– Своему! – воскликнул мужчина. – Вы уже говорите «своему»!

– А как иначе? У меня есть столько же прав, сколько у любого другого жителя Камерата…

– Стойте! – потребовал мой собеседник. Он поднял вверх указательный палец, требуя внимания, после выдохнул и заговорил уже спокойнее: – Итак, вы желаете стать королевой…

– Чего?! – совершенно неблагородно воскликнула я. – Вы с ума сошли? Дядюшка!

– Стоп, – опять велел мужчина. – Кажется, мы зашли в тупик. Вы сказали, что вас не устраивает роль любовницы, и значит, хотите стать женой, верно?

– Совершенно неверно, – возмутилась я. – Это же надо такое придумать! Да как вы могли обо мне такое подумать, ваше сиятельство?! Хвала Хэллу, я в своем уме, дядюшка, и он меня еще не подводил.

– У-уф, – прижав ладонь к сердцу, выдохнул мужчина. – Я уж подумал… – он хмыкнул, но тут же вновь вопросил: – Тогда о чем вы толкуете?

– О карьере, разумеется, – ответила я, всё еще чувствуя себя оскорбленной. – Я хочу сделать карьеру на поприще общего образования и внести в него некоторые реформы, которые смогут помочь изменить наш мир. Но для этого мне необходимо покровительство короля, его поддержка и дружба.

– А теперь со всеми подробностями, – приказал мой спутник…

– Просыпайся, жизнь моя, – в мое сознание вплыл негромкий голос, наполненный теплыми нотками.

Открыв глаза, я несколько мгновений смотрела перед собой, пытаясь понять, где нахожусь. Но вот разум очистился от сонной дымки, и я улыбнулась супругу.

– Уже пора? – хрипло спросила я.

– Да, – он склонился, коснулся моих губ легким поцелуем и поднялся на ноги. – Я дал тебе поспать подольше, раз ночью тебя терзали думы, но теперь пора вставать.

Сев, я потерла лицо ладонями, затем сладко потянулась и полюбопытствовала:

– Почему ты решил, что меня терзали думы?

– Если бы тебя мучила бессонница, ты нашла бы себе дело, – ответил Танияр. – Но ты сидела у окна и говорила сама с собой. Тебя что-то мучило. – Он посмотрел на меня уже без всякой улыбки. – Это связано с отступниками? Или кто-то обидел тебя здесь, а ты решила защитить грубияна?

– Нет, – я легко рассмеялась, – вовсе нет. Всего лишь сон.

– Расскажешь? – он оставался серьезным, и я поняла, что заставила супруга переживать, потому не стала увиливать:

– Расскажу.

Поднявшись с постели, я подошла, обвила шею дайна руками и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в подбородок, после в уголок губ, а затем направилась к тазу с водой.

– Милый, для тревоги нет повода, – сказала я с улыбкой. – Попросту мне приснился еще кусочек моего прошлого. После этого мне захотелось обдумать увиденное. Только и всего.

Танияр взял ковш, зачерпнул воды и полил мне на руки. Он в молчании наблюдал за тем, как я умываюсь, после подал полотенце и несколько напряженно спросил:

– Что тебе приснилось?

Уловив эту напряженность, я ответила удивленным взглядом и спросила сама:

– Что не так? Почему я чувствую твою тревогу?

Пожав плечами, дайн уселся на лавку и, взяв меня за руку, усадил к себе на колени.

– Я опасаюсь твоего прошлого, – сделал он неожиданное признание. – Иногда мне кажется, что там могло остаться нечто важное для тебя настолько, что жизнь здесь станет тяжким бременем. Я боюсь, что… – Танияр на миг поджал губы, оборвав сам себя, а затем улыбнулся: – Наверное, это из-за того, что нас часто разлучают.

Я некоторое время любовалась его чертами, затем ненадолго приникла к губам, а когда отстранилась, обняла лицо мужа ладонями и произнесла, глядя в глаза:

– Ты – самое важное, что у меня есть. Что бы я ни оставила в прошлом, здесь я нашла много больше. Я люблю тебя, сын Вазама, и только рядом с тобой жизнь моя полна смысла.

– Я люблю тебя, дочь Ашит, – ответил дайн с улыбкой, и наши губы вновь встретились.

