— Ты чего? — улыбнулась Сахариха.

— Да ничего, — рассмеялся Жека. — Представил себя во фраке и цилиндре, а тебя в кринолине. И слуги по бокам с дубинами. Ладно… Пошли уже, лимузин подали наверное.

Концертный зал «Festhalle» на Гамбургер-аллее был ярко освещён наружными светильниками со всех сторон, которые придавали ему фантастический вид. Проводили здесь все крупномасштабные городские и частные мероприятия, от балов выпускников до кинофестивалей и концертов популярных рок-групп, поэтому считалось это культурное сооружение знаменитым на всю Европу. Попасть в качестве гостя на знаковые события мечтали многие, но немногим это место доставалось. Вот и приглашение Жеки на благотворительный бал говорило об его определённом статусе. Естественно, этот статус надо было подтвердить. Например, весомым пожертвованием на благотворительность.

Лимузин подкатил прямо к широкой лестнице, ведущей ко входу в концертный зал. По лестнице была раскинута красная ковровая дорожка, по краям которой стояли временные ограждения. За ограждениями собралась толпа. Люди приветственными криками встречали приехавших — ведь сюда пригласили самых известных людей Франкфурта и земли Гессен. Кого тут только не было! Правительственные и военные чиновники, крупные бизнесмены, полицейские и армейские чины высокого ранга, знаменитые артисты и музыканты. Один рокер приехал в костюме от Версаче, надетом на голое татуированное тело. Чувак шёл по красной дорожке с полуголой блондинистой сисястой красоткой, тряс длинными лохмами и светил партаками из-под клифтона. Жека удивился — вот же пацан молодец, нисколько не переживает за шмот и выглядит в кайф.

Два лакея во фраках, дежурившие у лестницы и встречавшие гостей, распахнули двери остановившегося лимузина и помогли выйти Сахарихе и Жеке. Жека, выйдя из машины, огляделся — толпа за ограждениями приветственно махала руками и кричала что-то, чем вогнала его в небольшое смущение. Чего орать-то? Кинозвезда, что ли?

Жека взял Сахариху под локоть и повёл по лестнице. Светка уже вполне сносно держалась на шпильках, но Жека всё равно формально придерживал её — так положено по этикету. Несколько раз блеснули вспышки фотокамер. «Ну точно засветился», — с неудовольствием подумал Жека.

Несмотря на кажущуюся значительность мероприятия, внутри концертного зала народу было не сказать чтобы много — человек 50. Гостей встречал мэр Франкфурта Андреас фон Шеллер с женой. Увидев Жеку, он поначалу удивился, но потом рассмеялся:

— Рад приветствовать вас на данном мероприятии, герр Соловьёв. Уверен, что вы есть в списках приглашённых.

— Меня пригласил шеф полиции герр Эрих Шотц, — улыбнулся Жека.

— Тогда всё в порядке, — в ответ улыбнулся Шеллер. — Проходите, развлекайтесь.

Гости в ожидании благотворительного бала расхаживали по вестибюлю, пили дорогое шампанское и налегали на лёгкие закуски. Вдоль всего вестибюля стояли столики с горами бокалов, стоящих один на другом, налитых шампанским, и большие разносы с фуршетными закусками, в основном канапе — меленькие бутербродики на шпажках с икрой, лососем, копченым угрём и сыром. Это и назывался светский «приём». Шеллер принимал дорогих гостей и предлагал им развлечься жратвой и выпивкой.

В вестибюле играл струнный квартет: две скрипки и две виолончели. Музыканты играли что-то медленное и классическое. Несколько пар танцевали с бокалами шампанского в руках. Освещение было достаточно интимное — горели свечи в канделябрах, от которых шёл тёплый, таинственный свет, сподвигающий на романтическое настроение.

Большинство присутствующих были знакомы друг с другом, и появление Жеки с Сахарихой вызвало небольшое оживление и недоумение, но тут же к молодой паре подошёл шеф полиции Шотц.

— Рад приветствовать вас на этом замечательном мероприятии, — лукаво улыбнулся Шотц. — Позвольте познакомить вас со своей супругой. Её звать Эльза.

