— Достаточно! — Жека поднял руки. — Хватит драться. Ты прошёл тест.

— Ну, это хорошо! — улыбнулся Витёк, вытирая кровь платком и пытаясь вправить свёрнутый хрящ. Однако ничего не получалось.

— Олег, в больницу надо, погнали! — крикнул Жека. — Давай тачло!

Олег подогнал свой «Бумер», внутрь сели Жека, Сахариха и Витёк. Светка нагло заняла переднее место, а Жеке и Витьку досталось место сзади.

— Слушай, брат, извини… — смущённо сказал Жека и протянул руку. — Евгений. Я не хотел.

— Так сложилась судьба, — усмехнулся Витька и крепко пожал руку. — Это не худшее, что бывает в жизни, брат…

Понемногу всё шло как надо…

Время уже было позднее, и кабинеты частных врачей закрыты. Пришлось ехать в городскую больницу Франкфурта с труднопроизносимым названием Frankfurter Rotkreuz-Kliniken, что находилась почти на другом конце города, на улице с таким же труднопроизносимым названием Königswarterstraße. Ехать до неё было прилично по времени. Хорошо, что Олег знал дорогу и как рыба в воде ориентировался в развязках большого города. Жека смотрел в окна, на красивые современные здания, подсвеченные ночным освещением. На улицы, полные шатающегося народа даже в это время. На громадные рекламы, фонари, ночные кафе, рестораны, дискотеки, полные народа. Казалось, словно попал в видеофильм или боевик.

— Зачем ты мне помогаешь? — недоумённо спросил Витёк. — Ты не обязан это делать.

— Обязан или нет — это мне решать! — уверенно сказал Жека. — Я что тебя, как гнида последняя, в крови посреди города оставлю? Я был зачинщиком драки, мне и расхлёбывать эту херню. Скажешь врачам, что неизвестные наехали, ограбить хотели. Лечение я налом оплачу.

Больница была заметна издалека — на её торцовой стене горел большой красный крест, заметный за километр. В корпусах местами горел неяркий свет. Прямо у дороги находилось приёмное отделение с большими раздвижными стеклянными дверями, открывающимися автоматически.

В приемном отделении на ресепшене сидела скучающая медсестра, молодая брюнетка лет двадцати пяти, в белой шапочке и халате. Она сначала всполошилась, увидев окровавленного парня, закрывающего лицо носовым платком, и хотела звонить в полицию, но Жека сказал, что излишнего кипиша не надо, и сунул брюнетке тысячу марок. Дежурному доктору, вызванному тут же, Жека сунул уже три тысячи, и тот поставил обезболивающий укол, вправил хрящ, наложил бандаж и заклеил нос пластырем. Напоследок дал визитку с домашним номером.

— Если будет нужно решение проблем, звоните! — сказал доктор и понимающе подмигнул Жеке. Как тот и предполагал, жили тут такие же простые люди и по мелочам готовы были подзаработать. Это было свойство нормального человека, которое Жека всегда ценил — сделал работу, получил деньги, пошёл дальше.

— Ну что, куда тебя отвезти? Где живёшь? — спросил Жека у Витька, когда сели обратно в машину.

— Там же и живу, откуда увезли! — пожал плечами Витёк. — В русском квартале.

— Короче так, Витёк, — важно сказал Жека. — Беру тебя на работу. Охранником. Пока отлежись недельку дома, потом выходи. Вот тебе две тысячи марок за неудобство и на житуху.

— Мне не нужны деньги просто так, — с достоинством покачал головой Витёк. — Я ж не лежу в отключке. Давай так. Я работаю с завтрашнего дня. Либо через неделю, это решать тебе.

— Хочешь работать, нет проблем! Работай! — заявил Жека. — Приезжай завтра с Олегом в отель Авангард к 10 утра. Заберём одну даму неподалёку и поедем смотреть место стройки.

— А я поеду? — спросила и радостно улыбнулась Сахариха. — Я тоже хочу!

— Конечно поедешь! — заявил Жека. — Я это и не обсуждаю. Это как само собой. Ресторан — твой проект. Ты там нужна. Олег, давай нас до отеля. Спать уже пора…

Вечер Жека провёл без настроения. Выпили с Сахарихой вина, потом она чутко подсела к нему, подняла руку над травмированным боком. Там уже был синячище чуть не в кулак.

— Болит? —участливо спросила она, проведя нежными пальцами по коже рядом с повреждённым местом.

