— Не знаю, что на него нашло. За подобное он и сам любому другому голову бы оторвал, поэтому молодец, что сопротивлялась! У херсира… случалось такое что он даже говорить не мог, вел себя как животное, когда мы впервые пересекли Стену к клану Ульвхейм… Но с тех пор, как камни клана были активированы, он ни разу не терял так голову. Возможно, нам вновь нужна кровь короля…

Получается, всё это безумство — следствие влияния или отсутствия влияния камней клана?

Я судорожно выдохнула, потирая грудь, в которой застрял горячий комок. Почему-то в голову снова и снова возвращался бредовый шёпот гиганта.

Маленькая моя…

Девочка моя, сладкая…

Я понимала весь ужас ситуации, но одновременно… не могла забыть этих слов, не могла забыть яркого безумия жёлтых глаз, что пытались поглотить меня.

— Пришли! — довольно заявил Касон.

— Что? — я только сейчас поняла, что мы окольными путями добрались к шатру херсира. — Нет, я не пойду! Он опять попытается…

— Не попытается! Успокойся, Ора, мы тоже там будем — будем держать его, если что. Нам нужно промыть рану, прижечь или зашить.

— Так промойте сами!

— Он не даётся, как ты не понимаешь? Рычит, дёргается, и всё это — не открывая глаз. Только теряет ещё больше крови. Мы думаем, что тебе… тебе он позволит прикоснуться к себе.

Поджав губы, я неловко шагнула в шатёр, чувствуя, как следом за мной двинулся и Касон. Внутри находилось несколько человек, воздух был тяжёлым — пахло потом, кровью и чем-то ещё, похожим на старое железо и мокрую шерсть. Гигант лежал на грубой походной постели, на куче шкур. Его лицо было бледным, губы пересохли, к ним прилипли длинные тёмные волосы. Грудь, могучая и широкая, медленно, но ровно поднималась и опускалась.

Бок мужчины был закутан в грязные тряпки, уже пропитавшиеся кровью. Их приложили кое-как — больной явно сопротивлялся.

— Что я могу сделать? Нужен хотя бы настой с травой и свежие тряпки! — произнесла я, расширенными глазами глядя на гиганта.

Чуть меньше суток назад он был полон жизни и силы. Находился прямо на мне, прижимался пахом, потирался, вылизывал меня, бесконечно шепча пошлые безумства.

А сейчас он лежал на спине — больной, бледный.

— Смотри, — предложил мне Касон, направляясь к мужчине.

Я даже не поняла, что произошло потом. Стоило ему прикоснуться к раненому, как огромная рука резко, в одну секунду, схватила Касона за запястье.

— Помогите, тупицы! Отродье Строггнира!

Пальцы мужчины пытались разжать трое воинов. Трое! И то с трудом — ругались, сбивались. А когда им это всё же удалось, я с ужасом уставилась на запястье Касона.

Херсир Иво не сломал Касону руку только потому, что тот носил железные обручи — но они были смяты, и, убрав их, на коже обнаружились страшные, глубокие синяки.

— И вы хотите, чтобы я промыла его кровь⁈

— Не только, ещё и зашила… — ответил Касон, ощупывая пострадавшую руку. — Мы уже отправили посыльного к ярлу… королю Райлену, с камнями, но пока он доедет и вернётся — может быть слишком поздно!

— Осторожнее. Просто потяни руку и посмотри на его реакцию. Не касайся пока, — сказал мужчина южной наружности. В руке у него был глиняный кувшин с настойкой и я решила, что это, видимо, лекарь отряда.

— Выбора нет, Ора. Да и подумай о себе — именно ты нанесла ему ранение. Как будешь объяснять это в клане если он умрет?

А Касон, оказывается, тот ещё шантажист!

Моя рука потянулась к гиганту, и я сделала неуверенный шаг вперёд.

А потом — едва не отшатнулась от неожиданности.

Херсир Иво открыл один яркий, жёлтый глаз.

Но больше ничего не произошло.

— Давай, Ора… он впервые открыл глаза, — подбодрил меня Касон.

Я кивнула и, затаив дыхание, продолжила осторожно приближаться. Жёлтый глаз по-прежнему неотрывно следил за каждым моим движением, а ноздри двигались, словно мужчина вдыхал мой запах.

