– Ты нужна мне! – возмущенно воскликнул Дамиан, и я все-таки хохотнула.

Нужна! Я оттолкнула его руки и слезла с колен супруга. Не так я видела нашу встречу. В начале пути мне казалось, что я покрою его изможденное лицо поцелуями и буду долго баюкать на своей груди, заливаясь слезами счастья. Потом, когда я уверилась, что с ним всё не так плохо, как сказали Вэй и Бонг, я все равно ждала, что мое сердце разорвется от счастья, когда я его увижу. Потом я уже не знала, какой встречи жду. А теперь мое лицо пылает от гнева. После его слов окончательно выгорело волнение, оставляя после себя лишь пепел и противный осадок осознания того, что все мои переживания и метания, борьба с собой и упрямое желание спасти близкого мне человека – все это было зря! Мой истеричный смех затопил маленькое пространство комнаты, где мы находились. Оборвало его прикосновение Дамиана. Он обнял меня за плечи и прижал спиной к своей груди.

– Ты многое пережила, да, бабочка? – тихо спросил он. – Ты не сдалась на волю судьбы, а отправилась искать меня. И ты еще спрашиваешь, хочу ли я вернуться? Разве могу я не понять, какое сокровище мне когда-то подарило небо?

Он развернул меня к себе лицом и снова прижал к своей груди. Я уперлась ему в грудь ладонями, не желая, чтобы он касался меня. Вновь вспомнились слова господина Даэля: «как в романе». Да, «возлюбленный», да, именно как в романе. Теперь я окончательно поняла характер своего мужа. Быстро загорающаяся натура, готовая к новым открытиям, но так же быстро забывающая о том, что осталось за спиной. Он – мотылек, он, а не я. Мотылек, живущий одним днем. Увидел свою первую любовь и воспылал страстью. Появилась преграда – другой мужчина, – преодолел ее, женился, увез. Пообещал сказку, но быстро забыл об этом, отправившись вслед за тем, кто спас его. Сейчас потрясен тем, что его скромница жена отправилась за ним, и уже забыл о долге чести и готов оставить своего спасителя. Долг чести? О, нет, Дамиан, это не честь, это всего лишь метания по волнам моря судьбы.

– Ты сейчас разочарована, я понимаю, но, клянусь, ты увидишь, что я достоин тебя, – сказал Дамиан, удерживая меня. Он снова склонился ко мне, но я увернулась, и губы супруга мазнули по щеке. Он отпустил меня и попросил: – Подожди меня немного, я должен попрощаться с Акрамом.

Но мне даже не пришлось ждать. Лекарь сам вышел к нам. Он удивленно взглянул на меня, затем на Дамиана и вопросительно приподнял брови.

– Отец, моя бабочка нашла меня, – сказал ему мой муж. – Прости меня, отец, но я ухожу со своей женой.

Отпустив меня, он подошел к пожилому мужчине в длинном белом одеянии, похожем на платье, и опустился на колени.

– Прости, отец, – повторил Дамиан.

– Пусть солнце озаряет твой путь, сын.

После этого ненадолго ушел, а вернулся с заплечной сумкой. Он протянул ее Дамиану, поцеловал его в лоб и окончательно скрылся, так и не сказав мне ни слова. Супруг улыбнулся мне, взял за руку, и мы покинули лекарский дом. Все оказалось так просто. Я боялась, что придется вести долгий и нудный торг, а то и воровать собственного мужа. Но ничего подобного не произошло. Сейчас мне хотелось не только быстрей покинуть Хаддису, но и оказаться как можно дальше от собственного мужа. Но я сдержалась и не выдернула своей руки. Мне не хотелось, чтобы пираты неприязненно отнеслись к Дамиану только из-за моей злости. Они и так уже недолюбливали его.

Когда мы вышли из дома, мои спутники стояли возле лошадей. Они с интересом взглянули на Дамиана. Только Красавчик презрительно фыркнул и отвернулся. Задерживаться дольше смысла не было, потому боцман запрыгнул в седло, и все последовали его примеру. Мы с Дамианом оказались на одной лошади.

– Придется чаще делать привалы, – сказал Даэль. – А лучше будет купить еще одного коня, раз уж у нас осталось столько денег. – Затем подмигнул мне. – Не переживайте, Ангелок, обратно поедем по верной дороге. Наш путь будет короче, быстрей и удобней. Никаких пустынь, гор, разбойников, «бесов» и прочих тварей.

