— Ну давай! — предложил тот, спрятал финку, вытерев её о салфетку, лежавшую на столе фашиков.

И тут оставшегося в живых порвало. Увидев, что москаль спрятал нож, купившись на коварное предложение, он решил, что у него появился шанс. Пусть призрачный, пусть один на миллион, но ему показалось, что именно сейчас можно завалить москаля, когда он поддался.

Жека, естественно, не поддавался. Просто выманил дурачка на себя, как деревенские выманивают свинку перед забоем, полив булку хлеба водкой. Тощий прыгнул на Жеку, размахивая ножом, думая, что вот сейчас-то уж на ремни распустит убийцу. Однако Жека, как и раньше, легко уклонился от ножа, подбил ударом ноги сустав и коленную чашечку, и когда нападавший упал на колено, не удержавшись на подломившейся в обратную сторону ноге, правой рукой провёл мощнейший удар в лоб. Лобная кость хрустнула, кровь брызнула из глаз фашика. Второй удар кулаком проломил височную кость. Тело мешком упало на пол. Неужели он думал, Жеке непременно нужен нож???

Жека осмотрел казаны — вроде нормально, без повреждений. Хотя, кровь и попала на джинсовку, но куртка была из модной варёной ткани, и кровь слишком заметно не было. Хотя да, одежду придётся купить другую. А жаль, эта курточка прям по размеру подобрана. Удобная!

Жека налил в чью-то рюмку горилку с перцем, заказанную бандерами, понюхал и выпил. А неплохо! Лучше «Рояля»!

— Ну ты крут, отец! — с восхищением пискнула Сахариха, держа в руке вилку, и готовая в любой момент прийти Жеке на помощь. Несмотря на малый рост и субтильное телосложение, в смелости Сахарихе отказать было трудно. Ей ли, выросшей в конце 80-х — начале 90-х на криминальном рабочем районе, среди подростковых банд и преступных группировок, бояться чего-то?

— Ты меня ещё дедом обзови! — ухмыльнулся Жека, подошёл к столу, налил остатки вина в бокал и выпил, со вкусом чмокая губами. — Вкусное. Запомни хоть, как называется.

Разговаривали они так спокойно, как будто только что не было жестокого убийства пятерых человек, пусть и отморозков. И это обычное спокойствие вызывало такой страх у попрятавшихся ресторанных хлопцев, что они не решились денег спросить. Но Жека не какой-то дешёвый гоп-стоп, чтоб жрать нахаляву! Был он бизнесменом и жил по принципу — живу сам, даю жить другим. Поэтому, не жлобясь, бросил на свой стол пару десяток баксов и протянул руку Сахарихе.

— Ну пойдём, Свет, чё уж тут сидеть-то… Извини, что не получился вечер.

— Пошли! — согласилась Сахариха. — Да и поезд скоро уже.

Естественно, поезда никакого не было. Соврала, зная, что ресторанные хлопцы наверняка слышат, о чём она говорит с Жекой, и позже, когда станут давать показания мусорам, скажут, что преступники, завалившие бандер, уехали куда-то на поезде.

Пошли конечно же, обратно, в гостиницу, только не тем путём, каким пришли сюда, а сделав крюк через квартал, а потом и вовсе поймав бомбилу. Так все следы их были абсолютно потеряны, даже если кто-то и решил проследить.

Теперь, на сытый желудок, можно было отдохнуть и посоветоваться, что делать дальше…

Купив бутылку «Шато Мерло» в гостиничном комке и пару шоколадок к нему, Жека со Светкой вернулись к себе в номер. Предстояли вечер и ночь вдвоём. Впервые за долгие годы. Когда действительно вдвоём и рядом нет ни родителей, ни сахаровской прислуги. И Сахариха решила провести эту ночь за просмотром телевизора.

— У меня что-то сон нарушился в последнее время! — заявила она, включая телик с каналом кабельного. Шёл боевик с Ван Даммом. «Универсальный солдат»! Крутой фильм!

Время ещё не совсем позднее, примерно 18 вечера. Просто смеркалось рано — поздняя осень как-никак. Но, глядя на город в огнях, казалось, что время ближе к полуночи. Да и смена часовых поясов сказывалась. В Сибири уже почти полночь. Поэтому спать хотелось неимоверно. Однако надо было скорее адаптироваться к новому времени, иначе придётся просыпаться часа в 4 ночи.