– Танияр! – Мы дружно обернулись на голос. На пороге стоял Юглус. Он склонил голову. – Милости Отца, дайнани. – Затем вновь посмотрел на своего повелителя. – Дайн, там люди пришли, хотят тебе поклониться.

– Иду, – ответил Танияр, и я встала с его колен. – Мы ждем тебя, – сказал он мне и направился на выход.

А я осталась. Коротко вздохнув, я укоризненно покачала головой, размышляя о вскрывшихся переживаниях мужа.

– Глупенький, – хмыкнула я и продолжила сборы.

Сегодня я намеревалась выглядеть восхитительно, и у меня для этого было всё, что нужно. Мой заботливый супруг привел не только Ветра, он привез и свежую одежду. Платье я предусмотрительно оставила на день возвращения и использовала только исподнее. Нижнего белья Танияр привез несколько смен. А еще он привез мои украшения. Не весь ларец, разумеется, но венец каанши, ожерелье и серьги захватил.

– Я подумал, если уж ты наденешь свое платье, то захочешь надеть и украшения, которые носишь с ним, – так сказал мне Танияр, когда показал мою одежду.

– Ты невероятен! – воскликнула я тогда.

И сейчас мое мнение осталось неизменным. Так разве же могла я сожалеть о чем-то, что осталось за спиной, когда рядом был столь восхитительный мужчина? Нет! Что за блажь взбрела ему в голову? И я поняла. Танияр слышал наш разговор с Архамом, он в тот момент был нашим незримым спутником. Должно быть, дайну запали в память мои опасения о том, что, вспомнив прошлое, могу страдать. Как запомнился и вопрос деверя, не забуду ли я его брата, когда вернется утраченная память.

А следом нахлынули размышления о последнем сновидении, как я ни пыталась сейчас не думать о нем. Оно немного подернулось дымкой забвения, но теперь я начала разгонять ее, и первое, что вспомнила, был мужчин, с которым беседовала, шагая по дороге. Он был немолод, но подтянут и даже статен. Лицо волевое, глаза умные. Наверное, в молодости он был привлекателен, потому что и возраст не лишил его некоторой приятности черт. А еще…

– Дядюшка, – прошептала я. – Мой дядюшка? Не иначе…

Как бы я стала называть постороннего человека дядюшка? Ну, конечно же, мой! Он ведь сам себя назвал главой моего рода… Граф. А меня называли «ваша милость». Да, я была баронессой, это я вспоминала и раньше, только не знаю ни имени семьи, ни имени рода. О чем же мы с ним говорили?

Присев на стул, я нахмурилась, пытаясь припомнить наш диалог. Там было что-то о короле и еще о чем-то. Я сказала дядюшке-графу что-то значительное… «Меня не интересует роль любовницы», – тут же услужливо подсказало сознание. И я застыла, широко распахнув глаза. Меня прочили в любовницы королю? И прочил глава моего рода?! Чушь какая! Или не чушь?..

Мотнув головой, я продолжила причесываться, но не думать уже не могла. И мои мысли продолжали кружить вокруг последнего открытия. Заставив себя не судить поспешно, я начала анализировать. Итак, я объявляю, что не желаю быть любовницей, но граф не укоряет, не пеняет и не отчитывает. Он был ошеломлен, это верно, но быстро выясняется, что так возмутило дядюшку. «Вы желаете стать королевой». Вот что сразило его сиятельство, а вовсе не нежелание стать любовницей короля.

И какой вывод можно из этого сделать? Например, что о возможном фаворе он был в курсе. И раз разговор зашел о моих желаниях, то… Хм. Два варианта. Или же решение было за мной, или глава рода не порицал, но и не считал этот фавор необходимым. А это подтверждает, что с государем я была знакома весьма близко. Настолько, что в результате оказалась в его свите. Неужто и вправду стала любовницей? Но как же королева? Я свободного мышления, но вовсе не свободного нрава!

Тряхнув головой, я заставила себя остановиться. Это еще не весь сон, там было что-то еще…

– Я хочу сделать карьеру, – пробормотала я.

Да, я говорила о карьере, но женщине в моем мире подобное не дозволено. Несмотря на ночные сомнения, я в этом уверена. Однако у меня есть знания, которые также не позволено иметь женщине. Выходит, карьеру я все-таки сделала? И это привело меня в свиту короля? Не королевы! Именно короля. Я была среди приближенных, когда внесли того младенца.