— Сэм, — предостерегающе сказала я, видя, что после сравнения с двумя рыженькими, граф заледенел. — Мы рады за тебя, и не переживай, у нас тоже насыщенная жизнь.

— Заклинаниями? — обидчиво спросил Сэм, которому только что так резво запретили говорить о своем сахарном чуде.

— Жизнь состоит не только из свиданий, — сухо ответил граф. — И никогда не стоит считать, что повышая свое мастерство, человек напрасно тратит время.

— А зачем вам такое мастерство-то? — после паузы с искренним любопытством спросил Сэм. Если бы не этот чистейший интерес, наверное, Фицуильям промолчал.

— Расти над собой — это своего рода испытание, которое нужно пройти, чтобы почувствовать, что ты можешь быть лучше, чем ты есть, — задумчиво разглядывая костер, ответил граф.

— Угу, — кивнул Сэм и подкинул, наконец-то, костель, палкой вдавив в самые угли, и вдруг произнес. — Но так-то вам это все без надобности, вы же не будете работать магами в крепости или где еще.

Граф молчал, он выглядел ужасно уставшим, появилось ощущение, что даже короткий разговор его слишком вымотал. И за него ответила я:

— Необязательно работать именно магом, у многих одаренных аристократов есть мастерские по производству магических вещей, а созидатели выполняют очень специфические заказы…для друзей. Для этого нужно очень хорошо знать то, чем занимаешься, — тихо проговорила, вспоминая, как отец горел своими работами, которые делал не для каждого и как переживал, когда они приходили в негодность. Он мог отказывать просителям и сам выбирать себе занятия, у него была определенная свобода, которую давали деньги и титул. Но он был созидателем и без магии жизни не представлял.

Сэм никак не отреагировал на слова, а сосредоточенно ворошил костер, забрасывая костель головешками. Уже почерневший по бокам клубень почти не пах навозом. Но будь костель даже вместе со своей вонючей кожурой, я бы ее проглотила.

— Ты бы если потренировался, тоже мог бы вырасти. Немного новых заклинаний и можно искать работу в столице, — проговорила я, только чтобы отвлечься от голода.

— Не, ты что. Мне моя крепость дороже. Тишь да благодать. Вот закончится война, опять будет красота, — ответил он. — А вот это ваше по полгода — нет. Лучше, как обычно.

— Свидания с рыженькими, я поняла, — усмехнулась я.

— Да, можно и с тёмненькими, — немного смущено, но совсем несерьезно ответил он. Ловелас нашелся.

Костель мы ели горячей. Обжигая руки и губы. Даже граф не морщился от запаха и съел свои три клубня в рекордные пять минут. Костер мы затушили, а сами легли всеми вместе у углей, прикрывая волокушей ноги.

— Думаю, нужно идти в направлении крепости, — тихо произнес граф. — Выйдем на дорогу узнаем, что происходит и станет ясно, куда идти дальше.

— Я поставил сигналки, на рассвете они поднимут и сразу в путь, — сонно пробормотал Сэм.

— Нам нужно остаться, — замирая, проговорила я.

— Почему?

— Нас ищут, я чувствую, — потом спустя несколько минут, когда никто так ничего и не сказал, все же призналась. — Мне приснился Галатэль, он просил не уходить.

— То есть только из-за того, что тебе приснился эльф, мы должны рисковать? — холодно спросил Фицуильям после короткой паузы. — А как же дезертиры, от которых мы так упорно уходили?

— Я не могу объяснить, но чувствую, что нам нужно остаться.

— Обсудим это утром, — произнес граф и немного отодвинулся от меня.

Я промолчала. Все уже было решено, и я не собиралась ничего обсуждать. Завтра никто никуда не пойдет.

Ранним утром парни, как будто забыли то, о чем я говорила. После сна и очередного заговора граф стал намного энергичнее, чем был вчера. Он отдавал распоряжения Сэму и сам собирался в путь. Я же ходила за ним и пыталась убедить в том, что надо остаться. На мои слова он спокойно кивал, продолжая забрасывать кострище. Но я все равно говорила, правда, все одно и то же. Сама не была уверена, что нужно стоять на месте, но когда думала о сне, внутри что-то щелкало, и, мне казалось, я права. Когда он закончил с костром, а Сэм собрал остатки печеной костели, я встала перед ним, перегораживая дорогу.

