Я перевела взгляд на лорда Дербиша, не зная, чего ожидать — объяснения, предупреждения или новой загадки.

Писарь его Величества улыбнулся — спокойно, почти по-дружески, но в его голосе сквозила насмешка:

— Оливия, вы же сами как открытая книга. Если вам грустно — вы идёте в библиотеку. Если вам хорошо — тоже туда. Если вас терзают вопросы — вы снова ищете ответы среди полок. И вот, когда мне наконец есть что вам сказать, вы вдруг изменили своим привычкам. Именно сегодня — в день, когда я вас ждал, — библиотеку вы не посетили.

Я не сразу нашла, что ответить. Мысли путались, голос не слушался. Я всё ещё видела перед глазами ту дрожащую ленту, тонкую, почти прозрачную, — и знала, что это была нить. Я видела её.

Но лорд Дербиш держался так, словно ничего подобного не произошло, соблюдая светские условности.

Он чуть склонил голову, и его взгляд стал серьёзнее:

— Давайте не здесь, — произнёс он тихо, едва двигая губами. — Я рад, что моя интуиция меня не подвела. Похоже, у нас с вами много общих увлечений и талантов — и это не только любовь к книгам.

Он взял мою руку и, прежде чем я успела отпрянуть, коснулся её губами. Всё выглядело так, будто он просто соблюдает светский этикет.

Я всё ещё стояла молча, не в силах отвести взгляд. В голове звучал один вопрос за другим: что же произошло? чем я себя выдала? и как он узнал во мне «родную» душу?

— Это плохое место, чтобы обсуждать книги, — тихо произнёс он, но в голосе его звучала уверенность, будто он отдавал приказ. — Слишком многолюдно и шумно. Нет той тишины, которая необходима для серьёзной беседы.

Я смотрела на него настороженно, с недоверием. Казалось, я только вчера узнала тайну, которую нужно скрывать от всех, и уже сегодня передо мной стоит человек, который, как нарочно, оказывается таким же, как я.

Он будто уловил моё замешательство. Остановился рядом со мной и, не смотря мне в глаза, сделал вид, что мы просто обсуждаем танцующие пары. Его голос звучал легко, беззаботно:

— Все мы знаем, что рыбак рыбака видит издалека… Прекрасные наряды, не правда ли? — сказал он, чуть повышая голос.

Я окинула зал взглядом — рядом никого не было. Но даже в этой относительной тишине рисковать казалось безумием.

— Ну, не томите меня, милорд, — ответила я тихо, стараясь не двигать губами. — Хоть крошку информации… лёгкий намёк.

— Вас не удивляют ленты в нарядах девушек? — он бросил негромко, чуть прищурившись.

Я на секунду замерла, не сразу уловив смысл фразы. А его взгляд был цепким, настойчивым.

— Нет, — ответила я наконец, стараясь говорить спокойно, — но я удивлена, что они прилагаются к тёмным нарядам.

Лорд Дербиш резко посмотрел на меня — в его взгляде мелькнуло неприкрытое удивление. Он словно пытался рассмотреть во мне что-то, что раньше ускользало. Его глаза скользнули по моему лицу, и я ощутила этот взгляд почти физически — тягучий, липкий, будто он исследовал каждую черту моего лица, каждую эмоцию, выискивая подтверждение своим догадкам.

— Даже так, — произнёс он после короткой паузы, — вам нечего бояться. Ленты можно хранить в специальной шкатулке. — Его слова прозвучали обыденно, но в интонации было слишком много подтекста, слишком много смысла.

Я повернулась к нему, почти не открывая губ, и едва слышно прошептала:

— Я надеюсь на вашу откровенность… Я боюсь и хочу знать правду. Без ваших игр, милорд.

На лице лорда Дербиша появилось выражение, которое невозможно было разобрать — смесь сочувствия и холодной решимости.

— Вам не о чем бояться, — ответил он так же тихо, почти беззвучно. — Есть ритуалы, способные скрыть таких, как вы. Я найду способ передать вам записку. Приходите на место встречи, и мы проведём обряд. После этого вы будете в безопасности. Поверьте, я знаю, о чём говорю — я провёл в этом дворце слишком много лет.

Я смотрела на него, пытаясь понять: можно ли ему доверять? В его глазах я искала правду, хотя знала, что любой человек во дворце умеет прятать истинные мотивы, а такие советники как лорд Дербиш лучше всех.

