- Оказывается, я дико соскучился по тебе, Лисеныш.

Зачем люди лгут себе? Это упрощает жизнь? Или все-таки осложняет? В чем себе солгала я? Я вывела формулу, в которой Егор Брато превратился в предателя. Он втянул меня во взрослые игры; отказался; оставил на произвол судьбы, которая обошлась со мной слишком жестоко. Я привыкла к этому выводу, и никогда не позволяла себе остановиться и задуматься. Годы шли, а я пребывала в анабиозе, заморозив часть себя всё той же семнадцатилетней девочкой, познавшей и сильное чувство и не менее сильное разочарование. Было проще поверить тому, что я придумала сама, тому, что говорил отец, чем оценить произошедшее спокойно и без лишних эмоций.

И вот сейчас я, женщина, дожившая до тридцати лет, имеющая за плечами неплохой жизненный опыт, богатый на приключения и события, готова ли я к тому, чтобы заглянуть в свое прошлое? Не утонуть в воспоминаниях и пережитых чувствах, а остаться хладнокровной как Лиса, опытный агент по найму? Задрав голову, я снова посмотрела на Егора, он ответил задумчивым взглядом. Кажется, он тоже сейчас шел по той же тропе, что и я. И если он смог переступить через свою обиду, так почему бы и мне не отбросить в сторону лишние эмоции и не оценить произошедшее с точки зрения наблюдателя?

Чтобы отгородиться от настоящего, я опять закрыла глаза и позволила себе начать осознанное взрослое путешествие в прошлое. Задавив зарождающееся смятение, я позволила себе рассмотреть то, что всегда оставалось на поверхности, но так и  не замечалось мною из-за ширмы собственных чувств и переживаний. Я вдруг поняла, что Егор прятал меня, от всех прятал, пожалуй, кроме Рика Саттора.

Мы никогда не гуляли там, где развлекались курсанты космической академии. При встречах на территории академии, Брато скользил взглядом по сторонам, и лишь потом брал меня за руку или целовал. Никогда такие поцелуи не длились дольше короткого соприкосновения губ. Только тогда я воспринимала всё это иначе, больше дулась, решив, что мой парень стыдится меня. Потом, когда отец все-таки увидел нас, я решила, что Егор просто пытался быть острожным, чтобы у нас не было проблем. И ведь верно понимала, но не там искала проблемы, от которых нужно прятаться. Генерала Романова курсант не опасался, иначе расстался бы со мной, когда отец начал давить на него.

Егор не только прятал меня, но и удерживал на расстоянии от той части своей жизни, которая появилась еще до меня. И если бы я не увидела случайно его злость после разговора по сендеру и не вынудила открыться, так бы и не знала о криминальных связях Брато. Сколько я обижалась и вынуждала открываться мне? А наше расставание? Пока я задыхалась от своих переживаний, думая, что Егор не любит меня, он, добровольно отказавшись от наших отношений, снова защищал меня. И это тоже было на поверхности. Во фразах, в последовательности событий, но я по юности лет ничего этого не замечала. Искала тайную невесту, мучилась от подозрений, что меня использовали, делала что угодно, только смотрела мимо правды.

Тогда что же случилось в тот роковой день? Да ничего особенного, если не считать его окончания, всё то же, что и до этого. Я упрямилась, больше упиваясь собственными чувствами, чем осознавая всю серьезность предстоящей моему парню встречи. Я боялась за него, но больше думая о том, как мне будет плохо. Боялась потерять его, потому что не видела своей жизни без него. Снова вынудила делать то, что хочу я, и только в последний момент согласилась с бесконечными уговорами Егора.

Уезжая, он просил дождаться его. Велел сидеть дома и ждать. Всё верно, так было безопасней. На улице меня легко было взять, из гостиницы можно вывести, а вот с территории академии, из дома ректора, практически невозможно. Только выманить, что и сделал Чижик. И мне бы задуматься тогда, что Брато так упорно загонял меня домой вовсе не для того, чтобы потом вытащить оттуда, послав даже не Рика, а курсанта с другого курса, и отправить с ним неизвестно куда. И уж если бы я так была нужна Егору, он мог сам воспользоваться сендером. Но вызов был от Чижика.

