Турнир начался эффектно с красных искр и огненных вихрей. Создавалось ощущение, что команды договорились немного разогреть публику перед первыми ударами. Я старалась следить за боем и в то же время читать зельеварение. Ераф пытался что-то у меня узнать, но я отвечала невпопад, и меня оставили в покое. Больше ко мне никто не обращался. Рядом сидели Лил с Витором и им было не до меня, чуть ниже Майлз и Энни, наконец-то начавшие держаться за руки. Здесь же была Аннета, одинокий Уилл и несколько второкурсников, по-видимому, друзья графа.

Первый раунд закончился ничьей, но я, к сожалению, пропустила больную часть, погрузившись в зельеварение. В перерыве почти никто не ушел с трибун и по-прежнему стоял знатный шум. В этой оглушающей болтовне сложно было сосредоточиться, но я упрямо читала: «Чтобы зелье получилось густым, необходимо вываривать его более семи часов».

— Тебе не кажется, что во всей нашей компании только мы с тобой поодиночке? — довольно громко спросил Уилл.

— Есть такое, — ответила, не задумываясь и силясь понять, что значит перемешивать с перерывами на удары сердца, тем более, семь часов подряд.

— Я тут подумал, раз такое дело, то почему бы и нам не сходить, ну на свидание, скажем?

— Хорошая идея, — «если ваша ложка загорелась, значит, вы сделали зелье с огневым эффектом, оставьте его для боевых магов, которых не считаете друзьями». Как любопытно.

— Чтоб акула меня сожрала, серьезно? Точнее, я рад! Очень! Завтра вечером?

— Несомненно, — со стороны графа послышался какой-то скрежет, но в шуме я могла и ошибиться, да и меня больше занимала странная фраза: «если ложка оплавилась, то зелье непригодно даже для боевых магов». Уилл еще что-то спросил, я кивнула, стараясь от него отделаться, и окончательно сосредоточилась на учебнике.

Трибуны загудели, и опять начался бой. Команды бились всерьез. Взлетали плети, рассыпались щиты, а с неба падал огненный дождь. Иногда звуки магических ударов заглушали даже галдящий стадион. Второй, как и третий раунд закончился ничьей. И сейчас команда Ильима выглядела почти победителями, соперники держались исключительно за счет силы и резерва Дана и в итоге опять засчитали ничью.

Напряженный момент окончательно отвлек от учебника. Прозвучал сигнал и уже только капитаны вышли на поле. Пока бился Ильим, я, конечно, болела за своего, но сейчас… То, что Дан творил на поле все три раунда уму было непостижимо. Мощно, четко, без лишних красивостей и эффектов, но до дрожи невероятно. Как не болеть за парня, который умудрился прикрыть команду от огненного дождя, хотя всех раскидало в разные концы поля?

Прошло пять минут, а ребята так и стояли, прикрывшись щитами. И когда на трибунах все уже приготовились к долгому и молчаливому сражению взглядов, ударил Дан. Невероятный силы рассекающий вихрь опрокинул соперника вместе со щитом. Тот даже не успел опомниться, как его ногу обвил аркан, и его потащило к краю поля. Да, есть у щитов слабость, они хоть и прикрывают тебя со всех сторон, даже со спины, но вот если ты падаешь, то и они вместе с тобой. И ноги торчат из-за края. Одно успокоение, щит практически не видим потому позорно торчащие ноги таковыми, как бы, не являются.

Парень изворачивался и бил по аркану. Но он не мог прицелиться, чтобы разорвать заклинание, а его все тащило. Аркан спал, только когда боевика перетянуло через линию. Дан упал на одно колено, а на стадионе на несколько секунд повисла тишина. Никто не мог осознать, что главный бой уже закончился без красивых вспышек или хотя бы одного пульсара.

Но вот Дан кое-как встал и стадион вместе с ним вскочил на ноги. Кричали, шумели, а потом на боевика посыпались первые ряды. Его подхватили на руки второкурсники и начали качать. На поле в один момент оказалось уйма народа. Многие спустились поздравить победителей, а я встала. На награждение не осталась. Меня ждал учебник по профильному зельеварению. Я, конечно, кое-что читала, но успевала не всё. Проблемы имения тоже требовали внимания.