Эльза выглядела очень хорошо для своих лет — высокая стройная блондинка лет сорока в розовом вечернем платье смотрелась как принцесса из сказки. Лет тридцать дашь, не больше — шеф полиции на жену денег не жалел. Жека поклонился и поцеловал нежное запястье с золотым браслетом. Женщину эту он на ужине у Шеллера видел, но познакомился только сейчас.

— Евгений Соловьёв, — сказал Жека, глянув в голубые глаза Эльзы, с интересом смотревшие на него. — А это моя невеста, Светлана Сольцова.

Эльза пожала руку Сахарихе и предложила всем выпить за знакомство. Была она в общении весёлая и лёгкая — тут же познакомила Жеку с другими присутствующими. Но Жека всё равно чувствовал себя не в своей тарелке — не привык ещё к таким променадам и культурным базарам, когда ни выпить водяры, ни поплясать под техно или дискач.

Через десять минут, потраченных на пустые светские разговоры, музыка стихла и к микрофону подошёл мэр города. Он произнёс небольшую речь, в которой поприветствовал всех присутствующих и сказал, что рад видеть всех собравшихся в этот замечательный вечер. Потом добавил, что, несмотря на большие усилия, прилагаемые властями Германии, проблем ещё очень много, и некоторые требуют меценатских пожертвований. Например, детская онкология. И тут же предложил собравшимся скинуться на строительство детского онкологического центра, который будет принимать маленьких пациентов со всей Германии. Так что, дорогие герры и фрау, гоните бабло.

Каждая присутствующая пара подходила к столу, у которого стоял фон Шеллер, и клала пачку денег на стол. Потом один из пары брал микрофон и сообщал, сколько он выделил на благотворительность и какие причины сподвигли его на это. Жека с удивлением заметил, что, несмотря на кажущуюся внешнюю крутизну собравшегося местного бомонда, суммы, которые он жертвовал, были относительно незначительными — в среднем, по 10–20 тысяч марок. Жекины 100 тысяч, конечно, выделялись из общей массы пожертвованного. Шотц решил обобрать молодого неопытного бизнесмена! «Вот же гнида», — злобно подумал Жека, но вслух, естественно, ничего не сказал, тем более, возможно, в эту сумму входила взятка за их гражданство.

Жека уверенной походкой, с Сахарихой под ручку, подошёл к Шеллеру, и взял микрофон у него из рук.

— Меня звать Соловьёв Евгений, а это моя невеста Светлана, — уверенно сказал Жека. — Мы вместе на строительство детского онкологического центра жертвуем 100 тысяч марок. Потому что переживаем за больных детей, которым требуется самая современная и технологичная медицинская помощь.

Жека улыбнулся, услышав восхищённый гул, достал из кармана и положил толстую пачку денег на стол рядом с Шеллером, потом помахал рукой и отошёл в сторону — всеобщее внимание начало тяготить его. По пути случайно посмотрел на шефа полиции и увидел, как тот одобрительно улыбается и кивает головой, показывая, что Жека всё правильно сделал.

— Ваше гражданство и вашей невесты уже готово, господин Соловьёв, — шепнул Шотц на ухо Жеке, подойдя через десять минут чтоб якобы чокнуться бокалом. — Вы граждане Германии. Позвольте поздравить вас.

Жека улыбнулся, взял бокал с шампанским и чокнулся сначала с Сахарихой, потом с Шотцем. Этот факт действительно можно отметить…

Фуршет по случаю благотворительности в концертном зале «Festhalle» на Гамбургер-аллее входил в решающую фазу. Спонсорские взносы на строительство онкологического центра были собраны, и мэр города Андреас фон Шеллер собрался сложить деньги в мешок и увезти, как раздался громкий выстрел у входа. Следом другой. Присутствующие дамы и господа завизжали и побежали в разные стороны.

— Всем стоять, твари! — раздался громкий грубый голос. — Сейчас всех завалим! А ну стой, гондон! Ты куда?

Снова грохнул выстрел, и вскрикнул раненый. Жека моментом догадался, что кто-то решил ломануть благотворительный взнос, поэтому дёрнул пискнувшую Сахариху за руку и потащил прочь, в темноту. Вестибюль концертного зала освещали свечи на старинных бронзовых канделябрах — освещение тусклое, и в углах гнездилась темнота, в которой можно было затаиться. Но ненадолго — наверняка бандиты обыщут вестибюль до квадратного сантиметра в поисках спрятавшихся.