— Да, — ответила я. — Простите, я не должна подозревать вас каждый раз, когда вы заговариваете о своем отношении ко мне. Попросту за время нашего путешествия я уверилась, что более неинтересна вам и тем успокоилась.

Ришем укоризненно покачал головой:

— Дорогая, вы слишком примечательная личность, чтобы быть неинтересной. Но в известном смысле, да, я успокоился. Вспомните наш с вами откровенный разговор, тогда я открыл вам некоторые мои выводы, и они не изменились, только укоренились еще больше. Мы, кажется, тогда пришли к полному взаимопониманию и согласию. Разве не так?

— Так.

— Тогда перестаньте искать во мне червоточину, вы ее и без того знаете. Но в отношении вас я искренен, иначе меня бы здесь не было.

— Простите, друг мой, — чуть виновато улыбнулась я.

— Вы были прощены раньше, чем успели наговорить гадостей, — со смешком ответил герцог и вдруг стал серьезным: — А теперь давайте обсудим более важную тему. Что вы думаете обо всём этом?

Пояснять, о чем он говорит, было лишним. Но ответить я не спешила, потому что сказать мне было нечего. Признаться, я не могла до конца определиться с приглашением Штоссена. С одной стороны оно было странным, потому что мы знали от Элькоса, насколько танры закрыты от внешнего мира. А с другой стороны, нас ни в какие тайны и не спешили посвящать. Поселили в обустроенные комнаты, кормили, пусть и ограничили в передвижении, но пленниками мы вроде бы не были.

— Я не понимаю, зачем он нас пригласил, — первым заговорил сам герцог, так и не дождавшись от меня ответа. — Да, могу предположить элементарную вежливость, и что причиной стало ваше положение, и все-таки что-то цепляет. Возможно, я слишком подозрителен, этого тоже исключать нельзя. Однако мне до зубовного скрежета не нравится, что нас разделили с остальными. Отчего было их ни пустить?

— Потому что вооружены, — предположила я.

— Ерунда, — отмахнулся Ришем. — У них посты стоят у стены, и явно не только неподалеку от ворот, но и по всему периметру. Два человека на пост мало, никто долго не выдержит бесконечной службы, должен быть отдых. Значит, предположим, что на каждый пост приходится три-четыре человека, и даже если постов десять, то это уже сорок против девяти вооруженных людей. Даже добавим к ним кучера, меня и Эгнаста, это всего лишь двенадцать против сорока…

— А я? — с улыбкой спросила я, и Нибо кивнул:

— Хорошо, двенадцать с половиной, — затем окинул меня взглядом и поправился, — двенадцать с четвертью. — Я возмущенно фыркнула, и его светлость потрепал меня по плечу, явно успокаивая. — В любом случае, их больше в несколько раз, а то и в несколько десятков раз. И поставить условие — сдать оружие, дело пары минут. К тому же они знают поместье, мы нет. Но впустили только нас, а остальных отправили прочь, хотя эти люди — наше сопровождение. Для ремонта кареты хватило бы и одного Лоллита, но спровадили всю нашу защиту.

— Однако и нас особо не удерживали, — заметила я.

Герцог, закусив губу, некоторое время молчал, а после отрицательно покачал головой:

— Нас пригласили весьма настойчиво. — Я ответила удивлением во взгляде, а Нибо пояснил: — Вы, дорогая. Вы стали поводом. Штоссен сразу поставил вопрос так, что отказаться от гостеприимного предложения, значит, облечь вас на неудобства, а может и на страдания. Любой воспитанный мужчина, на котором лежит забота о даме, выберет ее удобство, если только случай не располагает к вынужденным лишениям. Нам же предложили кров, стол и удобство. Я не имел права отказаться.

— Вы поэтому согласились?

— И поэтому тоже. Если приглашение и вправду с подвохом, то наш отказ мог толковаться и как намеренный, чтобы избежать заведомо опасного места. Однако мы представились, как люди, которые не подозревают, кто владеет поместьем. А значит, как мужчина, которому доверена забота о вас, я должен был исполнить свой долг до конца — откликнуться на учтивость Штоссена.