— Какие планы на завтра? — позёвывая в ладошку, спросила Сахариха, забравшись с ногами в кресло перед телевизором и свернувшись там калачиком.

— Завтра нам российские рубли на баксы надо обменять, — уверенно сказал Жека. — Потом возьмём туристические визы и путёвки до Польши. Тут их получить полегче будет.

— Мне с тобой бабло идти менять? — сонно спросила Сахариха. — А то вляпаешься опять в что-нибудь.

— Да чё я вляпаюсь-то, Свет, — неуверенно ответил Жека, потом помолчав, чуть потише добавил. — Нет. Ты конечно, извини, но в одиночку мне полегче будет. За тобой смотреть не придётся.

Сахариха, конечно, надулась бы, если услышала последнюю фразу Жеки, но она уже пребывала в уютной полудрёме и внимания на то, что бормочет себе под нос возлюбленный, не обратила. Но Жеке и в самом деле было легче одному. Очень трудно прикрывать кого-то, да ещё и при этом вести активные действия. Он об этом помнил по своей бурной юности, когда охранником прикрывал от кавказских бандитов директора шахты в городе Берёзки. А дело по обмену российских денег действительно могло быть крайне опасным…

С собой у него был миллион рублей. При грамотном обмене это принесло бы 7 тысяч долларов. Неплохой довесок к тем 10 кускам баксов, что были у них с собой. Эти 17 штук зелени предназначались лишь для того, чтобы добраться до Германии, там у Жеки открылся бы доступ к своему счёту в оффшоре, где скопилась сумма намного больше этих семнадцати тысяч. На счёте лежало около 100 миллионов баксов, и деньги продолжали поступать, потому что мутные схемы вывода денег из России ещё не были перекрыты — с момента побега прошло всего несколько часов. Пока заинтересованные лица поймут, что происходит, пока разорвут все контракты металлургического комбината с заграничными оффшорными прокладками… Возможно, потребуется вмешательство прокуратуры, чтобы остановить вывод средств. В любом случае, в Германии их ждала сумма намного больше той, какой обладали сейчас. И любыми правдами неправдами надо было попасть туда.

Выпив бокал вкусного вина и закусив шоколадкой, Жека так же уютно устроился в кресле и незаметно задремал, а потом и вовсе уснул. Проснувшись глубокой ночью перед теликом, показывающим какое-то древнее кунг-фу с Брюсом Ли, которое смотрел ещё в видеосалонах, поднял на руки сопящую Сахариху, дрыхнувшую в кресле, отнёс, уложил на кровать, и завалился рядом, обняв любимую. А потом уснул до самого утра. И даже без снов.

Утром встал отдохнувший, и как говорят, полный сил. Об инциденте с фашистами даже не думал — прихлопнул как комаров и забыл. Сегодня предстояло поменять бабки, а как трудоголик, не откладывающий на завтра то, что можно делать сегодня, решил заняться этим с самого утра, прямо по заветам грузина Гоги с барахолки.

— Дыла всэ с ранний утра дэлай, — внушал барыга, ворочающий ещё при СССР десятками косарей. — Послэ обэда толка рэсторан, любовниц, жына, дыти.

— Ой, ты уже пошёл? — проснулась Сахариха и кулачками стала протирать заспанные глаза. — Даже завтракать не будешь?

— Не. Не буду, — согласился Жека. — Закажи чего-нибудь в номер. И я тебя умоляю — никуда не ходи без меня. Я скоро.

Одевшись, Жека сунул финку в карман, взял дипломат с рублями, выложил доллары с документами и вышел из номера, на ходу уже раздумывая, как поступить. В банках российские рубли на баксы меняли. Но по мизерному курсу — дешевле даром отдать, да и паспорт пришлось бы светить, а это совсем ни к чему. Поэтому поехал на рынок, структуру хоть и опасную, но при умелом подходе выгодную. И без палива, что очень важно.

Около гостиницы торчали бомбилы, как и в России. Первой стояла синяя семёрка, за рулём — нагловатый парень в джинсовке, развалившийся в водительском сиденье.

— До рынка сколько будет? — Жека постучал в окошко.

— До Сенного? Советскими 200, российскими 1000, баксами 5, — вальяжно ответил бомбила, внимательно посмотрев на Жеку и его дипломат. — Один едешь?

— Один, — согласился Жека. — Десять баксов дам.