Но вернемся к Иверу Стренхетту. Ее Величество королева Камерата Бранда Атаверская была уроженкой морской державы Атавер, раскинувшейся на противоположном берегу Тихого моря. Можно сказать, соседи. Выгод от этого союза было немало. Одно только прекращение взаимной охоты на торговые караваны друг друга, которое велось всегда в отместку, но кто и кому мстил, уже, кажется, никто не помнил. Впрочем, посольства имелись и в Атавере, и в Камерате, и поздравления с важными событиями мы тоже не забывали отправлять друг другу, что не мешало пиратствовать и грабить. Но это в отместку, вы, разумеется, помните. И не гласно.

В общем-то, особо долго повествовать об этом государстве и его правителях я не стану, в этом нет необходимости. А вот о принцессе Бранде могу сказать, но тоже немного, ибо Ее Высочество в мою бытность при дворе интереса для Камерата не представляла. Когда я исчезла, ей едва исполнилось семнадцать. Помнится, посол Атавера как-то отзывался о принцессе, как о милой и скромной девушке, воспитанной в лучших традициях. Он намекал на возможность союза, однако тогда это было не ко времени. А после моего исчезновения, выходит, время пришло.

Я спрашивала Элиен, нет ли у нее портрета юной королевы, из любопытства. Однако портрета в обители не имелось, возможно, по причине той самой ревности. Впрочем, она уверяла, что после приступа сего недоброго чувства молилась Матушке и снискала благодать. Но на появление портрета Ее Величества это никак не сказалось. Он попросту был не нужен дочерям Богини. Оставалось довериться послу. В любом случае, я желала супруге Ива Камератского терпения, сил и душевного покоя. Во мне не ревности, ни соперничества, ни даже сожалений не было.

Главную свою задачу королева выполнила — понесла. И если вспомнить, сколько детей желал король, то ходить ей в тягости еще несколько последующих лет. Оставалось надеяться на ее отменное здоровье, и что Ив не поступит с ней так, как желал поступить со мной, чтобы устранить от всякой деятельности. В конце концов, Бранда угрозы для его единоличной славы и величия не представляла. Возможно, у нее будет больше свободы. Правда, и разочарований немало, зная привычки нашего государя.

— Пусть Богиня не оставит нашу королеву, — от чистого сердца пожелала я тогда.

Ну и более сказать мне нечего. Разве что, по рассказам Элиен, свадьба отмечалась шумно и щедро на протяжении нескольких дней. Отзвуки празднеств докатились и до Ленсти. В городе по этому поводу было гуляние с бесплатной выпивкой, угощением и танцами.

— Сестра Элиен, — одна из дочерей, сегодня дежурившая у ворот, вошла в трапезную. Все взгляды устремились на нее, но уже через мгновение все, кроме меня, потеряли интерес и вернулись к прерванной трапезе и негромкой беседе. Я же продолжала слушать то, о чем говорила привратница: — Прибыл посыльный от вашего кузена.

— Благодарю, — ответила старшая дочь и, бросив на меня взгляд, улыбнулась.

И я ощутила удовлетворение — принесли мои новые документы. Элиен кивнула сестрам и вышла из трапезной. Я спешно закончила завтрак, поблагодарила сестер за приятную компанию и последовала за главой общины. Нет, я не намеревалась врываться в ее кабинет, даже на глаза посыльному попадаться не собиралась, но решила дождаться, когда моя покровительница освободиться. Потому остановилась у окна, выходившего во двор обители, где всё еще ожидал позволения подняться наверх мужчина средних лет.

Его путь мимо меня не пролегал, и для визитера я оставалась неприметна, зато я хорошо слышала его шаги, когда он поднимался по лестнице и шел до кабинета старшей дочери Левит. Вскоре он ушел, и я, дождавшись, когда незнакомец выйдет за ворота, наконец, устремилась к Элиен.

— Ну, вот вы и Дайни Таньер не только на словах, — улыбнулась женщина. — Его милость исполнил мою просьбу даже быстрей, чем я ожидала. Уже сегодня вы можете выехать в столицу, если пожелаете. Признаюсь, мне было бы жаль расстаться с моим кумиром так скоро. И если вы посчитаете, что можете позволить себе еще пару дней провести под нашей гостеприимной крышей, то я буду искренне рада. Однако понимаю, что вам хотелось бы поскорей завершить свои дела, а потому не смею задерживать. К поездке всё готово.

