– Дурацкое место, не зря его запретили, – недовольно ворчал рядом герцог Дрейгорн. Ему было непросто, потому что он один-единственный не видел мины и шел строго по следам Талиры.

– Ты мог и не идти с нами, – неожиданно язвительно отозвался Райлен, без труда ведя своего коня так, чтобы тот даже случайно не наступил на мины.

В ответ Теоден Дрейгорн смерил его таким прожигающим взглядом, что даже мне стало не по себе, а Райлену – хоть бы что. Хотя стоило признать, несмотря на габариты, если бы они влезли в драку, я бы поставила на Рея. И не только потому, что мы одна команда.

Одна команда? Я правда так подумала?

– Впереди! – Талира указала на отвесные скалы, постепенно проступающие на горизонте, а вскоре мы увидели и металлические двери, ведущие в комплекс. Прямо как дома, на севере. Но в тот комплекс я ни за что не хотела бы вернуться.

– Повтори наш план? – попросила я герцогиню, и та тут же замедлилась.

– Отправляемся в деревню и ищем генераторы. Астрея и Лунара каждая имела по своему генератору в своих домах, нужно будет перенести их к комплексу и подключить непосредственно к батарее при капсуле. А после… надеяться, что этой энергии хватит.

Взгляд, брошенный на меня, говорил и о многом другом. «Надеяться, что камера справится с отсутствием целых органов и что там еще с вами не так».

Я была очень благодарна Талире. Несмотря на то, что я привела в ее дом врага, несмотря на то, что моя просьба оказалась запретной для их веры и опасной, она ни разу не пожаловалась и ни разу не усомнилась. Наоборот, подключила к этому заданию и своего могущественного мужа.

– Ты веришь в Первородную? – с интересом поинтересовалась я у девушки.

Этот вопрос заставил ее серьезно задуматься, словно она задавала его сама себе и не была уверена в ответе.

– Раньше верила. А сейчас… не знаю. Наши жрецы, которые проводят обряды Первородной, на самом деле совершают ритуалы на крови, не имеющие к ней никакого отношения, – она нахмурилась и после короткой паузы добавила. – Но верить безопаснее. Не только для меня, для всей Ксин'теры. На этом держится наш порядок и низкая преступность.

Генераторы Астреи и Лунары мы нашли быстро – прямо рядом с их странными домами из пластика, белыми, почти круглыми. Больше всех удивлялся герцог, который впервые столкнулся с таким количеством технологий «иных» и, наверное, не мог даже представить, что подобное существует. Однако, к его чести, он старался казаться максимально невозмутимым, в основном опекая Талиру.

– Хватит смотреть на него, – зло прошипел Райлен, таща генератор в сторону комплекса, пока Талира показывала герцогу, куда нести второй. Вздохнув, я подошла ближе и попыталась помочь, но Рей лишь сердито вырвал генератор из моих рук.

Устанавливала их Талира сама – в пыльной комнате, из которой вынесли все, что можно. Похоже, когда-то здесь стояли другие генераторы иного типа, и сейчас девушка, по-видимому, подключала эти так же, как и прежние. Все, что слышали мы, – бесконечные ругательства почти без остановки, упоминания Урго и звонкие удары по металлу. Казалось, именно так она убеждала приборы работать.

Теоден Дрейгорн стоял рядом с таким довольным видом, будто эти ругательства были музыкой для его ушей.

– Готово! – наконец вышла герцогиня из комнаты, встряхивая руками. Волосы ее были сильно взъерошены, а на лице отпечатался отчетливый след пыли. – Вперёд, в комнату с капсулой!

Тонкая рука указала, куда идти, и мы все бесшумно проследовали за ней. С каждым шагом я чувствовала, как сердце бьется все быстрее, потому что не верила, что это и правда происходит. Мысли о лечебной капсуле не покидали моей головы с того самого момента, как Талира упомянула о ней несколько месяцев назад.

Оказавшись внутри, герцогиня тотчас подскочила к панели на капсуле, разглядывая ее, а я принялась изучать комнату. Медицинская капсула действительно стояла здесь – нетронутая, запыленная и явно функционирующая.

