— Господин Форш... — она делает многозначительную паузу. — Он прибыл в столицу после завершения обучения в монастырской школе Ордена Порядка. Мачеха ваша принимала его в гости. Она заставила всю кухню трудиться на благо этого гостя, да и сама была в таком восторге. Видимо, это жених вам... или, может быть, Селии. — краснея, говорит Эва

Когда она произносит эти слова, меня как будто что-то пронзает. Я с трудом сдерживаю дрожь, которая пробегает по всему телу. Жених? Мне? Или Селии? Это же... это же невозможно! Я точно вернулась как раз перед замужеством! Это не сон! Может в этот раз моя жизнь сложится по-другому.

Если я права, то скоро в наш дом явится Орден с предложением провести ритуал. И потом господин Форш и герцог Террас выскажут желание выбрать невесту таким путем. Значит я должна подготовиться к этому событию.

В глубине души я надеялась, что герцог вернулся в прошлое вместе со мной. Что он увидит меня, женится на мне, а после уже наедине в карете повторит все те слова, которые говорил, сжимая мою руку. И мы вместе разберемся и с проблемами в герцогстве и с будущей битвой!

Мне было тяжело вновь оказаться в стенах родного дома. После пяти лет, проведённых при дворе — среди тонких интриг, блеска великосветских бесед и в тени королевской библиотеки, ставшей мне почти храмом, — вернуться сюда оказалось почти невыносимо. Снова стать той юной девушкой, наивной и слишком старательной, требовало от меня и актёрского таланта, и всей внутренней стойкости.

Всё, что когда-то казалось важным — чьё-то приглашение на бал, фасон платья, взгляд случайного юноши, — теперь, в свете прожитых лет и обретённых знаний, выглядело не более чем суетой. Какая разница, если нас не позвали на приём или если наши платья устарели, когда я знаю, что впереди нас с Селией ждёт смерть?

Тогда я стремилась угодить каждому в своей семье, старалась заслужить одобрение, не понимая, кем они были на самом деле. Теперь же, смотря на них, я видела многое иначе.

Отец — представитель древнего, но ослабевшего рода, да еще и слабой магической ветви. Не имел своей земли и кровной власти над ней. Он работал в казначействе, скромно и честно, и был уважаем за свою преданность. Как знак уважения к нашему имени, нас иногда приглашали ко двору — не часто, лишь по большим праздникам.

Сейчас, наблюдая за ним, я видела уставшего человека, которому работа по-прежнему доставляла удовольствие, но сама близость ко двору — к его опасностям, слухам, лицемерию — изматывала. Я как и отец со временем усвоила этот урок: чем ближе ты к трону, к сильным мира сего, чем больше у тебя власти дарованной с выше, тем больше зависти и острых взглядов вокруг.

И потому он никогда не стремился забираться выше.

Мачеха, движимая своими амбициями, неизменно подталкивала отца вперёд. То письмо велит написать тому или иному влиятельному знакомому, то старается выбить приглашение хоть для одной из дочерей — на бал, на приём, на показную прогулку в королевском саду. Разумеется, чаще речь шла о младшей. Старшей — мне — и так достанется жених. Первенцам в этом мире достаётся всё. А вот младшая, говорила она, должна стать фрейлиной. Это шанс.

Это была старая, уродливая несправедливость: магия, титулы, даже внимание наставников — всё доставалось старшим. Неудивительно, что братская и сестринская любовь в таких домах была хрупка. Я это знала. И потому никогда не рвалась в свет. Я понимала и мачеху, и Селию. Я поддерживала их в этих стремлениях, даже если сама оставалась в тени.

Я стала замечать, как тонко, почти искусно, мачеха управляла чувствами отца. Как ловко она расставляла акценты в разговорах, направляя его мысли. Как читала его едва заметные жесты, улавливала обиды и колебания. Тогда, в юности, я думала, что преувеличиваю. Или вовсе не замечала такого отношения к себе. А теперь знала: если отцу и правда были дороги наши успехи, знания, манеры, если он искренне заботился о судьбе своих детей, то мачеха беспокоилась только о себе. И, иногда, о своей родной дочери — Селии.

