— Поехали! — оживилась Сахариха. — Посмотрим, сколько в эту хату денег вливать надо. И да, не мешало бы нам хорошую строительную фирму найти.

Когда приехали к купленному зданию, Жека первым делом ногой опрокинул рекламную треногу, стоявшую у входа. Дверь была открыта, замок, кажется, выломан, и по давно нетопленному зданию гуляли сквозняки, шурша опавшими листьями по грязному, не мытому каменному полу. В вестибюле было темно — через пыльные окна почти не пробивался свет. Жека щёлкнул выключателем, но свет ожидаемо не зажёгся.

Тут действительно было как в фильме ужасов — темно и тихо. Клиника была небольшая, но внутрь заходить не хотелось. Однако пришли-то, собственно говоря, за этим! Так что волей-неволей придётся идти.

Из вестибюля, заваленного поломанными стульями и скамейками, на которых коротали время посетители и родственники, пришедшие навестить больных, огромная двустворчатая дверь вела в коридор, разбегающийся в обе стороны. В коридоре было темно, естественного освещения не было, лишь в самом конце он выводил в залы, в которых, по-видимому, сделаны окна и где было относительно светло.

— Мне кажется, отчасти я понял планировку, — заявил Жека. — Тут, по бокам коридора, я вижу двери. Это, наверное, вход в палаты. Чтобы сделать более-менее пристойное место, придётся ломать простенки. В общем, хрен знает, нужен дизайнер. Без него тут ничего не построишь.

— Беру это на себя! — усмехнулась Сахариха. — Сегодня же начну искать приличные строительные компании. А ты… Пожалуй что, стоит озаботиться о нашей охране и замутить банду с теми русскими. Слышишь?

— Не… — призадумался Жека. — А! Сейчас слышу! Кажется, оттуда, из коридора, кто-то идёт!

Естественно, что никто хороший из глубины заброшенного здания идти не мог…

— Прикинь, если оттуда какая-нибудь хрень подтянется! — усмехнулась Сахариха.

— Отходи к двери, геройствовать незачем! — сказал Жека, прикрыл скрипнувшую дверь в коридор и вытащил из кармана турецкий нож, отобранный у диаспоры. Это единственное оружие сейчас, что осталось. От пистолетов генерала Завоглу избавился. Нож же положил между дисков с музыкой, зная что туда мусора не будут заглядывать без ордера на обыск. И вот сейчас он пригодился.

По шаркающим звукам, доносящимся из коридора, было слышно, что идут как минимум, двое, а то и трое. Иногда слышно, как ноги задевают о какие-то склянки, валяющиеся на полу, иногда натыкаются об кресла- каталки. Какой-то предмет, похожий на трубу, изредка долбил о стену.

— Блин, тут реально как в каком-то фильме ужасов! — восторженно заявила Сахариха, вытаскивая сицилийскую сарагу. — Прикинь, если оттуда какие-нибудь зомбаки вылезут или призраки пациентов, жертв доктора Смерть!

— Да не, Свет, ерунда! — решительно заявил Жека. — Там, скорей всего, торчки или бомжи, которые тут шмалью закидываются. Нас услышали и решили на гоп-стоп взять.

Жека, как и всегда, оказался прав. Сахариха обладала более романтичной натурой, не без известной доли иронии, конечно, но Жека знал изнанку человеческой натуры на все сто! Естественно, кто ж, кроме торчков, мог зависать в заброшенном здании?

Поломанная двустворчатая дверь, ведущая в коридор, распахнулась от удара ноги, и в фойе вошёл человек, по облику которого сразу было видно, что это торчок, давно сидящий на хмуром. Одет в грязные мешковатые штаны, замызганную джинсовую куртку, под которой грязная толстовка с накинутым на голову капюшоном. Из капюшона торчат длинные засаленные волосы, нос длинный и от давнишнего удара свернут набок, глаза глубоко запали внутрь черепа и сверкают, как у какого-то вампира. Да он и походил всем своим видом не на человека, а на какую-то тварь. Следом за ним вышел такой же мудак, и одет почти так же. Только голова у него была лысая. Причем похоже, что брил себя сам, судя по неровным и кровоточащим порезам на лысом черепе. В руках у обоих были какие-то железяки, нечто вроде кусков водопроводных труб.

— Ни хера себе красавцы! — удивился Жека. — И точно, увидишь во сне, обоссышься нахер.

— Мочить будем? — спросила Сахариха, закуривая сигаретку.

