— Считайте, что я могу простить вам почти всё, — его губы продолжали скользить по моей шее, оставляя огненные прикосновения.

— А что же вы мне не простите? — я слегка отстранилась, стараясь придать своему голосу игривый тон.

— Может, вы не простите мне глупости? — спросила я с улыбкой, выскальзывая из его объятий.

Он смотрел на меня с тем самым лукавым выражением, которое лишало опоры под ногами.

— Глупость я бы простил, — сказал он медленно, притягивая меня снова к своей груди, — а вот если бы вы оказались тёмным магом… тут я бы задумался.

Я фыркнула, но его сильные руки сомкнулись на моей талии, лишая возможности отступить. Его ладони мягко массировали мои плечи, и я, несмотря на внутреннюю скованность, ощущала, как напряжение покидает меня. Его дыхание обжигало моё ухо, и я услышала тихий шёпот:

— Вам не стоит беспокоиться.

Я уже собиралась ответить, когда резкий, громкий стук в дверь нарушил покой моей комнаты.

Резкий стук в дверь напугал меня так сильно, что тело непроизвольно вздрогнуло, словно в комнату ворвался поток ледяного воздуха. Звук вырвал меня из грёз, и я открыла глаза, возвращаясь в свою спальню. По телу всё ещё разливалось тепло; на плечах ощущалось прикосновение его рук, а на шее оставались следы от его губ, только что скользивших по моей коже.

Феликс тяжело выдохнул, словно незваный гость позволил себе лишнее, прервав нас в самый неподходящий миг. В этом вздохе слышалось недовольство, но в его движениях все еще сквозила ласка и забота.

Муж так же нежно провёл пальцами по моей спине, застегнул несколько застёжек, возвращая платью прежний вид. Он усмехнулся, коснувшись шеи губами, и его дыхание приятно щекотало мне ухо.

Я видела, как его позабавил мой испуг от стука, и чувствовала — муж мягко направляет меня к двери, позволяя самой встретить визитёра.

Пока я ещё не успела собраться с мыслями, Феликс отступил. Его шаги звучали так же уверенно, как всегда. Подойдя к столику, он взял графин, налил вино в кубок — неторопливо, с какой-то нарочитой ленивой грацией. Затем сел в кресло, свободно раскинувшись, словно в собственном кабинете, и поднял на меня взгляд.

Он вёл себя так, будто всё происходящее находилось под контролем и вовсе не требовало его участия. Спокойствие герцога передалось и мне. Казалось, настенные гобелены интересовали мужчину куда больше, чем мой ночной гость.

Раздался повторный стук. Муж не показал никакого раздражения или беспокойства из-за такой настойчивости. Он абсолютно спокойно ждал, пока я поговорю со своим гостем.

Я вздохнула и пошла к двери, я была уверенна, что, скорее всего, это Эва — ей что-то понадобилось или она решила проверить, как я себя чувствую. Но когда дверь приоткрылась: передо мной оказалась Ариана.

На ней было простое домашнее платье, поверх которого небрежно наброшен халат. В руках она держала кувшин с напитком, а ночное платье без всякой стеснительности болталось через руку. Лёгкая, совсем не сонная, улыбка тронула её губы.

— Я решила, что мы можем провести ещё одну ночь вместе, — заявила она, даже не поздоровавшись.

Я замерла, пытаясь подобрать слова. Её уверенность — почти нахальство — застала меня врасплох. Я улыбнулась так мягко, как могла, и ответила:

— Давай лучше завтра, Ариана. Сегодня я… немного занята.

Мой голос звучал предельно вежливо, но мне хотелось рассмеяться. Я сравнивала себя с героиней любовного романа, которая прячет у себя в спальне не мужа, а любовника.

Я чувствовала на себе спокойный, невозмутимый взгляд Феликса и отчаянно хотела взглянуть на его лицо, хотя понимала — любое движение выдаст меня. Всё же я неловко повернула голову в его сторону.

Он сидел в кресле так же спокойно, как и прежде, в руке блестел кубок с вином. Ни один мускул не дрогнул на его лице, выдавая полное отсутствие интереса к нашей беседе.

