— Думаю, что в этот срок я уложусь, — вздохнул Джон и начал спорить. — Перелопатив тонну материалов по бывшей и настоящей истории России, я пришел к твердому убеждению, что сильный человек во главе нее это благо для всего остального мира. Ведь что случится с очень большой вероятностью, если Романова скинут из Кремля? Одного сколько-нибудь признанного лидера помимо него там нет, значит будет борьба за лидерство. Минимум между двумя партийными боссами… я, кстати, вижу среди них казахского и азербайджанского первых секретарей. Да и украинский Щербицкий вполне может подключиться — его хоть и уволили с должности, но связи у него никуда не делись.

— Продолжай, — немного заинтересовался Пол.

— Так вот, два примерно равных кандидата на власть ничего хорошего принести не могут. Это не Штаты, где такая ситуация раз в 4 года случается, в России все по-другому. А если трое кандидатов будет, то получится так называемый «триумвират» — напомнить, что это?

— Что-то из времен Древнего Рима, — поморщился Пол, — но ты напомни конечно.

— Первым известным триумвиратом в истории был союз Цезаря, Помпея и Красса. Ничем хорошим он не закончился, Цезарь переиграл и закопал их обоих. Далее. Ближе к России — три сына Ярослава Мудрого пытались управлять совместно, результат — разделение страны на княжества и покорение ее монголо-татарами. Если совсем недавнюю историю взять, то это Ленин-Троцкий-Свердлов в 17 году. Сами, наверно, помните, что в итоге него приключилось.

— То есть ты хочешь сказать, что в случае отстранения Романова Россия может разделиться на мелкие части и все это будет сопровождаться гражданской войной?

— Именно это я и пытаюсь донести до вас, шеф…

— Так это разве плохо? Гражданская война в стане нашего главного противника — что может быть лучше?

— Не забывайте про ядерное оружие, шеф, — напомнил Джон. — Сколько там у них единиц этого добра имеется?

— По договору ОСВ-2 у нас может быть по 2150 носителей, — вспомнил Пол. — Из них не больше 1300 с разделяющимися боеголовками.

— Немало, шеф, — усмехнулся Джон, — для страны, где полыхает гражданская война.

— Русские же не полные дураки, — возразил Пол, — инстинкт самосохранения и у них имеется. Разберутся как-нибудь со своими проблемами.

— Я бы не был в этом так сильно уверен, — продолжил Джон, — особенно учитывая сильный национализм в республиках… поэтому мое твердое убеждение остается прежним — сильный руководитель Романов это благо не только для Советов, но и для нас. И нам не стоит поддерживать сепаратизм русских окраин, ничего хорошего из этого не выйдет.

Октябрь 1985 года, полночь, Лубянка

Площадь Дзержинского она, конечно, называлась в 85 году, но народное название такое было. Председатель самой секретной службы СССР Евгений Максимович Примаков собрал экстренное совещание в своем кабинете на верхнем этаже, который выходил окнами на статую основателя ведомства. Присутствовали два его заместителя, Чебриков и Цинев, а также начальники первого управления (внешняя разведка), второго (контрразведка), а к ним немного неожиданно присоединились пятое (борьба с антисоветскими элементами) и шестое управления (экономическая контрразведка).

— Товарищи, — начал свое вступительное слово Примаков, — причина нашего срочного совещания в столь позднее время достаточно серьезна, на кону стоит существование нашего государства.

— Даже так? — позволил себе ремарку Владимир Крючков, начальник ПГУ. — Звучит немного страшновато.

— Да, Владимир Александрович, — довольно резко ответил ему Примаков, — все крайне серьезно, более чем… по информации из заслуживающих доверия источников у нас на следующую неделю намечена смена генерального секретаря и половины Политбюро. Против их воли, разумеется.

— Очень интересно, — подал голос Маркелов, руководитель управления контрразведки, — Евгений Максимович, вы полностью доверяете свои источникам?

— Да, Иван Александрович, — тихо, но твердо отвечал Примаков, — этим источникам я верю, как самим себе.

