И таган Лесной тени был далек от нас, но близок к горам. Его каан тоже решил не отмахиваться, а узнать подробнее, о чем говорил ему дайн при своем посещении. Были еще каанчи из нескольких таганов, один алдар, но кааны пришли только из двух таганов, которые теперь стали нашими ближними соседями.

Однако в первом ряду стояли не только тагайни. Я приветливо улыбнулась Улбаху, и он даже склонил голову, чуть-чуть, но это стало открытым проявлением уважения кийрамов к дайну и его супруге. И я тоже поклонилась, чуть-чуть, чтобы не нарушать баланса во взаимоотношениях с подопечными Хайнудара. А вот Балчут склонил голову без всяких условностей. И пусть он теперь был айдыгерцем, но оставался главой пагчи и потому находился среди других глав или их посланников. Я накрыла его плечо ладонью и тепло улыбнулась.

А потом мы остановились перед мужчиной средних лет. На нем было длинное платье, верх которого был белым, а низ черным. На груди висел медальон, разделенный надвое: солнце и месяц. Хигни. Мы с интересом осмотрели друг друга, а затем мужчина произнес, глядя на Танияра:

– Я старший хигни Хаман.

– Пусть Нушмал никогда не отвернет от хигни своего взора, Хаман, – кивнул ему дайн.

– Пусть арзи всегда несет в твой дом добрые вести, дайн Танияр, – учтиво ответил глава хигни.

Следующим был унгар. Представителя этого народа я тоже узнала с легкостью, потому что однажды уже видела их – во время битвы с объединенным воинством. Правда, сегодня он был без своего оружия – шугэ, но также темноволос и голубоглаз. Одет глава унгаров был в кожаную куртку и штаны, по которым подобно сияющим речным водам бежал серебристый орнамент. Покровителем этого племени была младшая сестра Белого Духа – Ульга. Она повелевала водами, то есть и рекой, что и демонстрировал узор на одежде унгара.

Впрочем, познакомиться нам тогда так и не удалось. После сражения и объявления о создании Айдыгера мы с Танияром ушли в Иртэген, и дома я уже не покидала. Но это я, а не дайн. Он успел сойтись с воинами этого племени перед самой битвой, а после возил им дары в благодарность за помощь. Тогда и закрепил начавшиеся союзнические взаимоотношения.

– Первый среди унгаров, – представил мне главу племени супруг, – Перим. Милости Отца, Перим, пусть духи будут милостивы к унгарам.

– Пусть Ульга не оставит ваши посевы без влаги, – с достоинством ответил унгар.

После этого дипломатическая часть была завершена, и мы наконец поднялись на помост, где сегодня не было никого, кроме нас, хамче и халима, ожидавшего у невысокой лестницы. Я надеялась, что с нами будет стоять и мама, что добавило бы доверия моему рассказу, однако она пока не появилась…

– Вещая, – послышался негромкий шорох голосов, и я улыбнулась – пришла.

Где идет шаманка, было приметно сразу, люди расступались перед ней, и вскоре сама вещая Ашит явила себя собранию, неспешно поднявшись по ступеням помоста. Танияр склонил перед ней голову, как и халим. Элькос изобразил церемонное приветствие, а я просто обняла и поцеловала в щеку, как делала обычно. Мама кивнула мужчинам, потрепала меня по щеке, а после забрала у дайна внука, которого он не спешил передавать мне, хоть я и пыталась взять сына еще на нашем подворье.

– Говорить будешь ты, – сказал он тогда, – Тамина подержу я.

Но окончательное решение приняла шаманка, тем поставив в этом вопросе точку, и дайнанчи теперь сопел на руках бабушки. Она подняла на меня взгляд и кивнула:

– Говори, дочка. Отец желает этого. Он сказал, чтобы ты говорила всё. И что прочитала, и что надумала.

– Стало быть, верны выводы? – уточнила я.

Она едва приметно улыбнулась:

– Говори, люди ждут.

Я еще короткий миг смотрела на мать, после развернулась к собравшимся и медленно выдохнула. Мне на плечи легли теплые ладони супруга, дав необходимую поддержку. Обведя еще раз взглядом всех, кто стоял на поляне, на крепостной стене и сидел на деревьях, я вдруг поняла, что волнения не осталось. Только уверенность и желание донести до людей послание их Создателя, и сделала уверенный шаг вперед.