— Но я правда хотела поговорить с тобой сегодня, — не унималась Ариана. Она шагнула ближе, крепче прижимая кувшин к себе. — Я всё думала о том, что ты сказала тогда… Что мужчина должен любить меня. Но ведь он будет… будет любить. Есть разные женские способы…

И хоть она и шептала, я не хотела, чтобы её брат услышал лишнее. Женская солидарность не позволяла мне разрешить ей говорить дальше. Я мягко подтолкнула Ариану в сторону коридора, касание было лёгким — предупредительным.

— Вот ты? — она всё ещё бормотала, почти не сбавляя темпа. — Ты бы смогла? Ты бы согласилась на мужчину, который тебя не любит, в надежде, что потом всё исправишь? Ты бы всё исправила, если бы выпал шанс?

Она попыталась шагнуть в комнату, но я перехватила её за запястье и, глядя прямо в глаза, сказала тихо и твёрдо:

— Ариана, я не одна. Давай не будем об этом сейчас.

Она промолчала целую секунду, будто подбирая слова, затем бросила украдкой:

— Эве можно доверять. Она мало что болтает.

Я едва не улыбнулась — Эва и вправду умела держать язык за зубами, хотя иногда вела себя опрометчиво. И я решила открыть дверь шире, чтобы показать девушке, с кем она имеет дело, ведь все намёки и сигналы для неё, похоже, были бессмысленны.

В этот момент герцог сам подошёл, открыл полностью дверь и встал за моей спиной. Его присутствие мгновенно добавило неловкости в без того странную беседу.

— Ариана, — сказал он ровно, спокойно, но так, что его голос прогремел на всю комнату, — сегодня я ночую с Оливией.

На её лице промелькнуло что-то смешанное: и понимание, и лёгкое смущение, и, быть может, даже радость. Она прошептала одно короткое: «Я вижу», — и её губы на долю секунды дрогнули в улыбке, которую я не сумела толком распознать.

А потом, как будто решив, что разговоры исчерпаны, девушка повернулась на каблуках и побежала прочь по коридору — по направлению к своим покоям. Думаю мечтать о молодом юноше, который так сильно нарушил её душевный покой.

Я услышала, как герцог втянул воздух. Он притянул меня к себе и почти беззвучно, пробормотал, иронично закатывая глаза:

— Жду тот день, когда я выдам её замуж, и эта забота перестанет быть моей. — сказал он с улыбкой на губах. Я знала, что он хоть и кажется сухим, строгим и сдержанным с ней, он очень сильно любит свою сестру.

Муж стоял за моей спиной, нависал как тень, его руки уже нашли мой живот и притянули к себе.

Я почувствовала, как он всё сильнее сжимает мою талию, как его губы нашли мою шею — и внутри всё тонко дрогнуло, готовое уступить этому напору. Но в последний миг я положила ладонь ему на грудь, мягко, но решительно, и чуть оттолкнула. Между нами образовалось крошечное, но ощутимое пространство.

— Подождите, Феликс, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Я хотела с вами поговорить.

В его взгляде мелькнуло что-то тёмное — смесь досады и любопытства. Он отпустил меня без лишних слов, будто вычеркивая этот момент, и направился к столику. Его шаги были уверенными. Я наблюдала, как он взял бокал вина, неторопливо сделал глоток, потом сел в кресло и, словно назло, подложил себе под спину подушку, развалившись с такой ленивой грацией, что я невольно сжала пальцы, чтобы не показать раздражение.

— Ну, у вас, видимо, сегодня такое настроение — обсудить со мной все возможные темы и события, — произнёс он тоном, от которого веяло насмешкой. — Так хоть посижу с комфортом.

Он отставил бокал на стол, сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла. В его словах чувствовался сарказм, и это задело меня, но вместе с тем — в этой небрежности, в этом показном равнодушии, я уловила его внимание. Он ждал, муж готов был выслушать то, что я скажу дальше.

— Скажите, вы ведь занимаетесь охраной принцессы? — спросила я, придавая своему голосу уверенности.

Я молчала, ожидая ответа, но он лишь лениво скользнул по мне взглядом, и на губах появилась тень усмешки.

— Да, я отвечаю за безопасность принцессы, — его голос был ровным, но в нем звучала интонация с которой обычно докладывают королю о текущих событиях. — Если хотите знать, я сам договаривался об условиях помолвки, представляя интересы короля. И я убеждён: этот союз нужен королевству. Юг, несмотря на свои трудности, остаётся надёжным торговым партнёром и будет ценным союзником в случае угрозы с севера.