— Болит! — признался Жека. — Не знаю, как он поймал меня. Похоже, на отходе достал, после того, как ему в нос заехал. Я только не пойму, как у него получилось. Я его на два шага вперёд просчитал.

— Значит, он тебя просчитал на три хода! — заметила Сахариха и закурила сигарету. — В этом нет ничего дурного. Не думал же ты, что тебя никто не сможет побить? Значит, тебе везло. Не встречался одинаковый по силам противник.

— Знаю я, Свет! — Жека с досадой вскочил на ноги и, пройдя несколько шагов, остановился, как будто задумавшись о чём-то.

Стоял он как раз напротив окна, из которого лился свет ночного города… И в этих лучах ночного света он выглядел как бог. Или герой боевика. Высокий, поджарый, с мускулистой фигурой, в белых спортивных шортах «Адидас».

— Если бы на его месте был другой, а в руке у него был нож, меня бы сегодня завалили, — как-то буднично сказал Жека. — Звоночек, знаешь ли, что все мы люди.

— Это всё херня! — возразила Сахариха. — Если бы да кабы… Могло случиться, но не случилось. А это уже хорошо… Что думать о прошлом? Надо думать о будущем. На твоём месте радоваться надо, что у тебя такой сильный боец будет в бригаде.

— Радоваться ещё рано… — в ответ возразил Жека и опять осторожно дотронулся до повреждённого места. — Они ещё ничем не показали себя в деле. Да и не знаю до сих пор, можно ли им до конца верить.

— А ты своим верил до конца? — мудро ответила Сазариха. — Останься ты там, они бы вкупились за тебя? Пошли бы против моего папаши? Уверен?

— Не знаю, Свет… — покачал головой Жека и подошёл к окну. Остановился, смотря вдаль и вниз. Потом развернулся и продолжил.

— У них было что терять. Семьи, родители, девчонки, у Графина жена, сын. Я бы и сам никогда не попросил за меня встрять. И я не знаю, как бы они поступили. И не хочу знать. Любой их выбор я бы встретил с уважением.

Сахариха подошла к Жеке, скинула халат и обняла его. На фоне окна, за которым был большой ночной город с небоскребами, картина была потрясающая. Как будто красивая античная статуя с двумя влюблёнными, высеченная из белого лунного мрамора, маячит во мраке ночи.

— За это тебя и люблю… — прошептала Сахариха, поцеловала Жеку, а потом повлекла его за руку в спальню.

— Нужно излечить твою боль… — её зелёные глаза горели в свете фонарей, как у кошки. А может, она ей и была…

…Следующее утро началось с телефонного звонка. Сонная Сахариха протянула руку к трубке радиотелефона, мельком взглянув на электронные часы, тускло горевшие в полутьме спальни. 11 часов 5 минут. Чёрт! Проспали!

— Алло, Саха…Усольце… То есть Сольцова Светлана на проводе! — Сахариха спросонья не смогла сообразить, как её зовут сейчас.

— А… Евгения можно? Это Олег, — по-русски произнес знакомый мужской голос.

— Щас! Минутку! — пробурчала Сахариха и пнула голой ногой сладко спавшего Жеку, замотавшегося, как гусеница, в одеяло. — Вставай! Там уже пацаны приехали!

— А… Что? Какие пацаны? — Жека недоумённо поднял голову с растрепавшейся причёской, посмотрел на часы и взял трубку. — Олег, ты? Бляха-муха, извини! Проспали! Забыли! Вчера допоздна зависали! Сейчас спустимся.

Сахариха уже вскочила с кровати и потопала в ванную.

— Чур я первая в душ и сортир! — звонко крикнула она.

— Иди… — вздохнул Жека и упал обратно на подушку. — Я пока тут подремлю…

Как бы то ни было, через 15 минут уже собрались и вышли в вестибюль. Само собой, не пожравши и даже не попивши кофе. Люди ждут… Жека уже забыл, что это такое — вставать по будильнику. Но перед людьми было неловко. Сам позвал и проотвечался. По пацанским понятиям — косяк.

В вестибюле на кожаных диванах у входа сидели Олег с Витьком и листали немецкие журналы, горой разложенные на столиках в зоне ожидания. Вид у них был, конечно, людей не того уровня, что останавливаются в «Авангарде», поэтому метрдотель с подозрением смотрел на нежданных гостей. Но, судя по всему, просьбу дать телефонную трубку, чтобы позвонить Жеке всё-таки дал.