— Все худеешь, Максимыч, — дружески поприветствовал его Романов, — мне тоже бы надо, никак не соберусь.

— Кремлевские таблетки творят чудеса, Григорий Васильевич, — ответил тот, — второй раз прохожу этот курс. Плюс система физических упражнений авторства профессора Довганя. Лучшее лекарство от остеохондроза, рекомендую.

— Уговорили… прямо с завтрашнего дня займусь своим здоровьем, — проговорил генсек, — но у вас, кажется, было ко мне какое-то срочное дело…

— Верно, Григорий Васильевич, очень срочное… высокой степени срочности… касается ваших детей.

— Правда? — встрепенулся Романов, — тогда быстрее докладывайте, что там с Валей и Наташей.

— Докладываю, — Примаков развязал завязочки на свое папке и выложил на стол сиротливый листочек формата А4, — к ним обоим зафиксированы подходы одной западной спецслужбы…

— Давайте уже в подробностях, — подстегнул его генсек, — что за спецслужбы, какого рода подходы, место, время, пароли, явки… короче, что мне вас учить — вы же профессионал в этой области, а не я.

— Даю подробности, — Примаков сверился со своим листочком и продолжил, — 8 ноября сего года в санатории «Гурзуф» были зафиксированы контакты Валентины с третьим секретарем британского посольства Дэниэлом Рэдклифом. Который является кадровым МИ-6. А 12 ноября на концерте группы «Кино» в спорткомплексе Олимпийский Наталья имела продолжительную беседу с еще одним разведчиком, с Илоном Баскоффым, на этот раз с американцем.

— И что? — спросил Романов, — вы не рассматривали возможность, что это были случайные встречи, за которыми ничего не последует?

— Рассматривали, Григорий Васильевич, — сделал скорбное выражение на лице Примаков, — но к глубокому моему сожалению за этим встречами кое-что последовало.

— Говорите уже, не томите, — командным голосом сообщил ему Романов.

— Далее были зафиксированы множественные контакты Валентины с Даниэлем, а также Натальи с Илоном.

— Множественные — это сколько? — тут же попросил уточнить не терпевший неопределенности генсек.

— Два случая, говоря о Валентине и четыре в случае с Натальей.

— Тааак, — почесал голову Романов, — надеюсь, до интима дело не дошло?

— Средства нашего оперативного контроля не позволяют утверждать это со стопроцентной вероятностью, но этот вариант не исключается.

— Даааа, — задумался генсек, — это нехорошо…

— Хорошего тут мало, — согласился Примаков.

— Давайте так сделаем, — принял решение Романов, — я поговорю с ними с обоими, это раз… а два — надо их обеих услать в длительные командировки куда-нибудь на край света… одну во Владивосток, другую на Камчатку. Там их ни один британский жиголо не достанет.

— Хорошее решение, — одобрительно кивнул Примаков, — наверно, после таких командировок сроком… ну допустим на два-три месяца вопросы снимутся сами собой.

— А что вообще в мире делается? — спросил Романов после некоторой довольно продолжительной паузы, — расскажите…

— Так стабильности нет, — усмехнулся Примаков, — сплошная турбулентность…

— Давайте поподробнее про стабильность, — попросил его генсек.

— Хорошо, — вздохнул Примаков, — слушайте. После окончательного вывода нашего контингента из Афганистана дела там идут с очень переменными успехами… Наджибулла, конечно, гораздо более сильный руководитель, чем Кармаль, не говоря уж о Тараки, но и у него получается удержать власть законного правительства страны менее, чем на половине территории.

— А что с другой половиной?

— Там тоже не все однозначно, — ответил Примаков, — у оппонентов Наджибуллы единства как бы нет, да и никогда не было, слишком разные там силы задействованы. Если грубо, то эта неподконтрольная Наджибулле половина разделена примерно поровну между тремя силами — Дустумом, это узбекская диаспора на севере, Ахмад-Шахом, восток страны, и Хекматиаром, это самая непримиримая часть оппозиции, базируется она в провинциях, примыкающих к Афганистану.

— И чем, по вашему мнению, — продолжил вопросы Романов, — закончится это противостояние ээээ… хозяйствующих в Афганистане структур, так назовем их…

— Хороший вопрос, — Примаков поерзал в своем кресле и вытащил коробку сигарет, — можно закурить?

