Сев в машину, Жека бросил чирик зелени на приборную панель. Бомбила воровато оглянулся и спрятал купюру во внутренний карман.

— Ты так валюту не свети! — наставительно сказал он. — Тут за этот чиркаш и грохнуть могут.

— За валюту грохнут, а за рубли нет? — усмехнулся Жека.

— И за рубли грохнут, но за валюту быстрее, — согласился водила, выруливая от стояка. — Сейчас рубли, что советские, что российские, у нас только пожрать купить и за квартиру заплатить. Все крупные сделки исключительно за валюту. Вторые деньги сейчас, причём с которыми и загранку можно.

— Интересно у вас, — покачал головой Жека.

— Ты русский? — спросил водила. — Впервые тут?

— Русский, — согласился Жека. — Точнее, сибиряк. Но у нас совсем не так. Баксы конечно тоже в ходу, но и на рубли купить хоть что можно, да и поменять в обе стороны нет проблем. Уж в такси точно бы баксы не спросили, или в ресторане.

Водила махнул рукой, не собираясь спорить и молча повёл машину. Жека смотрел в окно — в Киеве та же разруха начала 90-х, что и дома. Старый транспорт, разбитый асфальт, облупленные дома. На улицах ларьки и стихийные рынки. Бомжи, алконавты, дети-беспризорники, люди в плохой дешёвой одежде. Москва жила получше.

Рынок на Сенной походил на барахолку в Берёзках, где когда-то с пацанами сбывали грузинам рыжьё и меняли деньги. Масса людей, каталы, цыганки-гадалки, бандиты у входа на девятках, ларьки, киоски, недавно построенные кафешки и шашлычные. Несмотря на относительно раннее время, рынок уже жил.

Жека с ходу не стал заскакивать в толпу. Отошёл в сторонку, где пекли беляши и жарили шашлыки, купил беляш и лимонад, встал за стойку сбоку и принялся наблюдать. В основном обменом заправляли кавказцы, как и у Жеки на родине. Ходили с табличками на шеях: «Куплю золото, доллары», «Меняю деньги».

Постояв полчаса и наблюдая за местной суетой, Жека определил алгоритм обмена бабок. Естественно, у тех, кто стоял с табличками, бабла с собой не было. Если к ним кто-то подходил, то его отводили или в кафешку неподалёку, либо садили в «девятку» с бритыми наголо парнями, по виду, братками, возможно, крышей. Иногда «девятка» отъезжала куда-то и возвращалась уже без клиента.

Один из менял, правда, стоял с баблом. Для рекламы каждые пять минут вытаскивал из кармана пачку денег, якобы пересчитывал её, тут же начиная кричать: — Меняю рубили на доллар! Доллар на рубили! Эй хлопыц, падхады! Дэнги мынят будым!

Доев беляш, Жека подошёл к грузину.

— Здравствуй, дядя. Деньги меняешь? — медленно, по-блатному растягивая слова, спросил Жека у менялы.

— Мыняю! — грузин внимательно оглядел Жеку. — Вано всо мыняет! Что мынят будыш?

Тут же подошли два славянских парня в спортивках, жующие жвачку, и остановились в нескольких шагах, словно прислушиваясь и присматриваясь, что за фрукт подошёл. Жека внушал им подозрение. Очень уж не похож на обычного зашуганного и боящегося всего будущего туриста или начинающего коммерса. Взгляд уверенный, походка твёрдая, глаза не бегают. Кто таков — непонятно.

— Рубли российские на баксы, — уверенно ответил Жека. — Но у тебя наверное столько нет. У тебя карманы пустые.

— Эээ… Абижаешь, — надулся грузин. — Сколка мынят будиш?

— Меняю миллион российских на семь штук баксов, чётко по курсу, — ответил Жека и открыл дипломат, показав пачки денег. — Теперь ты кажи свои башли.

— У меня с собой столько нет, — от удивления грузин перешёл на чистейший русский. — За деньгами ехать надо. И ты, парень, слишком много запросил. Мы тебе не банк. Подвинься в цене. За шесть с половиной косарей я поменяю твою макулатуру. Тебе с ней всё равно за границей делать нечего.

— Шесть семьсот! — возразил Жека.

— Идёт! — радостно согласился грузин и кивнул головой. — Погнали!

— Погнали, — кивнул головой Жека и показал головой на крышу. — А эти зачем?

— А это чтоб сделка прошла абсолютно безопасно! — растянулся в усмешке грузин. — Всякие приходят, знаешь ли.