— Фицуильям, нужно просто подождать, за нами придут, — сказала я, уже понимаю, что могу из упрямства остаться одна в лесу. — Ты же знаешь у ведьм очень развита интуиция, и сейчас она говорит, что нужно ждать.

Он опять кивнул и… закинул меня на плечо. От удивления я повисла, как куль, без сопротивления. Граф крепко прижал мои ноги и пошел. Еще минуту я просто болталась, собираясь с мыслями, а потом сухо спросила:

— Фицуильям?

— Арейна, — отозвался граф. — Я учёл твои доводы, но не услышал главного — сколько ждать? Отсюда вывод, ты сама не знаешь и, более того, не уверена в правильности своего решения. Но зная тебя, предполагаю, что ты привязала бы себя к дереву и бросалась в нас пульсарами, продолжая ждать, когда за тобой придут. А слушать нас ты бы не стала. Поэтому, к сожалению, пришлось прибегнуть к варварскому способу твоего передвижения.

От негодования я набрала полную грудь воздуха и чуть не задохнулась. И зачем я только им рассказала куда идти, да еще подробно описала развилку, на которой свернуть? Меня, можно сказать, предали. Просто уму непостижимо!

Я сложила руки и теперь висела, опираясь на них грудью. Мне кажется, эта поза должна была дать понять, насколько я зла. Будем надеяться, даже со стороны сапог она заметна.

В любовных романах любое ношение девушки на руках, тем более графом, было романтическим моментом. Но я никакой романтики не ощущала. Положим, меня не несли, а тащили, словно мешок картошки, но должен же быть трепет, удовольствие от того, что «ах, какой вы сильный, а я такая хрупкая». Но была только злость на рыжего индюка, которого я в сердцах могла приложить тараном. Какая к призракам романтика, когда тебя воспринимают как предмет, который можно тащить куда вздумается?

— И долго ты меня будешь так нести? Просто хочу напомнить, что у тебя на плече ведьма и мне ничего не стоит прошептать пару неприятных слов, — я слышала, как тяжело дышит граф, видела его ровную спину и сильнее закипала.

— Сильные маги могут подавить отрицательные последствия от любого заговора, как ты, полагаю, знаешь, — ах ты козявка, я-то знаю, а вот ты что вдруг такой начитанный. — И пока ты не согласишься добровольно идти дальше, мне придется тебя нести.

Или пока ты не упадешь, про себя добавила я, опять прислушиваясь к тяжелому дыханию. Тук-тук-тук прилетело издали, и мы остановились.

— Или пока мы не уйдем от опасности, — добавил граф. — Ваш с Сэмом дятел предупреждает, слышите? А ты хотела остаться.

— Опусти, я пойду сама.

Меня тут же поставили на землю. Я не испугалась этого стука, но, как и Сэм, который сейчас старательно на меня не смотрел, думала, что он нам помогает.

Чтобы не сорваться и не запустить тараном, я отряхнула свои широкие штаны, поправила шляпу и достала перчатки.

— Не стоит на меня злиться, — сказал Фицуильям, и я прищурившись на него посмотрела, запыхавшегося с блестящим от пота лицом. — Чтобы остаться в опасном месте для любого офицера нужны более весомые обоснования, чем просьба эльфа не уходить в приятном для тебя сне.

Я порозовела, еще сильнее злясь и на него и на себя, чем как будто подтвердила, что мне было приятно.

— Я злюсь, потому что ты вскинул меня на плечо хотя еще недавно лежал пластом, а сейчас выглядишь, как загнанная лошадь. Один твой поступок и мои усилия по твоему спасению сведены на нет.

Мы хмуро уставились друга на друга. Каждый из нас говорил о своем и не отвечал на претензии другого. И строго говоря, ни он, ни я не собирались уступать. Я знала, что он бы меня в любом случае потащил, а я бы, будь возможность, осталась у реки. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Быстро-быстро застучал дятел.

— Голоса, — приглушенно сказал Сэм, который ушел чуть вперед.

И, правда, слышались обрывки фраз по левую руку от нас. Они приближались. Забыв о разногласиях, не сговариваясь, мы поспешили вперед.