Крохотный экран мигал синим светом, бросая зловещие отблески на металлические стены комплекса. Вокруг все заросло травой, что тянулась к единственному естественному источнику света – огромным воротам в скале. Вьюн цеплялся за потолок, стены, старые металлические столы, обломки каких-то ящиков и сломанный железный стул.

– Ну как? – не выдержала я.

– Все в порядке, – задумчиво ответила Талира. – Подходите, кто хочет воспользоваться. Посмотрим, какой процент и хватит ли энергии.

Райлен замер, с немым вопросом глядя на меня, а я сама вдруг ощутила, как от волнения мои мысли путаются, словно я перестала нормально соображать.

— Иди, — произнесла я, понимая, что для будущего Айзенвейла важен именно он, а не я. Именно он — носитель крови, на которую отзываются камни, именно ему суждено передать эту кровь своим детям. — Райлен.

— Ни за что. Ты была той, кто хотела приехать сюда, это всё нужно тебе, — ответил он на нашем языке, так, чтобы Талира и герцог не поняли.

— Это неважно, Райлен, важно то, что именно ты нужен Айзенвейлу!

— Я приехал сюда не ради Айзенвейла, а ради тебя! Иди, Дани. А если не хочешь — мы просто уйдём. Можем вернуться потом, — в голосе его не было ни тени сомнения, ни каких-либо эмоций, он лишь спокойно и твёрдо констатировал факт.

Но всё в его лице, в его фигуре, в том, как он стоял, было настолько красноречивым, что сомнений не оставалось — он не прикоснётся к капсуле раньше меня.

— Придурок, — беззвучно прошептала я, так тихо, что даже он не услышал, чувствуя, как сердце щемит от его слов.

— Положи руку на панель, она сделает анализ крови, — предложила Талира, указав на пьедестал с углублением в форме большой ладони.

Тихий гул, лёгкое жжение в ладони — я почти его не почувствовала, и с нами неожиданно заговорил бездушный бесполый голос:

— Диагностирована врождённая системная несостоятельность на фоне межвидовой генетической несовместимости. В анамнезе — выраженная гипотрофия, множественные дисфункции моторного и пищеварительного контуров, затяжной иммунодефицит. Состояние стабилизировано. Актуальная аплазия гонадного комплекса, полное отсутствие герминативного резерва. Репродуктивная функция необратимо утрачена при сохранении нормальной соматосексуальной активности. Внешнеанатомических аномалий не выявлено.

Выражения лиц у всех четверых нас были примерно одинаковыми, хотя мое, скорее всего, выглядело самым мрачным, когда я снова услышала упоминание о чем-то гонадном.

– Нажмите «подтвердить лечение», чтобы начать терапию с вероятностью успеха двадцать пять процентов, или «отменить», чтобы прервать процедуру. Нажмите «узнать больше», чтобы получить дополнительную информацию о заболеваниях.

Талира, пожав плечами, указала на капсулу и невозмутимо предложила:

– Вперед?

– Что сказала капсула? – спросила я, все еще надеясь услышать что-то ободряющее.

– Понятия не имею! – девушка невинно улыбнулась. – С моей точки зрения это полная белиберда, я ничего не поняла.

Ну, если она не поняла, то у остальных и подавно не было ни малейшего шанса догадаться, что это был за поток слов.

Стоило мне улечься в капсуле, как Райлен тут же подошёл ко мне и крепко сжал мою руку — так крепко, что даже гул в ушах чуть притих.

Он не отпускал её, пока крышка не сомкнулась надо мной, пока всё вокруг не погрузилось в полную темноту.

Но долго в этой темноте я не пробыла — менее чем через минуту меня ослепил резкий красный свет, и вместе с ним прозвучала сирена, а затем всё тот же голос произнёс:

— Внимание. Субъект идентифицирован как носитель генома с признаками постнатальной модификации. В соответствии с регламентом клинической допустимости и протоколами терапевтического доступа, установленными для автоматизированных медицинских систем, лечение генно-редактированных лиц запрещено.

***

Можно ли измерить чувство, когда тебе кажется, что в жизни вот-вот произойдёт что-то хорошее, то, что изменит твою судьбу полностью — после того, как ты провела четверть века, убеждая себя, что надежды нет?