

– Не передразнивай старших, это невежливо, – высокомерно произнес Рени, заставший Тину врасплох.

– Ну все, огузок, молись, – взъярилась и без того злая девушка. – Я тебя на лоскуты порву.

Но не успела она врезать своему обидчику, как руку Тины перехватили за тонкое запястье.

– Не балуй, сынок, – строго велел боцман.

– Ну хоть разочек, господин Лериа, только пара зубов, и я буду удовлетворен, пожа-а-алуйста-а-а, – проныла мадемуазель Лоет, приплясывая от досады, что акт мщения был прерван.

– Силенок-то хватит на зубы? – усмехнулся боцман.

Хватит, силенок хватит и на большее, но бахвалиться Тина посчитала дурным тоном. Она так же, как и ее папенька, считала, что за словами должно идти действие. Хочешь наказать – накажи, но не засоряй воздух пустыми угрозами, чтобы не было насмешек после. Однако доказывать свою удаль Лериа она не собиралась, как и ввязываться в пустой спор, потому девушка ответила коротко:

– Придет время – увидите.

– Ну-ну, – хмыкнул господин Лериа. – Там лохань принесли, сейчас заполнят водой, и можешь приступать. – Мужчина немного помолчал, но все-таки закончил: – Капитан дал приказ следить за тобой. Не наделай глупостей, иначе от насмешек не избавишься до конца плавания. Парни только и ждут развлечения, потому с радостью втянутся в игру «Поймай щенка». Не давай им повода поиздеваться над собой.

– Я буду хорошим мальчиком, – с благодарностью улыбнулась Тина.

– Молодец, – боцман провел рукой по ее волосам и удалился, оставив мадемуазель Лоет наедине с прачечным делом.

– В обиду не дам, – шепнул ей Мартель, умевший всегда оказаться рядом в нужный момент. – Не переживай, Сверчок. – Тина улыбнулась и подмигнула ему, получив заговорщицкую ухмылку в ответ.

Натянув на лицо маску невозмутимости, девушка решительно направилась за вещами своего нанимателя, чтобы, не откладывая в долгий ящик, приступить к делу. К тому же у нее имелась и собственная одежда, которая требовала стирки, ее Тина тоже прихватила. Вскоре она уже стояла перед лоханью, исходившей паром. Осторожно потрогав воду пальцем, мадемуазель Лоет деловито указала Рени:

– Полезай, огузок. В кипятке живо покраснеешь, а то от твоей бледной рожи тоска берет.

– Ты сейчас договоришься! – взревел мужчина.

– Воду пусть холодную тащат, говорю, – усмехнулась Тина. – Хозяин велел постирать, а не свариться заживо.

– Так стирай, – мстительно фыркнул Рени.

– Хорошо, – пожала плечами мадемуазель Лоет. – Обварю руки, а ты будешь блевать и служить господину Литину. Представляешь, подаешь ему обед, и тебя выворачивает прямо в его тарелку; вот забавная шутка будет. Думается мне, что после такого он тебя лично за борт выкинет. Хотя… я даже полюбуюсь на это, сидя без дела с перевязанными руками.

Рени поскрежетал зубами и обернулся к матросам, с интересом наблюдавшими за развитием событий.

– Принесите холодной воды, – повелительно произнес он.

Мартель, стоявший неподалеку, перевел взгляд на Тину и подмигнул ей, ответив мужчине:

– Порты твоего хозяина, ты и тащи воду. Мы сделали все, что нам приказал наш капитан, дальше сами разбирайтесь.

Рени открыл рот, уже собираясь отправить за водой саму Тину, но она со скучающим видом скрестила руки на груди, заметив:

– Мне нельзя сходить на берег.

– Но мне же плохо! – возмутился мужчина.

– На затрещины мальцу здоровья хватило, на пару ведер тоже найдется, – опять вмешался Мартель, и остальные матросы поддержали его дружными кивками.

– Сердца у вас нет, – жалобно произнес мужчина.

Взяв ведра, на которые ему указал Мартель, Рени побрел к сходням. Дождавшись, пока ее надсмотрщик скроется, девушка взяла мыло, первую рубашку и с невозмутимым видом принялась за стирку под изумленными взглядами матросов.

– Эй, парень, ты же сказал, что там кипяток.

– А я не нежная девица, – усмехнулась Тина. – Пускай разомнется, ему полезно. Нечего над душой сидеть.

– Ну ты и типчик, Сверчок, – хохотнул один из матросов.

Мадемуазель Лоет, ни разу в жизни не стиравшая сама, но много раз видевшая, как это делает мадам Мулер и их собственная прачка, споро взялась за дело, напевая одну из папенькиных песен, далекую от приличий. И когда стонущий Рени вернулся на борт, таща два полных ведра воды, Тина одобрительно хмыкнула и молча указала на палубу.

– Ставь сюда, огузок, пригодится.

Ошеломленный мужчина некоторое время смотрел на девушку, все более багровея от злости. Когда из ушей Рени уже чуть не валил пар, он сорвался с места и понесся к Тине, горя жаждой мщения. Мадемуазель Лоет дала приблизиться к себе, затем скользнула в сторону и, сопроводив мужчину очередным пинком под зад, с радостным оскалом полюбовалась его полетом в лохань с мыльной водой. Но как только голова фыркающего слуги показалась над лоханью, мстительная Тина положила ладонь на его затылок и вновь окунула в воду.

– Не фыркай, грязнуля, – приговаривала она под гогот матросов. – Столько дней пролежал в блевотине, от тебя уже смердит. Мойся, огузок, мойся. Ты мне потом еще спасибо скажешь.

– Сверчок, довольно, – господин Лериа, прятавший улыбку, остановил девушку, раз за разом окунавшую Рени в мыльную воду.

Тина отпустила свою жертву и отошла в сторону, невинно глядя на боцмана.

– Господин Лериа, этот свин мне всю воду испортил, как мне теперь стирать? – спросила она.

– Я тебя убью, Сверчок, – выл беснующийся Рени, выбираясь из лохани. – Я тебя своими руками…

– Рискни, – пожала плечами мадемуазель Лоет и вновь перевела честный взгляд на боцмана.

Услышав ее слова, матросы, как по мановению руки невидимого волшебника, исчезли с палубы. Кто-то вспомнил, что его отпустили на берег, у кого-то нашлись свои дела, только Мартель все так же стоял, опираясь локтем о перила борта, с добродушной усмешкой следя за происходящим. А события развивались. Рени снова кинулся на своего обидчика, но был перехвачен боцманом за шкирку.

– Остынь, – рявкнул Лериа, хохотнув, – от тебя пар идет. – Затем, усмирив смех, мужчина велел первому слуге пассажира: – Смой мыло и переоденься, мы тут без тебя разберемся. – После обернулся к Колченогому. – Мартель, бери своего мелкого дружка и таскайте воду, пока парни выльют грязную.

– Мне же на берег нельзя, – прищурилась Тина.

– Сбежишь – накажу Мартеля, – усмехнулся боцман.

Мадемуазель Лоет понятливо кивнула и первой устремилась к сходням, радуясь хотя бы такой прогулке. Горячую воду пришлось таскать из портовой прачечной, находившейся не так уж и близко к «Алиани». Ей, как и старику-матросу, пришлось несколько раз мотаться туда и обратно уже с полными ведрами – лохань была вовсе не маленькой.