И что же выходит? Контактор у Брато забрали и отправили за мной того, кому я могла поверить хотя бы потому, что он учился в академии. И молчал те сорок минут Егор потому, что сендера у него уже не было. Всё это лежало на поверхности, и сейчас я бы замучила Чижика подозрениями и требованием указать, где находится мой парень. Но тогда я была слепа и слишком накрутила себя, чтобы увидеть очевидное.

Я бросилась в омут с головой, отдав себя в руки Хмурого. И что же оставалось делать Егору, когда он увидел меня, входившей в кабинет теневого лидера? Броситься ко мне и оказаться по уши в дерьме? Чего бы он этим добился? Меня бы точно не защитил, больше подставил, потому что указал бы на собственное слабое место, и тогда манипулировать им стало бы проще. Достаточно было сделать мне больно, угрожать насилием, чтобы он согласился выполнить любое требование и увяз окончательно.

Брато выбрал самую разумную линию поведения, несмотря на свой юный возраст. Сумел удержать показное равнодушие, пожалуй, нарушенное им всего один раз, когда он выплеснул коньяк в огонь и свою брань прикрыл полыхнувшим пламенем. Но я вновь ничего этого не увидела, зацепившись за произнесенные слова. А в сущности, что такого сказал тогда Брато? Больше всего он напирал на моего отца и последствия для тех, кто меня обидит. Запугивал, угрожал, рисовал мрачные картины мести генерала. Делал всё, чтобы удержать бандитов от причинения мне вреда.

По моему лицу скользнули кончики пальцев наемника, я перехватила его руку, потерлась об нее и прижалась щекой, попросив:

- Подожди.

- Чего? – спросил Егор.

Не ответила. Мои мысли снова вернулись к прошлому. Что-то там было еще, знаковое. Что я пропустила мимо своего внимания. Что-то сказанное им… Сейчас. Я напрягла память. Да, вот оно:

«Так ты возьмешься за мое поручение?»

«А вы мне оставили выбор?»

Вот та самая фраза. Похоже, Егор всё время до моего появления отказывался выполнить требования Хмурого. А моя неосмотрительность заставила его согласиться. Только прикрылся Брато тем, что теперь его выгонят из академии, но сложив всю мозаику, уже не остается сомнений в истинном смысле этой фразы. Подставился ради того, чтобы меня не тронули. Всё, что он сказал и сделал, было направлено на мою защиту, и это уничтожило то, что он собирался сделать до того, как я без оглядки рванула в пропасть. А мы с отцом отблагодарили за это Егора судом и Адорой. Вселенная… «Брато будет умирать мучительно и долго, в этом я могу тебе поклясться». Папа отомстил не тому.

Невеселая усмешка сорвалась с губ. Я раскрыла глаза и задала последний вопрос, который у меня еще оставался:

- Как твой сендер оказался у Чижика?

Брато досадливо покривился, но все-таки ответил:

- Мы так часто с тобой связывались, что его сорвали с моего уха. Сказали, что вернут позже, когда я, наконец, смогу уделить свое драгоценное внимание Хмурому.

Действительно часто. Когда молчал он, начинала вызывать Брато я. То есть на важной, в общем-то, судьбоносной для себя… для нас обоих встрече, Егор опять шел у меня на поводу, а я ни о чем не желала думать. Дура. Если бы не моя беспечность, вся жизнь сложилась бы иначе.

- Но мне даже в голову не пришло, что Хмурый воспользуется контактором, чтобы выманить тебя. Я больше переживал, что не могу теперь связаться с Риком и дать ему сигнал. У нас был свой план, - Ястреб откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. Мы хотели устроить фейерверк, кое-что взорвать, чтобы показать, что не только я на крючке, но и Хмурому не жить, если еще раз рыпнется в мою сторону. Не уверен сейчас, что это могло бы сработать, но этот теракт мы с Риком долго готовили. Без моего сигнала он так и не смог начать показательную акцию. Я искал возможность дать ему отмашку, а потом появилась ты. Знаешь, я тогда впервые на тебя по-настоящему разозлился. Больше всего хотелось подойти и трясти тебя до тех пор, пока ты не поймешь, что всё это не шутки. Зачем ты пошла с Чижиком? Я ведь велел не выходить из дома, пока я не вернусь.