— Сейчас я рассказал тебе всё, — заверил Олег. — Таить мне больше нечего. Почему решил довериться тебе? Потому что увидел тебя в деле. Ты пацан надёжный. Знаешь, что делаешь. Не остановишься ни перед чем. Наших, конечно, раскачать будет непросто, но сегодня они пошли за тобой. Пойдут и потом.

— А вот это хорошо! — усмехнулся Жека. — За это можно и бухнуть ещё.

— Но прежде чем бухнуть, и мы должны знать кое-что о тебе, — осторожно сказал Олег. — Кто ты… Почему сбежал из России? Что собираешься делать тут? Можем ли мы доверять тебе?

— Ну что ж, вы имеете право это знать! — согласился Жека и закурил вторую, предложив сигарету Олегу. — В России у меня был бизнес. Хороший бизнес, большой. Чтобы его раскрутить и отбиться от других авторитетов, мне пришлось мутить дела с русской мафией. Это не обычная преступная группировка. У них там целый синдикат, уходящий головой в Москву. Всё у них. Органы власти, милиция, госбезопасность, авторитеты с бойцами… Потом они открыли чавку на моё дело, я выступил против, но сам знаешь — против ветра ссать дело невозможное. Меня бы просто пришили из снайперки или бомбу в машину положили, и концы в воду. Поэтому мы со Светкой бежали сюда. Здесь…

Жека помолчал и щелчком, по-пацански, бросил бычок в урну.

— Здесь я хочу начать заново. Открыть новый бизнес. Деньги у меня есть. Но любой бизнес требует группы поддержки. Ты понимаешь, о чём я?

Жека прямо посмотрел в глазу Олега и увидел, что он наверняка понял.

— Когда ведёшь бизнес на высоком уровне, требуется решать множество проблем. Часто идущих вразрез с законом. Такова жизнь, братан. Тем, кто работал на меня, обижаться не было причин. Платил хорошо. Вот, собственно говоря, и весь мой секрет Полишинеля… Теперь-то идём бухать?

— Теперь идём! — согласился Олег. — Вечер откровений, я думаю, закончился…

Вернувшись в зал, Жека заказал ещё водки, пива и полный стол закуски. Чего тут только не было — фирменные пельмени с беляшами, немецкие колбаски зауэркрауты, украинская жареная колбаса из свинины и ещё бог знает что. Через час кабак гудел как улей — к гостеприимному столу подтянулись все, кому не лень. Наливали всем и угощали всех.

Ещё через час на весь кабак по заказу Жеки играл «Розовый вечер» «Ласкового мая», а бухой Жека рассказывал всем про юность на блатном районе «Речка», про сибирские подростковые банды, которые вмиг попустили бы казанских мотальщиков. В общем, развязался язык…

Через три часа, глубокой ночью, бухого Жеку такие же бухие Олег и Захар затащили в номер гостиницы «Авангард» и аккуратно положили на ковёр у порога. Потому что дальше не дала занести недовольная Сахариха.

— Пусть тут спит! — безапелляционно заявила она. — Проспится, сам кровать найдёт…

М-да… Погудели хорошо…

Жека проснулся среди ночи с тяжкого бодуна. Болела голова, бухало сердце, сильно хотелось пить и ссать. Господи… Давно так не ужирался! Где находится, тоже непонятно. И самое фиговое, что почти ничего не помнил. Как добрались до бара «У Маруси», вроде бы всплыло в голове. Потом пьянка-гулянка, «Ласковый май»… Ясно одно — наклюкался порядочно и конец висячки уже не помнил.

Сейчас-то где? С трудом открыл глаза. Неяркий свет ночника. Белый ковёр, белая мебель. Чёрт! Он в своём гостиничном номере! Жека осторожно сел на задницу, огляделся. Прихожка. С трудом поднявшись и стараясь не шуметь, скинул с себя одежду, которая казалась грязной, осторожно вошёл в зал.

В зале что-то тихо бубнил телевизор, яркими картинками освещая полумрак и оставляя на стенах бегающие всполохи света и теней. На диване перед телевизором, свернувшись в калачик и подложив ладошки под щеку, спала Сахариха. Жека вдруг ощутил прилив вины. Видать, подружка ждала-ждала и легла спать, так и не дождавшись. Но больше вина глодала за то, что так поддался на выпивку с практически незнакомыми людьми. Ведь всегда знал, что это дело до добра не доведёт, особенно если пить до усёру не пойми с кем. Так можно и на речном дне очнуться или в бочке под землёй.