И мне вдруг пришло в голову:

— Стало быть, всё это проверка? Он проверял нас, — продолжила я более уверенно, и Ришем ответил внимательным взглядом: — Исходя из того, что нам известно об том месте и желании местных обитателей его защитить, нас вполне могли принять за охотников, которые используют обессиленного мага. Гипотез может быть множество. Мы служим тому, кто желает заполучить богатства этой земли. Помогаем магу, утерявшему свою власть. А может мы желаем убедиться в достоверности неожиданной информации и продать свой секрет кому-нибудь, кто заплатит больше. Да что угодно! Скорей всего, и продолжают проверять, и, возможно, до сих пор не пришли к какому-то определенному мнению, раз до сих пор не подпустили к другим обитателям особняка. Думаю, именно с этим связан запрет на передвижения и опека местного лакея. Может быть, они наблюдают и ждут наших дальнейших действий? Будем ли пытаться пройти туда, куда нам запрещено, станем ли задавать наводящие вопросы и совать нос не в свое дело. Действительно ли мы те, за кого себя выдаем, или же наше появление не случайно, и Элькос связан с нами ближе, чем случайный попутчик, которому мы желали оказать помощь.

Герцог в задумчивости покивал, соглашаясь со мной.

— Думаю, вы совершенно правы, и всё это одна сплошная проверка. А началась она с первой минуты, как мы появились. Еще это колесо… Даже будь мы чистейшими существами на свете, одна эта поломка должна была вызвать подозрения. Выходит, приглашение было все-таки не жестом вежливости, а провокацией. Нас и вправду заманили, использовав вашу беременность, а мы сунули головы в разверстые пасти. И даже если бы мы отказались, то в деревне нас не оставили бы без внимания. Да и не отпустили слишком быстро, иначе где наши люди? Разумеется, за ними тоже сейчас наблюдают и слушают.

Зябко обняв себя за плечи, я обернулась, но рядом был только Эгнаст. Хотя и он, поддавшись моей подозрительности, огляделся, а затем подвел итог:

— Никого.

Однако это не успокоило. Мы находились там, где безраздельно царствовала магия, и теперь я отчаянно жалела о состоявшемся разговоре, хоть он и был необходим. Должно быть, и мои спутники подумали о том же, потому что Нибо, покривившись, произнес:

— Сейчас вернемся в особняк и разузнаем о состоянии Элькоса, а после попытаемся покинуть это место. До деревни идти недалеко.

— Скоро совсем стемнеет, — заметил Эгнаст.

— А потому не станем задерживаться, — ответил герцог, и мы направились к особняку.

Впрочем, дойти не успели. Нам навстречу шел уже знакомый лакей. Поклонившись, он объявил, что мы приглашены на ужин.

— Следуйте за мной, вас ожидают.

— Но погодите! — воскликнула я, возвращая себе выбранный прежде образ. — Как же можно явиться на званый вечер вот так? Я не могу, нет, простите великодушно, но никак не могу. Я должна привести себя в порядок, переодеться…

— Это лишнее, — ответил лакей. — Хозяева велели передать, что это всего лишь ужин, и всякие условности ни к чему.

— Нет, — топнув ногой, категорично заявила я. — Без условностей невозможно. Меня так воспитывали, и я желаю следовать своему воспитанию, ибо Праматерь говорит: свято слово родительское, слово же матери равно моему. Кто может быть превыше Левит? Как вообще кто-то смеет оспаривать великую мудрость Богов? Нет, нет и нет, я должна сменить платье… да хотя бы просто причесаться и ополоснуть лицо!

— Дорогая… — мягко начал Ришем, но вздохнул и развел руками: — Передайте наши извинения, мы явимся, как только будем готовы.

— Я подожду вас, — склонил голову лакей. — Мне велено проводить вас в столовую.

— Пусть так, — устало отмахнулся «господин Лиар». Я выдохнула с облегчением и улыбнулась — еще немного времени нам выгадать удалось.

Переодеть мне было особо нечего, платьев для званых вечеров у меня не имелось, только пара таких же, какое было надето на мне. Еще, правда, имелось одеяние сестры Левит, но этот наряд уж точно был лишним. Потому, подойдя к зеркалу, я просто поправила парик и полюбовалась на свое отражение. Фальшивая родинка на подбородке держалась вроде бы крепко, и лица я ополаскивать не собиралась, чтобы не испортить созданный образ.