– Ты едешь навестить малышку? – настороженно спросил Лоет, ощущая неприятный холодок внутри.

Граф передернул плечами, достал из внутреннего кармана сюртука послание и протянул сыну. Вэй вчитался в строки, после перечитал еще раз и с яростью смял в кулаке письмо.

– Пропала?! – прорычал он. – Что это значит?

– С этим я и хочу разобраться, – ответил его сиятельство. – А теперь пришпорим коней, или я, к чертям собачьим, взорвусь!

– Если я взорвусь, никому мало не покажется, – глухо отозвался бывший пират и пустил коня в галоп.

К воротам пансиона маленький отряд, состоявший из графа, его сына, двух слуг и двух пиратов, подъезжал в злом молчании. Привратник, открыв маленькое окошко и увидев его сиятельство, приветливо улыбнулся, но выдержка графа дала сбой, и он воскликнул:

– Да открывай же ворота, балбес!

– Ва… ваше сиятельство, – опешил привратник.

– Кадык вырву! – заревел Самель, не обладавший ни сдержанностью, ни воспитанием его сиятельства. – Живей, сучий потрох!

– Мясник, закройся, – рявкнул Лоет и взглянул на бледное лицо пансионного служителя. – Пошевеливайтесь, милейший, или угрозы моего мальчика покажутся вам сладчайшими ласками.

– Ну! – снова не сдержался граф, и створы наконец распахнулись.

Маленький отряд въехал в ворота, и первым спешился престарелый граф. Он направился стремительной походкой к дверям пансиона, выкрикивая на ходу:

– Клодия! Клодия, немедленно ко мне! Что произошло? Где моя внучка?!

Директриса, бледная и заплаканная, выбежала ему навстречу. Она простерла к его сиятельству пухлые ручки и воскликнула:

– Лорель, клянусь Всевышним, я ничего не понимаю! Вчера еще мадемуазель Лоет была весела и всем довольна. Девочки говорят, она даже не помышляла о побеге. Мы не обижали ее, Адамантина ни разу не вызвала нареканий…

– Но что-то ее сподвигло на побег, – раздраженно произнес Вэйлр, выходя вперед. – Я – отец Тины.

– Приятно познакомиться, господин Лоет…

– К черту этикет, – отмахнулся Вэй. – Что происходило в последние дни?

– Ничего необычного, – пролепетала мадам Гертон. – Разве что вчера мадемуазель Лоет навещал ее брат…

– Ланс? – вмешался граф.

– Да, молодой господин назвался этим именем, – закивала директриса. – Лансэль Лоет. Очень представительный молодой человек…

– И он предоставил вам мое письмо, подтверждающее его личность? – оборвал ее граф.

Женщина, немного успокоившаяся к этому времени, вновь побледнела и пошатнулась.

– Н…нет, письма не было, – заикаясь, ответила она, глядя, как мрачнеет лицо попечителя, как глаза его загораются бешенством.

– Какого черта, Клодия?! – заорал побагровевший граф, со всего размаха ударяя кулаком в стену. – Я велел никого, слышите, никого не допускать до моей внучки, если он не предоставит разрешающего послания, на котором будут стоять фамильная печать и моя личная подпись! Кем бы ни назвался посетитель, хоть королем, но без моего подтверждения его впускать не имели права!!!

Женщина охнула и тяжело осела на руки своих помощниц. Его сиятельство прошел мимо нее, не взглянув в сторону директрисы, лишь бросив на ходу:

– На мое благоволение можете больше не рассчитывать. Все кончено. – После этого нашел взглядом Фаню. – Отведите нас к сокурсницам Адамантины.

Но разговор с девушками ничего не дал. Они испуганно моргали, вздрагивали от резких вопросов, но ничего вразумительного сказать не могли. Тина не посвящала в свои планы никого из них.

– Вещи мадемуазель Лоет, – пролепетала Фаня, подавая саквояж, принесенный воспитательницей старшекурсниц.

Его сиятельство кивнул и велел одному из своих лакеев взять саквояж.

– Стоять, – гаркнул Вэй, отнимая дорожную сумку дочери.

Он открыл его и вытряхнул на пол все содержимое.

– В голове моей дочери ветер, но безголовой она никогда не была. Просто в никуда Тина не рванет, она должна была иметь план, как и тогда, когда бежала из дома со Сверчком.

– Точно-точно, – закивал Самель. – И провиант собрала, и про порт все у меня выспросила.

– И раз ее вынудили бежать обстоятельства, а иначе она дала бы деру раньше, значит, должна была что-то оставить, – закончил Лоет.

Граф тут же присел на корточки рядом с сыном, разбирая платья, белье, чулочки и прочую мелочь.

– Это что? – браслет, выпавший из послания, первым заметил его сиятельство. Он взял безделушку в руку, повертел и протянул сыну. – Тут какая-то гравировка.

– Имущество И.П, – прочел вслух Лоет. Затем посмотрел на лист бумаги, который как раз взял в руку. – «Дорогой дедушка, простите за то, что вынуждена совершить поступок, который вам не понравится. Но обстоятельства вынуждают меня искать защиты у папеньки. Ко мне приходил Марк, назвавшись именем брата. Он продал меня герцогу за двести тысяч санталов и сказал, что меня выкрадут в любом случае. Этот браслет он надел мне на руку, как знак того, что у меня появился хозяин. Вы говорили, что вам не совладать с герцогом, а папеньке не страшен сам дьявол. Потому я возвращаюсь в Кайтен. Не судите меня строго. Ваша внучка, Адамантина Лоет». – Вэй поднял растерянный взгляд на отца. – Продал? Мою дочь продали? Мою. Дочь. ПРОДАЛИ?! – взревел он, вскакивая на ноги. – Урою! И щенка, и его гнусного покровителя!!! Можешь окружить своего внука вооруженной охраной, но клянусь честью, я доберусь до него и вырву его гнилые потроха! Но сначала я верну своего ребенка.

Лоет поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к выходу. Его сиятельство поднял брошенный сыном листок бумаги и пробежал его глазами, заметив то, что не увидел Вэйлр: «P.S. Умоляю, защитите Ланса. Мерзавец Марк угрожал мне жизнью брата». Сжав в ладони браслет, граф Мовильяр последовал за сыном. Он нагнал Вэя уже на улице. Лоет стоял, подняв лицо, и глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Отец остановился рядом с сыном, подумывая сказать о приписке, но решил с этим разобраться лично, как, впрочем, и…

– Я сам займусь Марком, – сказал он. – Нарыв следует удалять, если не вышло исцелить. Он тля на нашем древе. Моему терпению пришел конец. Ищи Тину, а я надену зеленые одеяния лекарей. Пришла пора вспомнить методы предков.

Лоет посмотрел на отца, затем вновь поднял лицо к небу.

– Почему ты не убрал меня, когда объявил мертвецом?

– Потому что ты не забыл, что такое честь, – ответил граф. – Не каждый пират – мерзавец, и не каждый дворянин благороден; ты это знаешь лучше, чем кто-либо.

Лоет, понявший, что хотел ему сказать отец, кивнул и вновь посмотрел на него:

– Прикажи своим людям прочесать окрестности; если найдешь Тину раньше, отправь посланника. Я еду назад. Далеко она не могла уйти, должны нагнать.

– Хорошо. Но не спеши, давай вернемся, может, еще что-нибудь узнаем, – предложил граф.

Вскоре мужчины получили сведения, что пропали сапоги одной из воспитанниц и что пансионное платье Тины осталось в гардеробной. Вэй вновь осмотрел саквояж и усмехнулся:

– Бесенок, – сказал он. – Все-таки утащила одежду Сверчка. Двойное дно. Итак, – решил он подвести итог. – При ней была мальчишеская одежда, потому и сапоги стащила, туфельки к штанам никак не подходят. Повар дал ей сыр, как узнал Самель, ушла с провиантом. Денег у нее, правда, нет…

– Есть, – прошептала Лери, стоявшая рядом. – Тина через Гиля продавала наши кружева и брала процент за посредничество.

– От шельма, – восхищенно хмыкнул Кузнечик. – Огонь, а не девка.

Граф потерял дар речи, воспитатели схватились за сердце, а Вэй уловил другую информацию.

– Кто такой Гиль?

– Сын садовника, Тина его учила с ножом обращаться, – подала голос еще одна из сокурсниц мадемуазель Лоет, а Самель скромно потупился и отошел в сторонку.

Кто-то из воспитателей упал в обморок.

– Да что тут такого, гарпун мне в печень? – поразилась третья благовоспитанная девица.

– Я привез в храм чистоты исчадие преисподней, – потрясенно прошептал его сиятельство и расхохотался: – Боюсь, Вэйлр, твоя дочь никогда не исправится.