— С вами все в порядке? — тронула за локоть, он кивнул, но не повернулся.

Его глаза были болезненно закрыты, а к носу он прижимал насквозь пропитанный кровью платок.

— Фицуильям, не могли бы вы наклониться? — он вздрогнул, не ожидая, что я стою перед ним, а не за его оспиной. — Я могу остановить кровь.

Нехотя он склонил голову. Отобрала кровавый платок и зашептала. Через несколько секунд кровь остановилась, но я помедлила и добавила пару добрых слов.

Нос принял нормальный вид без первых признаков отека и легкой синевы. Я протянула графу свой чистый платок. Наблюдая за тем, как он вытирает кровавые разводы, почему-то думалось, что с переломом его прямой нос выглядел бы интереснее. Хоть что-то придавало бы ему эмоциональность.

— Вы назвали меня «дорогой», — неожиданно сказал он, с ледяным превосходством рассматривая маленькую меня. — В заговорах теперь используют такие обращения?

— Вам не нравится ваш здоровый нос? — тут же вспылила, но по щекам все равно прошла волна смущения.

— Нравится, — он дотронулся до кончика и тут же опустил руку. — Спасибо, Арейна.

Безразлично пожала плечами. Возможно, он так проявляет любопытство, ведь на самом деле в заговорах не бывает таких обращений. Только в добрых словах, что помогают проще переносить вмешательство чужой магии и на несколько секунд как бы располагают человека к тебе. Но в последнем, глядя на замороженного графа, я была неуверенна.

— Меня не за что благодарить. Вы рисковали. До сих пор не понимаю, почему не отказались, когда я сказала, что это бой чести?

— Я уже дал согласие, — спокойно ответил граф и опять потрогал нос. — А я стараюсь держать свое слово.

— Мне жаль, что вы пострадали и спасибо, что согласились, — хотелось бы сказать что-то более теплое, и показать насколько, он помог, несмотря на проигрыш. Одному Ильиму было бы сложнее, и ведьмак не отделался одним носом, несмотря на то, что считал удары. Второкурсник, вообще, видя перед собой лишь Ильима, мог бы поставить совсем другие условия. Кто знает. Хотелось все это сказать, а лучше обнять, но не решилась. Если «дорогой» это повод леденеть, что же говорить про мои горячие (других бы тут не получилось даже для графа) объятия.

Вместо всего этого, просто отвела глаза, и тут же увидел, как второкурсник подошел к Ильиму. Довольно дружелюбно пожал ему руку, что-то показал, кажется, то, как сделать, чтобы заклинание срывалось с пальцев еще быстрее. Они даже улыбнулись друг другу, после чего широкоплечий парень развернулся и ушел.

— Еще улыбается, и хватает же наглости, — пробурчала я.

— Думаю, Дан, не хотел участвовать в бое, — граф снова трогал нос, но быстро убрал руку. — Полагаю, вы заметили, что он пошел в атаку для того, чтобы быстрее закончить. Бой за две минуты, кажется, рекорд.

— Зачем тогда, вообще, соглашался, если не хотел?

— Бой чести очень специфический вызов. Если его не принять, все тело, будто чешется изнутри. Срок такого состояния зависит от силы и желания добиться справедливости вызывающего. Ваш друг, я думаю, был очень убедителен в своем желании. — Фицуильям замолчал, а потом, как обычно, безэмоционально добавил. — Когда соглашался на бой, был уверен, что это вы, Арейна, вызвали второкурсника.

Слов, чтобы ответить не нашлось. Хотя, в чем-то граф был прав, я бы могла.

— Я ваша должница.

— Моя помощь была добровольной и если уж говорить о долге, то он скорее числится за вашим другом.

— Все равно просто помните, что я тоже готова вам помочь.

Какое-то глупое расшаркивание закончилось опять моими порозовевшими щеками и усталым кивком со стороны графа. Он, кажется, чтобы только избавиться от меня, пошел к Ильиму. Но и я направилась туда.

Однокурсницы только что не зацеловали ведьмака, но отступили, когда его обняла Лил. Почему-то Ильим не выглядел счастливым, он как-то криво улыбнулся девушке. А Лил… ушла. Она с беспокойством оглядывалась на ведьмака, но не остановилась и, махнув рукой на прощание, вышла с площадки. Под руку с Витором.