— И что же конкретно должно произойти в ближайшую неделю? — спросил начальник идеологической пятерки Бобков.

— Сейчас перейду к конкретике, Филипп Денисович, — шеф налил себе минералки, выпил и продолжил, — эти информированные источники сообщили следующее…

И далее в течение примерно пяти-шести минут Примаков изложил перед своими подчиненными тот план оппозиции, который вкратце передал ему Романов. Никто его не перебивал, слушали очень внимательно, а по окончании высказался товарищ Цинев.

— Это все очень похоже на 64 год, — сказал он, — когда Никиту Сергеевича подвинули…

— Да, Георгий Карпович, — немедленно отозвался Примаков, — это очень похоже на 64 год. С одной только добавкой — кулуарная замена высшего руководства должна сопровождаться массовыми волнениями в национальных республиках и автономиях. Что совсем уже нехорошо. Филипп Денисович, — неожиданно обратился он к Бобкову, — доложите, что у нас с антисоветскими элементами в Молдавии…

— Извините, Георгий Максимович, — быстро собрался тот, — я не готовился и буду говорить по памяти…

— Давайте по памяти, — разрешил ему Примаков.

— Из всех наших республик, — начал тот, — Молдавия чуть ли не самая спокойная в этом плане. Нет, нацинтеллигенция конечно возмущается на кухнях и в ресторанах, но все это даже и близко не лежит, например, к грузинским или армянским проблемам. Если интересны лидеры молдавской оппозиции, даже и оппозицией-то ее назвать нельзя… фронды что ли — то опять же на память могу назвать Иона Хадырке, писателя, и Мирчо Друка, бывшего секретаря Кишиневского горкома. Они кучкуются в организации под названием «Народный фронт», ничего серьезного из себя ни все вместе, ни по отдельности не представляют.

— Хорошо, — Примаков повернул карандаш параллельно своему краю стола и задал следующий вопрос, — а почему тогда подпольное совещание нашей оппозиции прошло в Кишиневе?

— Сложно сказать, Евгений Максимович, — покрутил головой Бобков, — возможно из-за того, что там несколько слабее контроль наших органов.

— А почему он там слабее? — продолжил бомбить Бобкова вопросами председатель.

— Потому, наверно, что есть более напряженные точки, где требуется особое внимание… — предположил тот.

— Ладно, — махнул рукой Примаков, — тут все более-менее ясно. Теперь главный вопрос — что будем делать, товарищи, в этом направлении? Генеральный секретарь очень рассчитывает на нашу помощь. Да, кстати… — добавил он в конце, — Ивашутин со своим ведомством тоже подключается, причем главными назначены мы, а ГРУ будет действовать в соответствии с нашими рекомендациями. Теперь слушаю ваши предложения…

Тот же день, 2 часа ночи, Баку

В резиденцию первого секретаря ЦК Азербайджана срочно прибыл товарищ Алиев, в пункте цель командировки значилось нейтральное «обсуждение вопросов о сотрудничестве».

— Ну что, Камрян Мамедович, — сказал Алиев, усаживаясь в очень уютное кресло с абсолютно кожаной обивкой, — давай обсудим текущий момент.

Багиров, первый секретарь Азербайджана чувствовал себя немного неуютно в связи с тем, что не ощущал себя полновластным хозяином республики, такое на его памяти третий раз было. Он покрутил головой и сходу предложил высокому гостю рюмочку коньяка.

— Ты же знаешь, Мамедович, — ответил Алиев, — что мусульманам спиртное пить нельзя.

— А мы разве сейчас мусульмане, Гейдар Алиевич, — резонно возразил он, — мы же сплошные атеисты, поэтому по чуть-чуть не воспрещается.

— Убедил, — склонил голову Алиев, — давай по чуть-чуть.

Они выпили по половинке рюмки, после чего Алиев продолжил.

— Смутные времена наступают, Мамедович, очень смутные…

— Поясни свою мысль, — попросил тот.