Я удивленно взглянула на боцмана, не понимая, зачем он все это говорит. А потом почувствовала, как руки Дамиана сильней сжались на моей талии, и догадалась, что говорил господин Даэль для моего мужа. Дамиан тоже это понял. Он обратился к Даэлю.

– Благодарю, что защищали мою жену. И… – Он посмотрел исподлобья. – Я бы настоятельно просил обращаться к Аде «мадам Литин». Это более уместное обращение к замужней женщине.

Меня вдруг кольнуло его требование. Как он смеет ставить условия этим людям? Как он смеет что-то требовать от них или от меня, когда еще утром он и не думал о том, что у него есть жена, где она и что с ней?! Всевышний, я ведь осталась одна в чужом городе, среди королевских моряков и пиратов, а он ни на мгновение не озаботился моей судьбой, выбрав старика-лекаря!

– Ты можешь остаться, – хрипло произнесла я. – Если ты чувствуешь себя обязанным мне за то, что отправилась на твои поиски, то я освобождаю тебя от всех долгов. Ты ничего мне не должен, и я разведусь с тобой, как только мы вернемся.

– Нет, – мотнул головой Дамиан. – Я не откажусь от тебя и не дам развода. Я буду вымаливать прощение столько, сколько понадобится. Только дай нам время.

Красавчик за нашими спинами зло рассмеялся. Я закрыла глаза и привалилась головой к плечу Дамиана. Я потом обдумаю, что и на что я променяла. Сейчас у меня уже нет на это сил. Но прежде чем мы выехали за город, я еще раз предложила ему остаться. Ответ Дамиана был прежним.

– Я не хочу жить здесь, – ответил он, когда я предложила ему в третий раз. – Мне осточертели солнце, пыль и этот язык. Все, что меня удерживало здесь, – это благодарность Акраму.

– Благодарность закончилась? – ядовито спросил Красавчик.

– Благодарность женщине, не смирившейся с моим исчезновением, сильней, – прохладно ответил Дамиан. – Я возвращаюсь домой.

Дорога вышла короткой и тяжелой. Мы добрались до Ханифы всего за две недели. Теперь мы уже не путались, караванщики подробно объяснили нам, как нужно ехать. Пустыня и горы остались далеко в стороне. Только теперь стало ясно, какой крюк вышел у нас из-за неверной карты. И ругань Лоета с обещаниями найти картографа и оборвать ему руки казались вполне обоснованными.

Зато отношения Дамиана с пиратами становились всё хуже. Мельник, Кузнечик и Самель его игнорировали, Красавчик злился и пытался задирать, пока я не попросила его угомониться. После этого он стал игнорировать и Дамиана, и меня. Это обижало, но я простила Эмила. Он был горяч и импульсивен. С прохладной вежливостью с моим мужем общался господин Даэль, но и он едва не вспылил, когда, забывшись, обратился ко мне «душа моя».

– Вы не смеете так обращаться к моей жене! – напустился на него Дамиан.

– Мальчик, – в голосе боцмана прорезались обидные покровительственные нотки, подчеркивающие их разницу в возрасте и отношение к королевскому лейтенанту, – за те пять месяцев, что мадам Литин искала тебя в нашей компании, она стала мне как дочь. Ты пока ничем не заслужил моего уважения, чтобы я прислушивался к тебе.

– Ваш тон недопустим, – упрямо повторил мой супруг.

– Мой тон обусловлен моими годами, званием на флоте и титулом по рождению, – насмешливо ответил Даэль. – Ты – сын лавочника, я – граф. – После этого провел рукой по волосам и склонил голову. – Надеюсь, вы будете более терпимы, господин Литин, к некоторым мелочам, вошедшим в наш привычный уклад. И чтобы избавить вас от излишних подозрений, я могу заверить вас: мадам Литин – наш товарищ, друг и, если позволительно так назвать женщину, брат. Именно так и не иначе мы воспринимаем ее. Никто из нас не покушался и не собирается покушаться на честь вашей супруги. Мы нашли в ее лице отзывчивого человека, способного на самопожертвование и заботу о тех, кто нуждается в помощи. И если вы будете менее щепетильны и более внимательны, то заметите, что мадам Литин угнетает сложившееся положение.

Эрмин общался достаточно почтительно, но и его задевало настороженное, а порой и враждебное отношение Дамиана. В общем-то, виной всему этому был не только Дамиан, но и сами пираты. Они никак не могли отделаться от неприязни, появившейся еще по дороге в Хаддису. Да и высокомерие моего мужа не могло не оттолкнуть. И если еще никто не вспылил, то лишь из доброго отношения ко мне.