— Курите, конечно, Евгений Максимович, — улыбнулся Романов, — хотя должен заметить, что это может не очень благоприятно сказаться на вашем организме… давайте лучше выпьем — тоже вредно, конечно, но не так, как табачный дым.

— Уговорили, Григорий Васильевич, — ответно улыбнулся Примаков, — алкоголь, значит, алкоголь.

И Романов достал из правой тумбочки стола коробку с надписью «Двин».

— Любимый напиток Черчилля, — сообщил он, разливая ароматную янтарную жидкость по рюмкам, — знаете об этом?

— Да, конечно, — ответил тот и тут же добавил тост, — за мир во всем мире.

— Нет возражений, — ответил генсек, опрокинув рюмку, — так что там про хозяйствующие афганские структуры-то?

— Вопрос неоднозначный и многовекторный, Григорий Васильевич, — сказал Примаков, откинувшись в своем кресле, — слишком много входящих неизвестных величин и слишком мало достоверно установленных известных.

— Хорошо, — поморщился Романов, — давайте чисто ваш прогноз на базе недостоверных переменных.

— Хорошо, — вздохнул Примаков, — вот вам моя версия развития событий, вероятность которой я определяю где-то в пятьдесят-шестьдесят процентов… слушайте…

И далее секретарь совета безопасности изложил свое видение ситуации примерно следующим образом. С Дустумом и Ахмад-Шахом Наджибулла в конце концов договорится, в этом сомнений нет… сложно предсказать, на каких условиях, думаю, что подвинутся обе договаривающиеся стороны. Таким образом, примерно две трети территории Афганистана окажется в лагере объединенных сил Наджибулла-Ахмада-Дустума… объединение это будет довольно рыхлое и потенциально взрывоопасное, но в принципе у него есть шансы на мирное существование в ближайшее будущее. Что же касается Хекматиара и компании… там еще минимум 7–8 влиятельных полевых командира насчитывается… тут все гораздо сложнее. Активную поддержку этому лагерю оказывают Штаты и саудовцы, не говорят уж про Пакистан, так что с деньгами у них все в порядке. На мой скромный взгляд Афганистан должен расколоться на две части, по типу Кореи или Германии… с демаркационной полосой между ними. И это будет всерьез и надолго… возможно на полвека.

— Я вас услышал, Евгений Максимович, — тяжело и продолжительно вздохнул Романов, — в конце концов это не самый плохой вариант развития для нас.

— Согласен…

— Так, — продолжил Романов, — а что у нас на внутренних фронтах творится? Я имею ввиду национальные образования — Азербайджан с Арменией в первую очередь интересуют.

— В Карабахе все гораздо спокойнее, чем в Кандагаре, — позволил себе шутку Примаков, — в разы спокойнее. Но это не значит, что проблемы там полностью отсутствуют.

— А где их нет, проблем-то? — ответно попытался пошутить Романов, — на кладбище разве что… да и то вряд ли — там тоже иногда кое-что поделить не могут.

— Все верно, Григорий васильевич, — ответно вздохнул Примаков, — все верно — недавно разбирался с одним спором по Новодевичьему кладбищу, страсти серьезные кипели. А по Карабаху все более-менее ровно… уличных демонстраций и беспорядков с 86 года не наблюдалось совсем. Однако транспонировать эту схему на другие спорные территории пока не удалось… и я думаю, что спешить с этим не следует.

— Какие спорные территории вы имеете ввиду? — уточнил Романов.

— Абхазия и Южная Осетия в Грузии, — тут же был готов ответ у собеседника, — Приднестровье в Молдавии, Ферганская долина в Средней Азии… ну и юго-восток Украины, конечно, но это в самую последнюю очередь.

— А что не так с Ферганской долиной? — заинтересовался Романов, наливая еще по одной порции элитного коньяка Двин.

— Там все не так, Григорий Васильевич, — ответил Примаков после того, как опрокинул стопку, — это один из немногих плодородных оазисов в том региона. Площадью, на минутку, почти в 25 тысяч квадратных километров. Это два с половиной миллиона гектар. Со всех сторон долину защищают горы, Кураминский, Туркестанский, Алайский и Ферганский хребты, так что климат там субтропический. По долине протекает река Сырдарья, от нее отведены многчисленные каналы для орошения. Так что если подытожить, то это настоящий рай посреди окружающих пустыней и гор.