— Если вы будете смотреть на меня ещё пристальнее, — негромко произнёс главный писарь его Величества, уголки его губ едва заметно дрогнули, — то ваш муж перестанет убивать меня взглядом и схватится за меч.

Я поспешно отвела взгляд, поклонилась в знак вежливости и повернулась к Феликсу. Он действительно смотрел на меня — пристально, сосредоточенно, не моргая. И я, собравшись, улыбнулась своему мужу так спокойно и нежно, как только смогла бы любящая жена.

Дербиш, уже повернувшийся ко мне спиной, тихо, почти не шевеля губами, бросил через плечо:

— Ждите письмо. Вы можете мне доверять, Оливия. Вы можете мне доверять.

Я стояла, чувствуя, как сердце неровно стучит в груди. Всё происходящее казалось сном — ненастоящим и нереальным.

Подойдя к мужу, я заметила, как один из рыцарей тактично уступил мне место рядом с герцогом. Феликс лишь мельком взглянул в мою сторону — его лицо оставалось спокойным, но взгляд говорил больше слов. Затем он вновь обратился к собеседникам, продолжая разговор, будто ничего не произошло.

А его ладонь легла мне на колено — уверенно, так, что я ощутила тяжесть, напоминающую, где моё место и с кем я должна быть. Этот тихий жест удерживал меня рядом до конца вечера.

Я шла сквозь лес, не помня, зачем и как здесь оказалась. Туман расстилался по земле, обвивая стволы, и мир вокруг будто растворялся в серой дымке. Я различала лишь смутные силуэты деревьев, едва видимые вблизи.

И вдруг я ощутила, что зрение, мой самый надёжный проводник в этом мире, будто отказывает мне. Всё вокруг теряет очертания, расплывается, словно лес сам не хотел, чтобы я видела его.

Вокруг стояла черная ночь — не просто темнота, а густая, вязкая тьма, будто сама земля дышала ею. Холодный воздух пах сыростью и мхом, а где-то вдали ухала сова, разрезая звенящую тишину.

Под ногами треснула ветка предательски громко, сообщая моё местоположение всему лесу. Я замерла. Моё дыхание в этой тишине казалось криком, а кровь шумела в ушах.

Мне казалось, что я не одна в этом лесу. И пугающая пара глаз непрерывно следит за каждым моим шагом, наблюдая с любопытством и ожидая моего конца. А каждое дерево, каждая тень, отброшенная веткой принимала очертания живого существа.

Даже моё платье служило препятствием, оно цеплялось за ветки, подол путался в грязи. Ткань юбки впитывала влагу этого леса, а холод пробирался всё выше.

Я не смела дышать — только слушала. Где-то хрустнула ветка. Потом в другой стороне — тихий шелест, будто кто-то крадётся за мной, ступая по опавшей листве.

— Кто здесь?.. — выдохнула я, сама не веря, что решилась говорить. Голос прозвучал хрипло и утонул в тумане, будто лес проглотил его.

Ответа не последовало, только ветер прошелестел между ветвями, и мне почудилось, что он произнёс моё имя.

Я побежала. Я поддалась панике и просто стремилась уйти, сбежать из этого места.

Мокрая трава хлестала по щиколоткам, босые ноги скользили по земле. Я чувствовала, как острые камни и корни больно впиваются в ступни, но не останавливалась. Между стволами мелькнул свет — слабый, колеблющийся, будто свеча, спрятанная в глубине леса.

Я рванулась к нему, спотыкаясь, задыхаясь от страха. Туман густел, холод обжигал кожу. Свет манил — единственное живое в этой мёртвой ночи.

— Пожалуйста… — сорвалось с губ, я и сама не знала, к кому обращаюсь — к богам, к свету или к тому, кто, возможно, ждёт меня впереди.

Я выбежала на небольшую поляну, где туман расступался, словно кто-то невидимый раздвинул его руками. И там — среди дрожащего света — стоял он.

Феликс.

Я не сразу поверила, что это действительно он — высокий, уверенный, будто высеченный из мрамора, с мечом в руке. Я бросилась к нему, едва не теряя равновесие.

— Феликс! — мой голос сорвался, я захлебнулась в собственных слезах и облегчении. — Ты… ты нашёл меня…