— Столица? — хмуро спросила я.

— До свадьбы я оставлю тебе право покидать дворец, чтобы навестить своих родственников, но ведомства ты уже не можешь посещать, как и вести какие-либо дела самолично. Для этого у тебя есть представители. Соответственно и переписка с людьми, не являющимися твоими родными и подданными, должна быть прекращена.

Усмехнувшись, я покачала головой. Ришем был и в этом прав, король одним словом отсек всякую возможность встреч и общения с ним и не только с ним…

— Тибад?

— Он остается под управлением твоих родителей. Это твои земли и пусть ими остаются. Более того, ты можешь передать графский титул отцу, чтобы закрепить его права. И твоей матушке будет проще заниматься твоими школами, когда она станет супругой главы графства.

— Совет?

— Вот тут мало что изменится, — покрутив в пальцах пустой бокал, ответил государь и отставил его. — До свадьбы у тебя сохраняется право голоса, после – право посещать Совет. Свое мнение об услышанном ты сможешь высказать лично мне, когда останемся только я и ты.

— Щедро, — криво ухмыльнулась я.

— На самом деле – да, — невозмутимо ответил монарх. — Посещение Совета оставляет за тобой право следить за политической жизнью королевства. Ты сможешь продолжать вести свою деятельность через родных и доверенных лиц. Еще есть, пусть и не личное, но все-таки управление твоим герцогством до момента, пока не родится наш сын. Тогда ты передашь ему титул и отойдешь от дел, касаемых Канатора.

— Я могу передать титул, но до его совершеннолетия продолжать вести дела, — с отчаянной надеждой предложила я. — Ив, прошу, оставь мне Канатор, пока наш сын не повзрослеет!

Он посмотрел на меня в задумчивости, а после кивнул:

— Хорошо, я подумаю над этим.

— Отчего не принять решение прямо сейчас?

— Оттого, душа моя, что это будет называться регентством, а королева не может быть регентом. Это нарушит основной закон, а я и без того даю тебе право управления до рождения наследника. Цени, Шанни, я много дал тебе прежде, немало оставляю и сейчас.

— Немало?! — воскликнула я. — Это – ничто, Ив! Ты забрал почти всё! Я могу прийти на Совет, но не имею права высказаться. Я могу следить за политикой, но не имею права вмешиваться в нее. Я могу продолжать управлять Канатором, но не имею права делать это лично. Я могу заниматься начатыми реформами, но вновь не имею права сделать это иначе как через моих родных и представителей. Ив, ты даешь, тут же отбирая! Это же просто фальшивка! Только видимость, за которой нет ничего. Ничего!!!

— Умей быть благодарной, Шанриз Тенерис, — сухо произнес монарх. — Никто из женщин прежде не получал столько благ, сколько было дано тебе.

Это был предел. Я порывисто поднялась с кресла и устремилась прочь из спальни. Выскочив в гостиную, я завертела головой, не зная, на что выплеснуть свою ярость. Взгляд упал на приоткрытую дверь кабинета, и я помчалась туда. Слабо отдавая себе отчет в том, что делаю, я схватила нож для бумаг и бросилась к своему портрету, висевшему напротив стола. Я размахнулась, собираясь вонзить самой себе нож между глаз, чтобы хоть так выразить протест и в чем-то досадить монарху, но руку мою сжали пальцы короля. Он отнял нож, отбросил его в сторону и развернул меня к себе лицом.

— Шанни…

— Пошел прочь, Ив! — закричала я. — Пошел прочь, благодетель!

Вывернувшись, я выскочила вновь в гостиную, однако тут же развернулась и зло воскликнула:

— Стало быть, ты облагодетельствовал меня, да? Так, Ваше Величество?!

— Разве нет? — спокойно полюбопытствовал он.

— Канатор ты дал мне лишь с одной целью, чтобы жениться на герцогине! И выбрал именно это герцогство с той же целью. Кто же не поймет твое желание вернуть короне побережье Тихого моря?! Как только ты подписал дарственную, я тут же превратилась в выгодную невесту, женитьба на которой важна и необходима. Но ты оставил меня куклой, только ширмой, за которой ничего, кроме титула не должно было остаться. Я! Я вырвала себе право настоящего управления! — выдохнув, я продолжила: — В Совет ты меня пустил лишь потому, что иной должности не было, которая могла бы привязать меня к дворцу. Это не было благодеянием, только очередным поводком. И если бы я не заставила тебя подписать договор, то так бы и было. Ты не дал бы мне выехать из дворца ни разу!

