Однако если хозяева и были с огнестрелом, то наверняка затаились. Придётся выкуривать их по одному. Если не ребёнок внутри, Жека сделал бы по-простому — поджёг всё здание и закупорил вход. Провернул то же, что сделал с преступной группировкой авторитета Филимона, который наехал на Жекины фуры с компьютерами и закончил свои дни, сгорая заживо в подожжённом здании спортивного клуба «Чемпион». После этого на Жеку наехала воровская верхушка и на сходняке заставила сбросить в общак сто косарей. Тут наезжать пока было некому, поэтому развернуться можно вволю.

Держа пистолет наготове, Жека осторожно шёл по культурному центру турецкой общины. Внутри много комнат, в каждой большой ковёр на полу. Почти все стены драпированы коврами с портретами Кемаля Ататюрка на них и ещё какими-то мужиками в чалмах, наверное, турецкими султанами. В одной из комнат сильно воняло дурью. Походу, гашиш. В жаровне что-то лежало, дымилось. Жека решил, что отсюда и можно устроить потом пожар. В других комнатах стояли восточные кальяны с розовой водой, на коврах много круглых подушек и пачек с презервативами.

Пока осматривал, раздался дикий вопль, и на Жеку выпрыгнул какой-то дикий янычар. Мужик был здоров и очень пузат. Такого слона давно уже не видел. Весил турок килограмм сто пятьдесят, не меньше. А то и двести! В огромных красных шароварах, с толстым голым пузом, свисавшим, как мешок с картошкой, и в красной круглой турецкой шапке с кисточкой. Но самое фиговое, что в руке у него была большая кривая сабля. Мужик что-то орал и, вращая ятаганом, приближался к Жеке.

— Ну чё ты орёшь? — с удивлением спросил Жека. — Девчонка где?

Подняв ствол, Жека выстрелил янычару в жирное пузо, но выстрел, судя по всему, не произвёл должного эффекта — пуля застряла в огромном жирном животе. Можно было просто завалить, попав прямо в рожу, но убивать не хотелось, следовало сначала допросить, где ребёнок, поэтому Жека выстрелил опять в живот, а потом в ногу, стараясь попасть в коленную чашечку. Однако и это не остановило слона — на нём были объемные безразмерные шаровары, и в колено не так то просто попасть. Лишь полностью выпущенный магазин позволил прервать бешеное продвижение янычара. Завопив от боли в простреленном колене и животе, он выронил ятаган и как мешок с говном упал на цветастый ковер. Жека сунул пустой пистолет в карман, в мгновение ока оказался у янычара, прыгнул ему на спину и приподнял голову за подбородок, прижав к горлу нож.

— Ты что, сука, берега попутал? Перед кем панты кидаешь, петушок на палочке? — сурово спросил Жека, однако поняв, что турок по русски ничего не понимает, спросил по немецки: — Где девчонка? Говори! Иначе «Гитлер капут»!

Однако турок что то мычал и плевался слюнями. Посмотрев ему в глаза, Жека понял, что он угашенный в хлам, то ли гашишем, то ли анашой. Турок вращал закатившимися глазами и делал попытки вырваться, сбросив Жеку. Поэтому, сочтя дальнейшие попытки допроса бесполезными, Жека перерезал турку горло и бросил его башку на пол.

— Не хочешь базарить — полежи отдохни! — увесисто сказал он и вытерев нож о штаны турка, сунул его за ремень, достал пистолет и перезарядил магазин. — Идём дальше. Пацаны! Разделяйтесь по двое! Проверьте там и там!

Жека показал по сторонам и махнул рукой вперёд.

— А я в центр пойду, там, кажись, самое интересное!

Так оно и оказалось… Жека не искал лёгких путей…

Где-то в глубине здания играла восточная музыка. Коридор вывел в квадратную комнату, по краям которой стояли светильники в виде старинных жаровен с благовониями, на полу лежал огромный персидский ковёр. В углу на полу располагалась аудиосистема «Сони», из колонок которой и доносилась музыка. В центре комнаты в бесконечном танце, наклонив головы вбок, кружились четыре босых мужика в белых штанах и белых высоких каракулевых шапках. Сверху на них было надето нечто вроде длинного сюртука, нижняя часть которого от центробежной силы поднялась вверх и крутилась вдоль тела на уровне бёдер. Жека впервые вживую увидел танец турецких дервишей. Кажись, их показывали в программе «Вокруг света», которую смотрел ещё в сопливом возрасте. Дервиши, походу, были под дурью, так как никак не отреагировали на Жекино появление.