– Народ Белого мира, – заговорила я, и мой голос понесся далеко вокруг, усиленный магистром, – я Ашити, приемная дочь шаманки Ашит, и я Шанриз Тенерис из высокого рода Доло, рожденная в другом мире и в другом государстве, имя которому Камерат, буду говорить с вами. Прошло время тайн и недомолвок. Я расскажу вам о том, где была и что там видела. Но прежде, чем начну, я прошу вас слушать спокойно. Не надо злиться, негодовать на кого-то, о ком услышите, потому что прежде должно быть осознание, и лишь после вы определите ваши чувства.

Я начну с себя. И первое – это мои исчезновения прошлым летом. Их было три. Но о последнем айдыгерцы знают, мне было позволено вернуться в родной мир, чтобы утешить дорогих мне людей и привести с собой мага, чья сила, небывалая для этого мира, будет служить именно ему. Старый друг моих родителей, человек, знающий меня с пеленок, а ныне наш хамче Мортан Элькос. – Магистр с достоинством поклонился, подтверждая мои слова, и я продолжила: – А теперь о моих исчезновениях. В первом я познакомилась с великодушными и добрыми людьми из племени пагчи. Так мы узнали об истинных причинах смерти каана Вазама и исправили несправедливость.

Народ на поляне одобрительно закивал, подтверждая мои слова. Приглашенные кааны, каанчи и их представители просто слушали, но некоторые покосились в сторону Балчута. И я продолжила.

– Но пришла я к пагчи не по своей воле. Меня похитили. И это были… – я на миг замолчала, а после произнесла: – Илгизиты.

Рокот голосов стал громче. Люди поворачивались друг к другу, переспрашивали, кажется решив, что ослышались. А вот гости и главы племен были вновь спокойны. Они знали, из-за чего пришли, и потому поминание отступников должно было прозвучать.

– Да, это были илгизиты. Вел их пятый подручный великого махира Алтааха – Рахон. Вы впервые слышите подробности об устройстве жизни предателей, но узнаете еще больше. Потому призываю вас к тишине. Слушайте дальше. – И гул человеческих голосов стих.

Я рассказала им всё про свое первое похищение, а потом начала про второе. Мы говорили честно и открыто, потому люди узнали правду и о Селек. О клятве айдыгерцы уже знали, но вот о том, что их бывшая каанша связалась с илгизитами, слышали впервые, и это вновь вызвало бурную реакцию. Они даже искали взглядами Архама, а те, кто стоял рядом с ним, Эчиль и детьми, начали задавать вопросы, и он мрачно кивнул:

– Правда.

– Как же ты пошел с ней?!

– Почему выбрал мать и поганых урхов?

– Архам узнал о том, с кем связана его мать, только после их побега! – повысив голос, произнесла я. – Он клялся Отцу оберегать ее, потому продолжал держать слово. Клятва, данная Белому Духу, свята! Архам тогда еще не знал, что эта клятва больше не имеет силы, потому что дана предателю. Но Селек не собиралась отдавать Зеленые земли илгизитам, она хотела править сама. Эта женщина водила за нос мужа, сына, всех вас и илгизитов. Она слишком поверила в свою безнаказанность, и потому кара настигла ее. Слушайте дальше.

Постепенно ропот стих, и я продолжила. Я не могла миновать Акмаль, она была частью этой истории, и потому вновь пришлось вернуться к Архаму. Здесь самым неприятным было то, что приемная дочь великого махира была связана с Белек. И когда вновь поднялся ропот, Эчиль закричала:

– Это моя дочь!

– Белек – дочь Архама и Эчиль, – впервые нарушил молчание дайн. – Дети приходят в мир чистыми. Это взрослые взращивают в их душах грязь и предательство. Но мы верные дети нашего Отца, и потому Белек тоже вырастет верной дочерью Белого Духа. Мы – ее семья и ее народ, а мать – Эчиль. Иной не было. Кто посмеет поминать женщину, родившую эту девочку, кто будет издеваться и мучить ее, с тем буду говорить я. Отец сотворил нас людьми, а не зверями, и жить мы будем как люди. Вы услышали меня?!

– Да, дайн, – ответил ему нестройный хор голосов, а каан Пяти селений кивнул: