Возможно, он поговорил с Бриньей?.. Неважно.

Солнце мягко грело плечи, свет ложился на камни золотыми бликами, пробиваясь сквозь щели полуразрушенных стен. Воздух был тёплым, прозрачным, наполненным запахом нагретого дерева, влажной травы и мха. В этом простом, грубом месте я чувствовала покой.

Ветер трепал мои длинные волосы, скользил по коже — и я ощущала, что именно здесь, среди гор, камня и света, я по-настоящему дышу. Будто я вовсе не должна была рождаться на островах. Я даже плавать никогда не любила, а от запаха рыбы меня и вовсе мутило…

— Ора, — голос вояки звучал напряжённо. Он не стал здороваться, не разменивался на ненужные сейчас слова. — Думаю, я должен объясниться.

Ещё два дня назад, сразу после всей этой истории с артефактом Иных, я бы без сомнений ответила, что да, должен. Но теперь… всё это казалось несущественным.

Решение принято.

— Я не знал, что так получится, — произнёс он, видя, что я не прекращаю плести верёвки. — Я подозревал, что в тебе течёт кровь берсерков — судя по тому, как ты реагируешь. И как на тебя реагируют. Но не знал, что ты, как и херсир Иво, потеряешь рассудок…

Знал, не знал — какая теперь разница? Можно было хотя бы намекнуть.

Я и так поняла — похоже, я не была отцу родной. Наверное, именно с этим связана его ненависть ко мне. Не знаю, знал ли он наверняка или только догадывался…

А мама… для неё всегда было важнее мнение отца, чем слово любой из её восьмерых дочек. «Лучше такой мужчина, чем никакой» — так она говорила? Как мало ей нужно… И в кого только я уродилась со своими дурацкими мечтами о цветах и поцелуях?

— Молчишь? — Касон, кажется, не удивился моей реакции. — Работорговцев вокруг становится всё больше. Мы послали за подмогой, но она далеко, а счёт идёт на дни… — он глубоко вздохнул и прислонился к стене, глядя на голубое небо. — Я надеялся, что если ты примешь свою суть, то, может, сможешь поговорить с берсерками по-другому. Их помощь нам бы очень пригодилась. Да и вообще, наша цель — восстановить их разум, вернуть им статус тех легендарных воинов, которыми мы все гордимся.

— Я принимаю свою суть. И раньше действительно хотела помочь с берсерками… — до того, как решила уехать отсюда. — Но обо всём этом можно было просто сказать. Без игр.

— Ты права… да. Не дело это. А вдруг бы с тобой что-то случилось?

То, что я потеряла контроль и начать домогаться Иво прямо у всех на глазах он, похоже, происшествием не считал.

— Послушай… извини, если обидел. Я правда хотел как лучше. Возможно, камни клана помогут и тебе. Они прибудут совсем скоро, вместе с ответом по поводу этой аристократки. И ещё… — он будто не был уверен, стоит ли говорить дальше. — Херсир хотел с тобой поговорить. Искал тебя, но я не сказал, что ты здесь. Подумал, тебе, наверное, нужно время.

При упоминании Иво моё проклятое глупое сердце сразу же забилось быстрее, но я сжала зубы и подавила самый настоящий рык, недовольная своей реакцией.

Бегать от него я не собиралась. Если он хочет поговорить — поговорим. Между нами, в сущности, и так всё ясно.

— Я поговорю с ним после работы. Как только закончу, — кивнула я на кучку канатника. — Спасибо, что не сказали ему, где я. В будущем такого не повторится. Если он спросит — можете сказать.

— Понятно… — неловко пробормотал Касон и начал оглядываться по сторонам. Он несколько раз открывал рот, будто хотел что-то добавить, но, увидев, что я продолжила плести верёвки, так и не решился. — Увидимся позднее, Ора.

— До свидания, — произнесла я, не отвлекаясь от дела и не позволяя себе думать об Иво.

В болото всё. В болото — все свои ненормальные мечты и фантазии о мужчине, который не раз дал понять, что мои чувства для него ничего не значат.

Я почти спокойно продолжала плести верёвки, находя в этой рутине странное умиротворение, когда Иво нашёл меня — часа через два.

Мне даже не нужно было его видеть — я слышала шаги, и будто чувствовала его запах, различимый даже на расстоянии. А затем он появился, выходя из-за одного из полуразрушенных зданий.