Сели в «девятку», причём Жеке указали на заднее сиденье. Один из парней сел за руль, другой рядом с Жекой, грузин — на переднем сиденье, рядом с водителем. Ехали недолго. Тут же, у рынка, свернули в какой-то переулок, заваленный пустыми ящиками и грязными мешками. Грузин кивнул головой на вход в подвал с ржавой вывеской «Спортивный клуб „Голиаф“».

— Там деньги. Выходи.

Это была явная подстава, и дураку понятно. Никто в подвале не менял деньги. В худшем случае процесс протекал в привокзальной кафешке. Хотя… Тут не всё как у людей. Можно и пойти. Только сначала грохнуть всех присутствующих.

— Ладно, — кивнул головой Жека, достал финку и ударил сидящему рядом парню в горло, потом тут же перерезал водителю горло, следом приставил окровавленный нож к горлу хрюкнувшего от удивления и страха грузина. — Дырявая у тебя крыша-то, мужик. А ну, говори, сука, где деньги? Да не ори ты! Людей испугаешь!

Жека с досадой ударил рукояткой финки по голове грузина, сбив каракулевую кепку-аэродром. — Мне тебе чё, яйца отрезать?

— Ны нада яйса! — заверещал грузин, со страху опять перейдя на акцент. — Там, подвал! Там дэнги!

— Ну щас позырим, чё там у вас за халабуда! — с усмешкой согласился Жека, по быстрому обыскал сидящего рядом с собой мёртвого бандита и нашёл ствол. — Во. Макаров! Рабочий!

Покрутив и проверив пистолет, убедился, что патроны есть, потом слегка ткнул грузина стволом в шею: — Вылазь, иди впереди и не вздумай шутить! Если крикнешь — башка сразу разлетится!

Спустились в подвал, грузин на дрожащих от страха ногах впереди, Жека за ним. Похоже, этот подвал раньше принадлежал ЖЭКу, а потом из него сделали нечто вроде качалки. А качалка, само собой, превратилась в штаб местной преступной группировки, окучивающей менял и барыг.

С дипломатом денег конечно, не удобно таскаться, но что поделаешь — работа! Бывало и похуже!

Положив ствол в карман и держа грузина под прицелом, Жека стал спускаться вниз. Внизу за железной дверью сразу и начинался спортивный клуб «Голиаф». В небольшом помещении стояли недорогие спортивные снаряды. И тут же у двери стоял качок в спортивке с битой. Увидев Жеку, дёрнулся, но тут же получил пулю в лобешник. Грузин от звука выстрела завизжал, закрыл уши руками и упал на пол. Из какой-то двери выбежали ещё пара амбалов, но Жека вальнул и их, попав точно в лоб каждому. Ещё б не попасть… У себя в городе пару лет точно ходил вечерами после технаря в тир от общества охотников и рыболовов, стрелял из всего, чего можно — от раздолбанного мелкана до воздушки.

— Где деньги, сука? — сурово спросил Жека, слегка пнув грузина. — А ну не ори!

— Тама! — указал грузин на открытую металлическую дверь, откуда выбежали качки.

— Вставай, пошли! — Жека за шкварник поднял грузина и, подталкивая его перед собой, пошёл в дверь. И, как оказалось, не зря использовал барыгу как живой щит — только тот успел войти в помещение, раздался выстрел, потом ещё один. Грузин охнул, словив две пули — стреляли изнутри. В обширном помещении стоял стол, за которым сидел здоровенный лысый мужик в кожанке с тюремной рожей. Он-то и шмальнул из «Макарова», не глядя, только туша грузина показалась в комнате.

Жека поверх грузина выстрелил тоже два раза в мужика — все два раза попал в грудь. Мужик застонал и сполз на пол. Жека подошёл к телу и потрогал ногой — откинулся, похоже. Грузин пока ещё был жив, пытался ползти, заливая кровью пол.

— Вишь, твой шеф тебя грохнул за плохую работу, а не я! — внушительно сказал Жека. — Ща деньги поищу у вас.

А их искать-то особо не надо было. Комната была офисом босса. Стены оклеены плакатами со Шварценеггером, Брюсом Ли, Сильвестром Сталлоне. У стен лавки и шкафчики для одежды. И тут же стол босса, рядом открытый сейф. Внутри лежали деньги. Много. Несколько тысяч баксов, бог знает сколько советских и российских рублей.

Жека вытащил баксы — сложены аккуратно пачками по сто долларов. Двадцать пять тысяч, если верить надписям на пачках. Бегло их просмотрел — вроде не куклы с резаной бумагой. А обмен-то крайне выгодный получился!