Когда мне было двенадцать, именно мачеха убедила отца не вызывать мага из Ордена Порядка для оценки нашего магического потенциала. Я тогда не придала этому значения. Я даже подумала, что это делается ради моего спокойствия — вдруг у меня не окажется сил? Теперь же я знала: это была тонкая, рассчитанная уловка. Не допустить официальной оценки, скрыть мой потенциал.

В прошлом после замужества, полная юношеского рвения, я так мечтала соответствовать своему мужу — умному, амбициозному человеку, занявшему должность помощника в совете. Я поглощала книги по экономике, медицине, управлению государством, изучала даже древние трактаты по дипломатии — лишь бы быть ему достойной спутницей.

Во время службы во дворце я уже успела изучить многое о магии. Из старинных манускриптов я узнала, что кровная магия передавалась только в древних и сильных семьях, сквозь века, из поколения в поколение. Кровная магия переходила к наследнику земель лишь после смерти предыдущего носителя. Это была магия королей, герцогов, избранных — завязанная на алтарях, скрепленная кровными клятвами и верностью народа.

Наша магия была иной — духовной. Она не происходила из источников Земли, не черпала силу из крови и клятв. Она рождалась внутри человека и умирала вместе с ним, не передаваясь дальше после смерти родственников. Такая магия зарождалась вместе с новой жизнью, с появлением младенца, в котором зажигалась духовная магия. Родиться с таким даром было делом случая — и великой удачи. И чаще всего эта удача благоволила первым детям своих родителей.

Мой отец обладал магией предчувствия: он чувствовал надвигающуюся беду, но только по отношению к себе, да и то всего за несколько мгновений до бедствия. Дар красивый, но практически бесполезный в повседневной жизни, если только не предвидеть падающий на голову кирпич.

По праву старшей дочери, я должна была унаследовать хотя бы искру его магии. Селия, уже не была первенцом отца, но все еще первая и единственная дочь мачехи, могла унаследовать только дар ее матери: но кровь мачехи была пустой. Мачеха не могла передать ничего, и она знала это. А отец передал силы мне, своему первенцу.

Когда-то, в прошлой жизни, меня не удивило, что ритуал показал наличие дара у нас обеих. Тогда я доверяла всему, что происходило. И думала, что дар пришел Селии от матери. Но теперь... теперь я была почти уверена: Селия или сама мачеха подстроили всё. Обманули нас всех.

На следующий день вместо того, чтобы переодеться и начать готовиться к визиту представителей Ордена, мы с Эвой направились на старую рыночную улицу. Мой план был прост: потратить все имеющиеся при себе деньги на покупку защитного артефакта. После всего, что я вспомнила и узнала, я не могла позволить себе оставаться без защиты.

Когда я вошла в лавку артефакторов, меня сразу окутал резкий запах трав, старого пергамента и магических масел. Приглушённый свет витал над полками, заставленными дорогими товарами. Я подошла к прилавку и испытала настоящий шок — стоимость защитных артефактов оказалась заоблачной.

Несколько лет назад во дворце герцог просто приказал снабдить меня таким амулетом, не обременяя заботой о цене. Сейчас же я смотрела на эти изделия и понимала, что едва могу позволить себе что-то из их ассортимента.

Пока торговец возился в дальнем углу, я машинально осматривала лавку — и тут мой взгляд упал на одну книгу. Толстая, переплетённая в тёмную кожу, украшенная кроваво-красным тиснением, она лежала почти незаметно на прилавке среди дешевых амулетов. «Кровь и Дух», гласил заголовок. Книга словно сама звала меня.

Я не смогла удержаться — осторожно взяла её в руки и начала перелистывать страницы. Первая часть книги, она же историческая справка не интересовала меня вовсе. Вторая часть книги представляла собой практическое руководство по магии. Я не могла поверить своей удаче, такой экземпляр невозможно найти. И трудно поверить, чтобы кто-то мог так халатно хранить его на прилавке.