Убедившись, что девчонки в комнате нет, Жека продолжил поиски, однако не успел выйти из помещения в следующий коридор, как услышал детский крик на втором этаже. Туда вела деревянная скрипучая лестница, подняться по которой без шума будет невозможно. Музыка в последнем зале частично могла заглушить его, поэтому Жека решил идти напролом, в расчете на неожиданность и быстроту натиска.

В несколько прыжков влетев наверх, чуть не натолкнулся на несколько отморозков, стоявших наверху лестницы с ножами наперевес. Быстрый натиск застал их врасплох. Жека остановился на площадке между этажами, встал на колено, взял пистолет двумя руками и, как в тире, расстрелял всех собравшихся. Сзади подбежал Олег с Иваном.

— Внизу нет никого, — сказал запыхавшийся Олег. — Проверили все комнаты. Захар с Коляном побежали в подвал. Там дверь закрытая, как в тюрьме. Хрен знает, что у них там.

— Ничего хорошего, я думаю… — заявил Жека, встав на ноги и тут же перезаряжая пистолет. — Осталась одна обойма. Надо бы поэкономнее…

— Ничего себе ты накрошил! —удивился Олег, увидев кучу трупов, рассыпавшихся по верхнему пролёту лестницы.

— Я пришёл к ним с миром, но они мира не захотели, — усмехнулся Жека и побежал вверх, лавируя меж тел. — Айда за мной!

Наверху тоже было несколько комнат, одна пустая, вся заставлена шкафами из красного дерева, на которых находились множество книг. Другая комната, рядом с ней, оказалась закрыта изнутри на щеколду. Там явно кто-то был. Жека подёргал за ручку — дверь ходила туда-сюда, указывая на то, что засов не слишком крепкий.

— Открыть надо! — указал Жека на дверь, и пацаны тут же принялись за работу. Налегли сначала дюжими молодецкими плечами, потом ногами, и дверь распахнулась, брякнув о пол сорванной щеколдой и разлетевшимися шурупами.

За дверью большая комната, отделанная в восточном стиле. Обои с какими-то завитушками и арабской вязью, дорогая мебель сандалового дерева с Ближнего Востока. Посредине стояла громадная кровать под балдахином, которые Жека видел только в сказках про принцесс. Но сейчас на кровати была не принцесса, а здоровый жирный полуголый турок в какой-то белой хламиде чуть не до колен. Турок прижимал к себе плачущую девочку лет десяти-двенадцати. По-видимому, пытался её раздеть, но когда услышал шум и стрельбу, развратные желания покинули его, и чмошник со страхом прислушивался, что происходит внутри дома. Судя по стрельбе и воплям его шестёрок, не происходило там ничего хорошего. В глазах турка застыл страх. Он переводил взгляд с Жеки на Олега и Ивана, готовых с дубинами броситься на него, но Жека придержал новых знакомых.

— Забирайте девчонку и валите отсюда, — велел Жека и показал на дверь. — Минуты через две я выйду.

— Папа, папа, ты пришёл! — закричала девочка, вырвалась из последних сил от жирного турка и подбежала к Ивану, обняв и уткнувшись лицом в грудь.

— Всё, всё, милая, всё закончено! — утешающе сказал Иван. — Пошли отсюда.

Когда пацаны с освобождённой девчонкой ушли, Жека подошёл к скулящему от страха турку.

— Я Керим Бабаоглу! — по-немецки заорал жирный турок, ворочаясь в кровати и пытаясь сползти с неё. — Я директор турецкой диаспоры во Франкфурте! Вы не имеете права ничего делать со мной! Я официальное лицо! Знаком с мэром, герром Фогелем! С комиссаром полиции, герром фон Клаубе!

— Да мне насрать, кого ты знаешь! — усмехнулся Жека и показал нож. — Я мог бы отрезать тебе яйца, но не хочу зашквариться об твой стручок. Поэтому я тебя просто грохну, а потом нассу тебе в рожу. Как тебе такой вариант, бюль бюль оглы?

Жека говорил по-русски, хоть и знал, что турок не понимает его, но по-немецки вышло бы слишком вежливо. А великий и могучий как нельзя лучше передавал всю гамму эмоций Жеки. Впрочем, языком лязгать попусту он не привык, поэтому просто выстрелил несколько раз в Керима, а когда тот задёргался, подошёл вплотную и сделал контрольный в голову.