Я пошла дальше, и лишь краем уха уловила его бормотание: «Герцог может быть занят…»

— Думаю, на правах жены я могу потревожить мужа, — произнесла я тихо, не замедляя шаг.

Моя рука легла на холодную бронзовую ручку. Я постучала, и за дверью тут же послышался лёгкий шорох, а затем короткое приглашение войти. Я вдохнула глубже и переступила порог.

Я вошла в кабинет и увидела мужа за письменным столом. Сначала мне показалось, что он действительно рад меня видеть: Феликс поднялся, быстро подошёл ближе, и в его взгляде мелькнула тревога.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он, и в голосе не было ни капли холода, только подлинное беспокойство.

— Да, — ответила я, чувствуя, как дрогнуло сердце от этой неожиданной нежности. — Но мне нужно с вами обсудить…

Я не успела договорить. Его лицо стало серьезным. Он вдруг напрягся, взгляд стал отстранённым, и слова прозвучали ровно, почти сухо, как-будто я докучала ему:

— Оливия. Я приду к тебе сам, обсудим всё потом. Если это не срочно, прошу тебя подождать до вечера.

Он говорил так, словно выпроваживал меня за дверь. Я застыла на месте, чувствуя, как во мне разгорается злость. Вчера он сидел в моей комнате, следил за каждым моим вздохом, беспокоился о моём самочувствии. А сейчас… снова чужой человек, который даже несколько минут уделить не в силах.

Я смотрела на него, не скрывая раздражения. Хотела возразить, настоять. Слишком много моего терпения ушло на принцессу. Но он избегал моего взгляда. Его глаза то и дело возвращались к книжной полке за его спиной — слишком навязчиво, слишком заметно. Это нервное мелькание только усиливало моё раздражение.

— Хорошо, — выдохнула я, заставив себя смириться. Жизнь принцессы и правда важнее моих обид. — Отложим разговор до вечера.

Я развернулась и пошла к двери, чувствуя его взгляд на своей спине.

Прошлая жизнь. События до возвращения Оливии в прошлое.

Эва вошла тихо, как тень, держа в руках сложенный несколько раз лист пергамента. Девушка протянула его мне, и я сразу заметила — печати не было. Аккуратный, но незнакомый мне почерк, в котором угадывалась суровая привычка приказывать людям, уведомлял меня о назначенной встрече.

«Я прошу вас явиться ко мне сегодня в поздний час, как в прошлый раз. Я знаю, что ваш супруг ныне проводит время в доме лорда Хоммея по четвергам. Считаю это время подходящим.»

Подписи не стояло, но в каждой строчке я узнавала голос человека, который пугал меня до жути. Чёткий, прямой, резкий — герцог Терранс.

Я перечитала письмо раз за разом, пальцы невольно дрожали. Он позвал меня. Но зачем? Чтобы проверить? Или… чтобы услышать ещё что-то, кроме тех крох информации?

Разум кричал, что это безрассудство. Я сказала всё, что мне было известно. И уже нарушила все правила приличия, явившись к нему однажды. Второй раз — это будет не импульсивная ошибка, а мой личный выбор. Добровольный, осознанный. И что скажет муж, если узнает?

Я сжала письмо и положила его на полку, будто хотела спрятать от своих глаз.

Через полчаса, которые я провела в полной тишине, я накинула на плечи плащ и собралась на встречу. Секунду стояла у двери, чувствуя, как дрожь от охватившего меня волнения проходит по всему телу.

— Госпожа… — Эва посмотрела на меня с тревогой, будто угадывая моё решение.

— Я ненадолго, — ответила я и, не позволяя себе колебаний, шагнула в тёмный коридор.

Замок спал. Факелы тускло мерцали на стенах. Каждый поворот, каждая тень казались угрозой. Но всё равно я шла — туда, куда пригласил он. Я почему то решила, что без веской причины он бы меня не стал тревожить.

В этот раз Карл, помощник герцога, сопровождал меня молча. Его шаги звучали за моей спиной ровно и гулко, будто отбивали ритм. Он открыл передо мной двери и, кивком головы, указал направление. Лицо помощника оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня, — ни намёка на прежнее осуждение, ни тени любопытства. Его холодная маска была хуже любых других эмоций: я пыталась угадать, что скрывается за этим спокойствием.