— Тибад?

— Тебе нужна была моя популярность в народе, чтобы камератцы приняли меня, как свою королеву, — ответила я. — Ты дал мне большую лабораторию, которую готов был забрать, если что-то пойдет не так. Это не было даже поддержкой, потому что ты затаился и ждал, к чему приведут наши изыскания. Поэтому ты и не подарил мне его сразу, лишь титул и возможность экспериментировать. Даже выбрал ты Тибад не просто так. Я могла попасть туда только летом, но не могла окунуться с головой в то, о чем столько мечтала. За меня мои грезы воплощали родители. А подарил ты мне его окончательно только потому, что нужно было всучить Канатор. Баронессе Тенерис, носивший титул – графиня Тибад-Стренхетт, ты не мог отдать один из важнейших кусков земли Камерата. Чином не вышла. Зато владелице большого графства, уже набирающей популярность и известность своими нововведениями, очень даже мог.

Ты и поправки в закон вносил поначалу только ради моей популярности у простонародья и среднего класса, иначе не перегрузил бы их обилием уточнений, которые лишали изменения всякого смысла. И это я и мой род сделали так, что всё начало работать! Ты никогда и ничего не дал мне просто так и ради меня. Ты всё это делал для себя, а пустоту, скрывавшуюся за красивым фасадом, заполняла я сама, вечно преодолевая твое сопротивление. Так за что же я, Ивер Стренхетт, должна быть тебе благодарна?

Лишь за то, что не мешал воплощать то, что считал ненужным и несвоевременным. Однако камератцы приняли реформы и нововведения, и это примирило тебя с моей деятельностью. Я ведь выполняла для тебя главную работу – укладывала фундамент для нашей женитьбы. Так оставь мне возможность продолжись возводить стены, в твою славу и на пользу Камерату. Не лишай этого права, молю!

Монарх с минуту сверлил меня взглядом исподлобья. Я следила за ним в напряжении и ждала, что ответит. Король не спешил. Он подошел к графину с водой, налил в стакан и поднес мне. Я опустошила его почти махом и вернула государю. Поставив стакан на место, Ив прошел к дивану, уселся и похлопал рядом, предлагая присоединиться к нему. Я осталась стоять на месте, и он не стал настаивать.

 — Это единственное, что вызывает у тебя нежелание идти со мной в храм? — наконец, спросил монарх.

— Да, — ответила я. — Я не хочу стать бесправной тенью, удел которой рожать детей. Чрево ты мог бы найти и не у меня. — Чуть помолчав, чтобы смирить всё еще бушевавший гнев, я произнесла почти спокойно и мягко. — Ив, послушай, если ты хочешь иметь от меня детей, то я вовсе не против родить нашего ребенка. Пусть это будет бастард, которого ты признаешь. Тогда мне не придется выходить замуж, и я останусь по-прежнему только твоей. Но это позволило бы мне продолжать нынешнюю жизнь и передать титул графа Тибадского нашему сыну, а Канатор вернуть законному наследнику в дар на его рождение, который родится от твоей жены. Почему нет, Ив?

Это была последняя надежда. Подобные мысли иногда у меня появлялись, и я лелеяла себя мечтами, что короля такой исход устроит.

— Почему нет? — повторила я свой вопрос.

— Потому что я выбрал тебя, Шанриз, — отчеканил он. — Тебе неведомо, но я собирался жениться в тридцать лет. Когда ты появилась, я как раз подбирал будущую жену. Негласно. Я перебрал немало кандидатур, но одни мне казались бесполезными для Камерата, другие неинтересными мне. А потом ты вскружила мне голову. Не скажу, что идея жениться на тебе сразу пришла мне в голову. Поначалу я и вправду думал просто развлечься с забавной и необычной девицей. Однако прошло еще немного времени, и я понял, что влюбился. Я окончательно охладел к Серпине и желал уже только одного – видеть тебя в своих покоях. Но ты меня отвергла. — Я бросила на него хмурый взгляд, и Ив усмехнулся: — Нет, и тогда я тоже еще не думал о женитьбе. После твоего отказа я пытался выкинуть тебя из головы… не вышло. А когда моя тетка выпроводила тебя за ворота, я решил, что сейчас-то уж ты точно не откажешь.