Ведьмы зашушукались между собой, и я протиснулась к другу. Ераф быстро откланялся, получив учтивое и по-мужски скупое «спасибо» от Ильима, а я наконец-то дала волю чувствам и чуть не прибила друга.

— Зачем?

— Так надо было, — упрямо ответил он.

— Что он тебе сказал?

— Что я молодец, особенно для ведьмака. Еще, что зря вызвал из-за Лил, он считает, она того не стоит.

Я покачала головой, хотя надо было кивнуть. Лил я очень любила, она всегда искренне за все переживала, спрашивала, а поела ли я, и расстраивалась, если нет. И, на самом деле, могла помочь другу даже в ущерб себе. Но порой она была слишком… ветреной девчонкой.

— Она ушла, — вдруг тихо сказал Ильим.

Что тут ответишь, и нужно ли отвечать? Кивнула и взяла его за руку, как жаль, что не существует зелья от разбитых сердец.

— Ушла….Но другие остались, — я показала взглядом на притихших ведьм, которые наверняка ничего не слышали, но почему-то насторожились.

— Только не говорите, что все закончилось! — на площадке показался запыхавшийся Майлз, на руке которого висела Энни. — Ильим! И какой ты после этого друг? Не, я так не играю! Сложно было подождать каких-то три минуты. Если я тебе скажу, что чуть не выпрыгнул из спущенных штанов, когда меня нашла Энни, твоя совесть проснется? Так я и знал.

Ведьмы в недоумении смотрели на Майлза, краснеющую Энни, и сами становились пунцовыми. А боевик продолжал вдохновенно нести околесицу. Но за его грубыми шутками и бравадой мелькало беспокойство. Он похлопал ведьмака, узнал, как все прошло, и попросил Ильима привязать на себя сигналку. Чтобы при любом ударе Майлз знал, что начинается бой и не пропустил главного. А на то, что и крепкие объятия будут сигналить, философски вздохнул — издержки.

Сегодня я ни разу не упала и даже смогла пробить щит графа, но, к сожалению, на этом мои успехи закончились. К тому же под ногами мешался Том. Он успешно пережил свою хандру по ушедшим полосочкам и теперь всем показывал, насколько он зверь, хищник и, между прочим, саблезуб, а ни какая-нибудь воскрешенная мышь.

Как настоящий мужчина он даже пытался померяться силами с Фицуильямом. Загонял его кругами, но неудачно напоролся на сеть и, поджав заднюю лапу, спрятался за спиной Астера. После чего начал мстить графу. Только почему-то все прилетало мне.

Когда Том прыгнул первый раз, аккуратный пульсар Фицуильяма моментально стал похож на солнце. И не только мой, но и профессорский щит разлетелся на куски. Меня, конечно, быстро потушили, но настроение упало в бездну. Самое красивое строгое серое платье, которое за счет кроя казалось интересным, плясало обгорелым краем. Как тут не расстроиться? Радовало, что заказывала я его уже здесь и если напишу модистке, она сошьет точно такое, а лучше два и третье — праздничное. Пока я занимала себя приятными мыслями о платьях, Том окончательно вышел на тропу войны.

По-пластунски он подполз к Фицуильяму со спины и тяпнул за ногу. Плеть, конечно, сорвалась и даже несмотря на то, что граф бросил перехват, очень непростое заклинание, но получившееся у него за секунду….плеть опустилась на мои щиты. От плеча до кисти распоролся рукав, и теперь я походила на огородное пугало. Подпаленное платье, пиджак с растерзанным рукавом и пятна копоти на щеке.

Занятие, уже подходившее к концу, моментально завершилось. Астер ушел быстрее, чем граф. А Фицуильям, искренне за все извинившийся, даже пытался не выглядеть равнодушным. Но на долгие «прости» его не хватило и он, поняв, что пострадала только моя одежда, убежал.

К завтраку я почти опаздывала. И даже не взглянула в зеркало, когда переоделась. Есть хотелось, как никогда, и я очень спешила. Но в коридоре постоянно попадались люди. В конце концов я устала бороться с потоком адептов, и пошла спокойнее. Вокруг шумели разговоры и, в большинстве своем, о вчерашнем бое и ведьмаке. Откуда только все узнали?