Кабинет встретил меня запахом воска и бумаги. Герцог сидел за массивным столом, положив руки на подлокотники кресла. Перед ним стояла посуда, прикрытая белой салфеткой. От неё исходила странная тяжесть, словно от гнетущей неизвестности.

Я заставила себя не смотреть на кухонную утварь и подняла взгляд прямо на хозяина кабинета.

— Вам не стоило приглашать меня, — сказала я ровным, но чуть более твёрдым голосом, чем планировала, игнорируя любые правила приличия и старшинства.

Губы мужчины тронула еле заметная усмешка. Он склонил голову набок, словно изучая мою реакцию, и произнёс:

— И всё же вы пришли. Разве вам не любопытно? — его взгляд скользнул к накрытым предметам. — Узнать результаты нашей проверки, вам не интересно, что я нашёл в тканях, госпожа Форш?

Любопытство жгло меня сильнее огня, но я не дрогнула. Я знала, что каждое слово рядом с ним может иметь свою цену.

— Я знаю лишь то, что сказали мне мои чувства, мой дар. — ответила я тихо. — И я сделала всё, что могла.

Я выдержала его пристальный взгляд и добавила, стараясь скрыть дрожь в голосе:

— Но прошу вас… нашу первую встречу, и эту сохранить в тайне.

— Мы с вами проведём проверку вашего дара, — перебил мою длинную речь герцог, его голос прозвучал спокойно, но в глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.

— Мой дар… не раскрыт, — я колебалась, не в силах унять дрожь в голосе. — Это был первый и единственный случай. Я не уверена, что что-то получится.

— Нам придется попробовать. В стрессовой ситуации магия проявляется сильнее, — его тон стал твёрдым, безапелляционным. — Вам ведь самой интересно узнать пределы своего потенциала?

Прежде чем я успела возразить, он сорвал с предметов белую ткань. На столе оказались шесть кубков, расставленных по два в ряд — кубки на столе образовывали странный зловещий узор.

— Вам всего лишь нужно сделать глоток из трёх кубков, — спокойно произнёс он. — Из каждой пары выберите один — безопасный.

— Сейчас? — пересохшими губами спросила я.

— Да. Пейте.

Я шагнула ближе, сердце стучало в груди. Мой взгляд метался между двумя первыми бокалами. Никаких нитей, никаких видений. Я потянула руку к одному из бокалов — но вдруг тёмная дымка коснулась моей ладони, мягко обвив её, и словно интуиции мне прошептала: опасность. Я резко отдёрнула руку и потянулась к другому кубку. Сделала глоток — терпкий вкус вина обжёг горло, но ничего страшного не произошло.

Феликс не моргнул. Он следил за каждым моим движением с хищным вниманием, будто читал меня так же, как я пыталась считать свою магию.

— Вторая пара… — я колебалась. Ни угрозы, ни странных ощущений, ни даже легкой дымки или жжения на кончиках пальцев. И всё же сердце подсказывало выбрать левый бокал. Я подняла его и сделала осторожный глоток.

Его бровь едва заметно дрогнула.

Третья пара была совсем иной. Оба кубка словно излучали угрозу. В горле пересохло, пальцы задрожали.

— Я не хочу пить из этих кубков, — заявила я, глядя прямо в глаза герцогу. — В прошлой паре оба были безопаснее этих.

— Всё верно, — кивнул он медленно. — Но выбрать всё же придётся.

Я смотрела на него, пытаясь понять — испытывает ли он меня или просто играет. Мой дар прям кричал, что оба кубка — это опасность в жидкой форме, возможно, и мучительная смерть.

Наконец, почти наугад, я протянула руку, медленно подняла один из кубков и почти коснулась губами жидкости. В этот миг рука мужчины резко легла на мою, останавливая движение.

— Достаточно, — произнёс он низким голосом. — Вы доказали больше, чем нужно.

— Я прошла тест? — спросила я, и злость прорвалась в моём голосе. Я ожидала хотя бы благодарности… объяснения… хотя бы намёка на то, что он действительно узнал. Но герцог лишь молча убрал кубки в сторону, словно это была всего лишь скучная часть его повседневных обязанностей.