Страхи и опасения Феликса распространились на все герцогство.

Мы поднялись по лестнице на площадку — оттуда открывался лучший обзор на плац.

Бедняжка Ариана, снова стояла у мишеней, она вовсе не умела держать меч, но глаз у неё оказался удивительно метким. К тому же она — сестра герцога, и красавица, от которой трудно отвести взгляд. Такая девушка будет выбирать сама, а не ждать, пока её выберут.

— Да и мужчине, которому помешает её сила… что ж, такого жениха трудно назвать мужчиной. — ответила я. — Именно так!

Пока мы шли, я спросила Леннокса о недавней поездке в горную деревню:

— Мы отправили деньги всем деревням, как вы и распорядились: на постройку большого сарая и трёх телег на случай набега. Чтобы можно было быстро вывезти детей и стариков. — Он покачал головой. — Но в деревне мы нашли только одну телегу. Старая, сломанная.

— А две другие телеги? — спросила я, хотя уже прочитала ответ по его лицу.

— Староста заявил, что они «в поле». Но мы проверили — целый день искали. Ни телег, ни следов.

Я остановилась на шаг, приподняв бровь:

— Староста в яме?

— Да, сидит с позором, как и положено, — спокойно подтвердил он.

Я кивнула. Леннокс продолжил, уже с ноткой удовлетворения:

— Деньги нашли у него дома. Он даже не пытался их спрятать. А вот плотник… помните, широкоплечий мужчина, что первым признался, что телег нет, и, мол, сказал, что виноваты, ослушались, исправят за свой счет? На него все посматривали, когда отвечали на вопросы. Думаю, у него есть шанс стать хорошим старостой — честный, и люди ему верят.

Я немного улыбнулась — по-настоящему хорошо было знать, что в этих землях всё чаще находились такие люди.

Я подошла к краю стены, где открывался лучший вид на тренировочный плац у подножья. Внизу, вместо привычной группы наших молодых воинов, я заметила два десятка мужчин, которых раньше никогда не видела. Они толпились ближе к центру плаца, переминаясь с ноги на ногу, будто ждали суда.

Чувствуя напряжение, я сразу же забыла о нашем разговоре, а пальцы сильнее сжали накидку… но затем над площадкой разнёсся знакомый голос. Голос моего мужа.

— Так зачем же вы пришли на наши земли? — спросил Феликс. Его голос был спокойный, ровный. В нём звучала сила человека, который вправе принимать решения. Мне нравилось, смотреть на своего мужа, слушать его властный голос.

Мужчины переминались. Первым ответил тот, что стоял ближе всех:

— Мы хотим переселиться сюда, на ваши земли… с семьями, милорд.

Я видела, как Феликс скрестил руки на груди.

— Но здесь почти нет сельского хозяйства, — сказал он. — У нас ремесло, у нас скот. У нас граница с Дикими землями, оттуда однажды может случиться нападение. Мы любим свои родные земли, но вас тут-то, что манит? Что заставило вас приехать именно сюда?

Вопрос висел тяжёлой паузой. Затем другой мужчина шагнул вперёд.

— Мы уже всё разузнали в городе, милорд. Один из нас имеет родича… его сват живёт здесь. Мы знаем об опасности. Но… — он оглянулся на остальных. — Нам нравится, как у вас всё устроено. Дороги — лучшие в королевстве. Патрули ходят каждый день. Люди не пропадают. Преступников быстро находят.

— И торговый путь! — выкрикнул кто-то из толпы. — Вы его на юг продлеваете, за свои деньги! А я мастер и купец!

— И работа есть, — сказал третий.

А затем выступил мужчина, прижимая к груди шапку грубыми ладонями:

— У меня семь сыновей, милорд. Везде требуют платить за обучение ратному делу, пока юноша не заработает себе на содержание. А вы… — он опустил голову. — Вы обучаете бесплатно. Вы даёте обмундирование и даже выплаты. Я не смогу поднять всех своих мальчишек. А у вас на службе у них будет шанс.

Феликс слушал, не перебивая. Но по тому, как он слегка наклонил голову, я поняла — он обдумывает каждое слово действительно серьёзно. Я прекрасно понимала, почему у мужа такое внимание людей вызывает тревогу.