Первое прикосновение напоминало удар молнии. От страха, напряжения и смутного ожидания я почти не слышала голосов вокруг. Но стоило коснуться кончиками пальцев горячей, гладкой кожи — как прежние мысли отступили, сменяясь новым, незнакомым волнением.

В местах, которых я касалась, тело гиганта каменело, мышцы замирали и чуть двигались под моими ладонями. Но он не нападал. Жёлтый глаз продолжал наблюдать, и в этом взгляде не чувствовалось агрессии.

Скорее — мольба.

— Вот, — лекарь протянул мне кувшин с водой. — Нужно снять старые тряпки и промыть рану.

Когда я закончила, руки тряслись. И вовсе не от вида страшной раны, которую я сама ему нанесла, и не от того, что мне пришлось зашивать живую плоть.

А от его взгляда — плотного, напряжённого, цепкого. Он не отрывался от меня всё это время. Иво молчал, не издавая ни звука, даже не морщась, хотя я знала, догадывалась, как сильно ему больно.

Он зло зарычал только тогда, когда я попыталась уйти, и тут же рванулся вперёд.

— Нет, лежите! — рявкнул Касон, и в голосе его прозвучал страх. — Ора, не двигайся! Оставайся здесь. Это первый успех за много часов!

Так я и осталась одна с гигантом — тем, кто всего несколько часов назад пытался меня принудить, а теперь отказывался принимать помощь от кого-либо, кроме меня.

Сначала я просто сидела в углу, на шкуре, наслаждаясь первыми минутами покоя после безумия последней недели. А потом — о чудо! — мне принесли еду и немного воды.

— Оботри щиколотки. Там остались следы от цепи, — сказал лекарь по имени Артур.

Надо же, я и забыла про эти раны — те самые, что остались тогда, когда я пыталась сбежать от гиганта.

Спокойствием шатра, теплом шкуры и тихими переговорами за его стенами я наслаждалась недолго — в какой-то момент херсир Иво застонал и заметался на постели. Я тут же вскочила к нему, только потом осознав, что…

Я не боялась его в этот момент. Наоборот, он был в полной моей власти.

Гигант горел. Огромное тело с литыми мускулами блестело в колеблющемся свете костра, проникавшем через раскрытый вход в шатёр.

А я… поняла, что не могу отвести взгляда от капелек пота на его открытой коже. Шкура соскользнула вбок, и грудь херсира оказалась полностью обнажена. Одна из капель зависла у самого основания тёмного, плотного соска.

Иво вновь застонал, окончательно откидывая шкуру в сторону — его словно жгло изнутри. Вздохнув, я потянулась к ведру с холодной водой и тряпками. Повязки вокруг раны тревожно натянулись, и я испугалась, что всё лечение может пойти насмарку. Артур, тот лекарь, предупреждал, что такое возможно, хоть и уверял, что херсир быстро пойдёт на поправку.

Как же коварен оказался Касон! Всего несколько часов назад я до дрожи боялась этого великана — а теперь чувствовала ответственность за его жизнь. И если он не оправится и не сможет заступиться за меня, что тогда?

В конце концов это главный военачальник и ближайший друг самого короля. Что, если меня казнят за нападение на херсира?

— Выздоравливай, гигант… Вон ты какого размера. Чем только кормили в детстве, — пробурчала я недовольно, начиная с груди и шеи.

Шея оказалась такой же мощной, как и всё остальное. И стоило мне коснуться его раскалённой кожи, как кадык резко дёрнулся под моей рукой.

Но Иво все ещё спал.

Протирая его шею, а затем — мощную грудь, я уловила на суровом лице херсира почти незаметное облегчение. Сейчас, с закрытыми глазами, он казался менее звериным. Наверное, многие женщины назовут его очень красивым — с квадратным, мужественным подбородком, прямым волевым носом и колючей щетиной. На архипелаге такие гиганты — на вес золота. Женщины передрались бы ради него. Такой мужчина означает сильных, здоровых сыновей.

Губы у него оказались неожиданно чувственными — полными, крупными. И вновь в памяти вспыхнуло видение: как он называл меня «сладкой» и «маленькой»… этими самыми порочными губами.