— Хер знает… Сначала послушаем, что им надо, — признался Жека. — Мочить — это надо трупаки потом куда-то девать, а мне влом с этим возиться.

— Трупаки можно здесь же где-нибудь в подвале прикопать, — напомнила Сахариха. — Не в тачке же их везти куда-то.

— Не, Свет, здесь стрёмно прикапывать! — возразил Жека. — Ещё вонять будут. А нам тут ресторан открывать!

Торчки, сначала пытавшиеся испугать случайно зашедших прохожих, чтоб потом ограбить, с изумлением прислушались к разговору о том, как эти прохожие собираются поступать с их телами. Сначала удивились, потом обозлились.

— Деньги гоните, потом валите отсюда! — хрипло сказал первый, патлатый торчок. — И одежду снимайте, и тачку свою гоните.

— А как мы уедем отсюда? — возразил Жека. — Без тачки отсюда далеко идти до нашей хаты.

— Ах ты, козёл! — один из торчков размахнулся трубой и, беспорядочно размахивая ей, бросился на Жеку, но тот, ударив ногой по запястью, выбил трубу из рук нападавшего, а потом ударом ножа пробил шею насквозь. Нож оказался хорошим — прошёл шею насквозь, разрубив даже позвонки. Торчок захрипел, задёргался и свалился на пол.

— Ты убил моего брата, козёл! — заорал второй, лысый торчок, и точно так же, заорав и размахивая трубой, бросился на Жеку. Сахариха быстро бросилась поперёк его хода и поставила подножку. Торчок свалился прямо под ноги Жеке тёпленьким — лежит ничком, с чуть поднятым чайником. Можно было бы открутить ему голову, как вилок капусты, но Жеке было западло прикасаться к этому бичу — вдруг он лишайный какой или вшивый. Поэтому просто с силой ударил прямо в череп, в темечко, и пробил голову насквозь. Хрюкнув, торчок обмяк и свалился рожей в пол.

— Спасибо конечно, Свет! — смущённо поблагодарил Жека. — Но я б и сам справился. Я очень ценю твою помощь, но вдруг бы что с тобой случилось.

— Не ссы! Всё под контролем! — Сахариха показала свой ножик. — Ладно, проехали… Теперь надо думать, что со жмурами делать.

— Придётся тащить их к тачлу, — вздохнул от досады Жека. — Увезём куда-нибудь и выбросим в реку.

— Идея, конечно, крутая, — усмехнулась Сахариха. — А ты не подумал, что таким образом всю тачку себе изговнишь? Потом мусора будут опять что-нибудь искать, и тачку трясти в том числе. Не, Жекич, это не вариант. Жмуров надо тут прикопать. Бросим в подвал, потом строители найдут.

— Это опять мусора придут к нам, — заметил Жека. — Скажут, герр Соловьёв, что-то вокруг вас много трупов.

— Да похер! — заявила Сахариха. — Им тебе предъявить нечего. Давай быстрее, пока никто не запалил!

— А мне кажется, никуда не надо тащить, — заметил Жека. — Давай оставим тут, пусть лежат, хер с ними. Кто-нибудь да найдёт. Может, и не будут до меня копать.

Идти внутрь здания было и небезопасно, да и бесполезно — свет там отсутствовал. Можно было запросто провалиться в какую-нибудь яму. Поэтому поехали в русский квартал, в бар «У Маруси». Однако время было раннее, и никого там не было. Жека из бара позвонил Олегу по телефону, который он давал на визитке. Олег трубку взял, но сказал, что сейчас на работе, придёт в кабак вечером, после 20 часов.

— Ничего не поделаешь, Свет, надо до дома, до хаты! — заявил Жека. — Поехали, посмотрим рекламу в интернете и газетах, может, где подрядчика хорошего найдём…

Половину дня перебирали рекламные объявления в интернете, но так ничего подходящего не нашли. Большинство дизайнерских ателье гарантировали уютную обстановочку модерна, хай-тека, барокко или индастриала, но всё это были типовые проекты, в которых Сахариха не видела коммерческой выгоды. С такой отделкой ресторан ничем не выделялся бы из множества подобных.

— Скажи мне примерно, что ты хочешь? — замучавшись искать и звонить, попросил Жека.

— На первом этаже хватит места для ресторана, ночного клуба и приватной зоны, — важно ответила Сахариха, взяла блокнот, ручку и набросала примерный план заведения. — Естественно, нужно оставить место для кухни, места хранения продуктов и комнат для персонала. На втором этаже будет гостиница.