Рядом тихо выдохнул Леннокс — почти с гордостью. А я ждала, что скажет муж.

Феликс поприветствовал пришедших, представил их людям, расспросил, где они собираются поселиться и предложил остаться на обед в замке.

Я улыбнулась, наблюдая, как мужчины на плацу с одобрением кивают друг другу, обсуждая слова герцога. И лишь когда шум голосов слегка стих, я повернулась к Ленноксу.

— Хоффман и ты — молодцы, — сказала я, не скрывая гордости. — План развития, который вы подготовили… он действительно работает. Первый год казна пустела тревожно быстро, но теперь всё начало приносить плоды.

Леннокс расправил плечи, довольный. Я видела, что для него это признание значило много.

Издалека раздался строгий, уверенный голос Феликса, отдающего указания юношам на полигоне. Тренировка должна была продолжиться. Он говорил чётко, спокойно — но достаточно громко, чтобы его слышали даже со стены:

— Я не хочу и не требую, чтобы каждый житель стал воином. Мне нужно, чтобы каждый из вас знал своё место в случае угрозы. Чтобы женщины понимали, куда уходить и кого уводить за собой. Чтобы те, кто должен сдержать натиск, знали, где стоять. Чтобы сигнальные огни горели вовремя, а котлы с маслом были готовы.

На плацу одобрительно загудели. Кто-то даже выкрикнул благодарность. Люди уважали его — и я прекрасно понимала, почему.

Леннокс стоял рядом, широко улыбаясь, будто все эти слова были комплиментом лично ему.

А я, глядя вниз, тихо проговорила — скорее себе, чем ему:

— Это внимание… приток людей… всё это не к добру.

Леннокс нахмурился, повернулся ко мне:

— Почему вы так говорите, миледи?

Я сжала пальцы на холодном камне стены и медленно выдохнула.

— Что подумает король, если север так активно вооружается? — спросила я, не отводя взгляда от плаца. — А эта популярность среди людей. Ничего хорошего Его Величество точно не подумает…

Повисла тяжелая пауза. И я, не желая тянуть эту нить тревоги, тихо добавила:

— Не будем об этом. Не сейчас. Нам нужно распорядиться об обеде для всех.

Я сидела в нашей комнате — да, теперь именно в нашей. Когда-то это была только его спальня, но Феликс намного чаще приходил ночевать, разговаривать в мою комнату. И нам просто стало тесно там.

Моя прежняя комната была куда меньше спальни хозяина, и присутствие мужа — постоянное, просто не позволяло нам расположиться в этом пространстве. Его обмундирование, мечи, рабочие бумаги и книги, вместе с моими вещами заполонили всё.

Феликс однажды привел меня в свою спальню, закрыл за мной дверь, сказал ровно, без всякой торжественности:

— Это наша комната. Слуги перенесут наши вещи сюда.

И теперь, сидя на широкой кровати, я ощущала это особенно ясно — комната принадлежала нам обоим. Она дышала его теплом, моей привычной суетой, общими вещами, запахами трав и железа, свежего белья и чуть горьковатого аромата чернил.

Я расчесывала волосы медленно проводя гребнем по влажным волосам. От камина в комнате шёл мягкий свет — огонь потрескивал, я уже ждала его возвращения.

Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошёл Феликс. Он не сказал ни слова — просто закрыл за собой дверь, стряхнул с плеч дорожный плащ и так устало выдохнул, будто прошёл половину королевства пешком.

Я уловила его взгляд — быстрый, внимательный, проверяющий, как всегда, и всё же в нём была теплота. Он молча снял верхнюю одежду, бросил плащ на спинку и опустился в кресло у камина. Несколько секунд просто сидел, глядя на огонь, будто собирался с мыслями, а потом протянул мне руку.

— Иди сюда, — тихо сказал он.

В его голосе не было приказа, но и просьбой назвать это было сложно. Это был жест человека, который привык быть всегда рядом со мной, и которому такое присутствие было необходимо.

Я взяла чашку с заваренными травами и поставила её рядом с ним. Потом устроилась в соседнем кресле, нерешительно протянула босые ноги ему на колени — мы сидели так сотни раз, но почему-то сегодня привычный ритуал ощущался интимнее, ближе, чем поцелуй.