Херсир шёл медленно, спокойно, не отрывая от меня взгляда, словно давая возможность разглядеть его… и уйти, если захочу?

В руках он нёс венок и выглядел с ним почти нелепо. Венок был сплетён из лесных и луговых цветов: первоцветов, веток ивы, ландышей, клевера и папоротника. Очень красивый. Иво вряд ли мог сплести такой сам.

Чем ближе Иво подходил ко мне, тем сильнее я волновалась — особенно когда увидела выражение его лица. В нём впервые не было ни привычного упрямства, ни бешеного желания. Напротив, Иво смотрел мне в лицо очень серьёзно, молча. Так, что я отчётливо почувствовала напряжение между нами.

— Вот, — сказал он, протягивая мне венок.

Красивый. Очень. Сплетён из разных цветов и веток, искусно — я сразу поняла, что Иво не сам его плёл. Либо купил, либо попросил кого-то сплести. И когда только успел?

— Ты же этого хотела? Цветов? Наверное, мечтала о празднике с танцами, где какой-нибудь слабак будет надевать на тебя такой венок и говорить о любви?

Не какой-нибудь слабак. Мечтала об Иво.

— Почему не берёшь? — в его голосе прозвучал лёгкий оттенок почти обиды. — Возьми, Ора, пожалуйста.

Я протянула руку к венку, который он держал на вытянутой ладони — совсем не романтично. Коснулась нежных лепестков, крепких веточек…

Жалко было цветы. Столько их ушло на это. Как не взять? Тем более, когда просят — с «пожалуйста».

Каждая секунда этого момента, каждое прикосновение к венку будто лечили что-то внутри меня, заставляли буквально таять от мысли о том, что он… постарался. Подумал. Сделал это ради меня.

— Ора, — тихо спросил он. — Теперь ты не уедешь?

Так вот значит что… с ним поговорила Бринья.

— Зачем тебе, чтобы я осталась, Иво? Посмотри, что мы делаем друг с другом. Разве это хорошо?

Мне так хотелось, чтобы он сказал, что хочет, чтобы я осталась. Что думает обо мне, волнуется, хочет быть рядом. Хочет попробовать… быть вместе. Как пара.

— А что в этом плохого? — произнёс Иво низким, хриплым голосом. — Это естественно. Это то, что мы есть. Раз уж так вышло, нужно получать удовольствие.

«Раз уж так вышло», «нужно получать удовольствие»…

Увидев выражение моего лица, Иво почти зарычал.

— Я же принёс тебе цветы, как ты и хотела! — в жёлтых глазах совершенно точно читались оттенки обиды. — Что не так, скажи, Ора!

— Всё не так! — не выдержала я. — Неужели тебе непонятно, что я хочу чувств? Чтобы ты сам хотел? Быть со мной… Ухаживал за мной не потому, что «это естественно», не потому, что тобой движут инстинкты, и не потому, что я попросила цветов…

Мудрые воды, как же тяжело признаваться в том, что хочешь чувств от мужчины. Он же поймёт сразу, что я… влюблена. Просто влюблена — в первого, кто показал, что видит во мне женщину.

Иво засмеялся — тихо, но очень привлекательно. Потом надел венок мне на шею. Я настолько напряжённо ждала его ответа, что почти не шевелилась. Наверное, надежда слишком легко читалась у меня на лице.

— Думаешь, мне хочется этого? Думаешь, я хотел, чтобы всё было так? Я понимаю, что не устраиваю тебя, такой, какой есть… Пойдём в крепость, Ора. Ты, наверное, голодна.

Я просто хотела услышать — хоть раз — что ему тоже хочется быть со мной. Что я ему нравлюсь, не только из-за инстинктов.

Хоть немного.

Что он сам хотел бы ухаживать за мной. Но вместо этого он вновь сказал, что всё между нами происходит против его воли.

— Ора!

— Не надо. Я не хочу тебя больше мучить. Мой отъезд всем пойдёт только на пользу, — тихо сказала я, отворачиваясь к своим верёвкам, чувствуя, как сильно жжёт в груди. — Я вернусь в крепость к вечеру и начну готовиться к отъезду.

Жёсткие, сильные пальцы подняли мою голову — и я подчинилась. Его взгляд был диким — ярко-жёлтым, пронизывающим. Пальцы скользнули по моим губам… попытались проникнуть между ними.