Чертыхнувшись, раздосадованный Жека открыл холодильник и открыл початую бутылку холодного красного вина. Вот это как раз то, что нужно — сбить отходняк и похмелугу. Налив бокал, Жека залпом выпил вино, как газировку. Посидев пару минут, почувствовал, что полегчало. Захотелось покурить, но забоялся, что опять заболит голова, поэтому решил сходить в душ.

Холодный душ мигом привёл в состояние полутрезвости. Потом ещё бокал вина и сигаретка привели в более-менее сносное состояние. До свинячьего визга пил он редко, но метко, обычно со своими пацанами, кому верил как себе. И притаскивали также в полувменяемом состоянии, и ночевать оставались.

Однако мелких запивонов было очень много. Да что уж там греха таить… Пил понемногу каждый день. То бокал вина за завтраком, то рюмку виски или водки за обедом, то коньяк за ужином, то просто сто грамм любого пойла, когда встречался с нужными людьми, с директорами предприятий, биржевиками, банкирами, и после сделки нужно было скрепить договор так сказать… Иногда тайком охватывала мысль, что с таким образом жизни недалеко и до алкоголизма. Впрочем, эта мысль быстро уходила. К спиртному без повода Жека относился равнодушно. Кто ж виноват, что он жил такой насыщенной жизнью, где без выпивки никак?

После сигареты опять захотелось выпить, уже чего-нибудь покрепче, но Жека подавил это желание, найдя компромисс — бутылку запотевшего пива из холодильника. После этого почувствовал, что точно уже всё, и завалился на другой диван, не желая будить любимую.

Не захотела она будить и его. Было у Сахарихи очень ценное для женщины качество — мозг она не выносила, в отличие от подавляющего большинства представительниц своего пола. Максимум, могла надуться и молчать, свернувшись в кресле в калачик, задумчиво поглядывая поверх стакана с молоком или соком, который подолгу держала обеими руками у губ, понемногу прихлёбывая напиток.

Жека проснулся от вкусного запаха и чьего-то пристального взгляда. Пахло яичницей, беконом и кофе. А взгляд исходил от Сахарихи, уютно забравшейся в кресло с ногами и попивающей апельсиновый сок, с усмешкой глядя на Жеку.

— Ну чё? Как гульнул? — с усмешкой спросила она. — Чайник не болит?

— Да вроде нет! — признался Жека, но тут же, как только ответил, почувствовал, что чайник болит, чего уж там скрывать… Точнее, побаливает. Но больше донимало чувство зверского голода. Кажется, вчера вроде что-то и ел, но больше пил.

— Завтракай! — кивнула Сахариха на сервированный столик. — Классический завтрак для опохмела. Яичница, бекон и тосты.

Жека осторожно встал и качаясь подошёл к столу.

— А ты? — смущённо спросил у подружки, принимаясь за еду.

— Я уже завтракала, садись, ешь, пока горячее, — усмехнулась Сахариха, встала с кресла, достала из холодильника бутылку пива, открыла и подала Жеке. — Похмелись. На тебя смотреть жалко.

Вот знает же, что надо именно в этот момент! Жека с жадностью, в несколько глотков, выпил пиво и с жадностью продолжил завтрак. Сахариха не мешала есть, терпеливо ждала, когда любимый насытится. Ожидание скрасила любимой сигаретой Fine-120, выпуская колечки дыма и посматривая на взъерошенного Жеку.

— Как сходняк? — поинтересовалась она, увидев, что любимый более-менее насытился.

— Не было никакого сходняка! — возразил Жека. — Посидели с пацанами, выпили. Нормальные пацаны.

— С каких пор ты стал мне врать? — строго спросила Сахариха. — Говори, в какое говно опять влез. Что без этого — на тебя не похоже. Я должна знать, что говорить мусорам, если на тебя наедут.

— Ладно… — смутился Жека, поняв, что перед Сахарихой юлить бесполезно. — Пока сидели, базарили в том баре, на районе у них ЧП случилось. Девчонку десятилетнюю, дочку пацана одного, турки похитили. Жену побили. Я предложил вкупиться и наехать на этих чертей, что мы успешно и сделали. Покрошили весь их муравейник, всех грохнули и сожгли здание. Вот, вкратце, и всё. Девчонку отдали матери, а потом поехали бухать.