— Вы невероятны, Элиен, — со всей искренностью ответила я. — Вы — дар моего Покровителя. Хэлл знал, куда направить меня. — И я невольно усмехнулась: — Удивительно, как Боги щедры ко мне. На своем пути я встречала немало достойных и благородных людей, знакомство с которыми почитаю за честь. Теперь среди них есть и вы, сестра.

— Полноте, ваше сиятельство, — отмахнулась старшая дочь, но я видела, что ей приятно. — Я всего лишь воздаю должное женщине, которой неизменно восхищалась за ее смелость и ум.

— И тем не менее, — сказала я, но продолжать взаимные восхваления не стала. Мы и без того сказали друг другу то, что лежало на сердце. — Стало быть, я могу отбыть уже сегодня?

— Да, — кивнула Элиен. — В пять вечера отправится экипаж до Свейсти, там вы заночуете, а утром сядете на экипаж до Эльде, откуда, как вы и желали, продолжите путь по реке. И пусть Матушка не оставит вас своей милость, как Великий Странник Хэлл и Белый Дух, о котором вы мне рассказывали. Вы — любимица Богов, Шанриз, — улыбнулась женщина. — И это неудивительно. У вас невероятная судьба, и я по-доброму вам завидую. Впрочем, вы ее заслужили. Надеюсь, что ваша звезда будет сиять так же ярко, как сияла нам.

— Иначе быть не может, — ответила я. — Оба моих имени означают — свет.

Я легко рассмеялась, и старшая дочь улыбнулась:

— Истинно так, ваше сиятельство.

После передала мне паспорт, и я с любопытством и пристрастием рассмотрела его. Ничто в нем не выдавало подделку, но иначе и быть не могло. Кузен Элиен был главой магистрата и выполнял некоторые просьбы своей сестры, касавшиеся выправки документов для ее подопечных. Так что и паспорт мой был самым настоящим, выписанным на казенной гербовой бумаге и со всеми надлежащими печатями.

— Замечательно, — подвела я итог своему осмотру. — Его милость просто чудо.

— Мы были дружны в детстве, — ответила Элиен. — Арвин даже был влюблен в меня и просил выйти за него замуж, но я выбрала иную долю. Однако он по-прежнему тепло относится ко мне и порой выполняет разные просьбы, не задавая лишних вопросов. Впрочем, он знает, что я не буду причастна к чему-то дурному и, тем более, не втравлю его в неприятную историю. Кузена я тоже люблю, правда, как брата и жениха в нем не видела даже в пору, когда еще не надела платья дочери Левит.

Я с понимаем улыбнулась и отвела взор, вспомнив о том, кто был мне другом и мог также выполнять просьбы, не задавая вопросов, — о бароне Гарде. Мне безумно хотелось увидеться и с ним, узнать, как его милость прожил эти три года, и что нового произошло с ним. Однако встречу я оставила под вопросом. Я ни минуты не сомневалась, что Фьер ни словом, ни намеком не выдаст моего возвращения, но загадывать всё же не хотела. Если выйдет, то мы непременно свидимся, если же обстоятельства сложатся иначе, то я попросту передам ему послание через дядюшку, или оставлю, как есть. В конце концов, у его милости было всё, что необходимо для счастья и утешения — его семейство. Он, разумеется, должен был переживать мое исчезновение, но не настолько, как мои родные, и потому именно они были для меня на первом месте. Ну и магистр Элькос, с ним, кроме добрых отношений, у меня были связаны надежды.

Стук в дверь вывел меня из задумчивости. Элиен позволила войти, и вновь это была сестра, дежурившая на воротах.

— Сестра, к вам пришел управляющий Ленсти. Просит принять его.

Элиен посмотрела на меня и вздохнула:

— Пропустите его, сестра, я приму.

И когда «привратница» вышла, я сказала:

— Пожалуй, в этот раз я не стану прятаться. Он идет по мою душу, и я готова принять участие в беседе.

— Ваше сиятельство…

— Опасаюсь, что милый сторож уже пострадал, — пояснила я. — Хочу попытаться помочь ему сохранить место.