Елэдис писала, что в некоторых жилых комнатах пора было заменить обшивку стен, в одном месте подлатать крышу и, конечно, не мешало бы обновить заклинание для освещения подъездной дороги. И это только крупные траты. Всё требовало денег, даже овощи, подорожавшие перед новым огородным сезоном.

По нашим с Глэдис скромным подсчетам на все должно было хватить ренты. Но господин Монкерью написал, что такой суммы нет. Чтобы разобраться, почему не хватило ни на что, кроме крыши мы с Глэдис занялись подсчетами, но у нас что-то не сходилось. Было бы замечательно самой приехать домой и разобраться. Но прогуливать занятия я больше не решалась. Я и так еле-еле успевала за программой и если бы не помощь друзей, наверное, стала бы одной из немногочисленных адептов, которым грозило отчисление. Но мне в эту компанию было никак нельзя. Пока я не окончила Высшую школу магии, земли, как и деньги, которые забрала корона, мне почти не принадлежат. А если я не завершу обучение, то всё, кроме самого дома вернется в собственность графства Вудстом. Насколько знаю отец выставил такие условия не потому, что считал, будто я не смогу окончить школу, а потому что боялся обратного. Что я наплюю на образование и выскочу замуж раньше времени.

Так что обычно я переписывалась с Глэдис одной рукой, держала учебник по зельеварению другой, в зубах я зажимала дополнительный карандаш и, кажется, стала слишком походить на Ильима.

Я много читала, еще больше записывала и даже на вопросы друзей иногда отвечала цитатами из только что прочитанного. Им повезло, что при них я обычно держала лишь зельеварение и цитировала составы.

Хуже было бы, если бы между занятиями я штудировала «Содержание воинской роты: правила, довольствие, количество лошадей и их содержание». Лишь эта книга отдаленно подходила по тематике и могла ответить на некоторые хозяйственные вопросы. Ни в школьной, ни в городской библиотеке я ничего не нашла о ведении хозяйства или содержании имения. Где-то были сборники экономических теорий, где-то сугубо научные труды о земле и подобное. Практических пособий не имелось.

А вот в «Содержании роты» оказалось полезным. Если убрать субординацию, чисто военные вывихи с начищенными сапогами и бляшками, и позабыть, что у меня нет роты. Во всяком случае, теперь я представляла, сколько всего нужно на одного человека и каким образом формируются приходно-расходные книги, пусть и на примере почти сотни солдат, портянок, сменного исподнего и несвежей каши трижды в день.

В общем, я старалась и учиться, и думать об имении. Но, если бы не друзья, меня бы уже сейчас не допустили к летнему экзамену по зельеварению. Ильим после одного моего провала, теперь ежедневно за завтраком сжато пересказывал некоторые параграфы и задавал вопросы.

— Если ведьма спросит про полынь…

— Расскажу про протирки и опишу пролежни.

— В подробностях, — наставлял Ильим. — Она в прошлый раз чуть не позеленела, когда Энни ей рассказывала об отмороженных конечностях. Помнишь? Ее сразу посадили на место.

— Как бы самой от такого дурно не стало.

— А ты думай о приятном, — поддакивала Лил. — О мальчиках, например, Фицуильям очень хороший вариант.

— Ты мне до этого Астера предлагала, — припомнила я ей.

— Дело твое, но на зельеварении я бы и думать о нем не рискнула.

Лил тоже помогала, но с практическими заданиями. У нее врожденный талант к заговорам зелий. Она могла выставить сразу три-четыре пузырька и одновременно на все нашептать заговор без единой ошибки. Что не получалось даже у Ильима. У меня же лучше, вообще, выходили заговоры на людях. Там я могла особенно не стараться.

У друзей не было времени выспрашивать, почему я так отстаю и почему задаю странные вопросы о том, что делать с полями и как сэкономить на содержании большого дома. Они просто помогали, когда видели, что у меня не получается. А ответить на вопросы о землях и ведении дел, к сожалению, так и не смогли. Даже Ильм, чей отец имел массу доходных домов, мало что понимал в экономии и финансах. Его воспитывали, как ведьмака, а не дельца.