***

Наш путь лежал через поросшие вереском холмы и мшистые леса, где в разрывах крон пробивались золотые лучи утреннего солнца. Северное лето радовало ранними рассветами, запахом влажной земли, дикой мяты и свежескошенной травы на полях, которые мы часто проезжали. На обочинах встречались заросли медвяницы, и вокруг них роились пчёлы, от которых мы замучали отбиваться.

— Клан Фэйрвейн теперь входит в земли ярла Райлена! Мелочь, а приятно, — произнёс торговец, двигающийся нам навстречу на пятый день пути.

От удивления я даже вскочила, забыв, что на моих коленях спит Орин.

— Входит в клан Блэкторн? Но как же… Разве ярл Гудрун согласится на подобное?!

Вообще-то, я не считала, что наш ярл хоть когда-то уступит свою власть Райлену, и была уверена, что Фэйрвейн будет завоёван с кровью. Но наш клан был настолько мал и незначителен на карте, что в этом пока просто не было нужды.

— Видимо, согласился, — торговец безразлично пожал плечами, давая понять, что ему нет дела до мотивов ярла Фэйрвейна.

Но у меня на душе сразу стало неспокойно.

Хотелось слезть с телеги, немедленно купить у одного из воинов лошадь и помчаться вперёд, но я осталась сидеть, варясь в собственных тревогах. Я даже не показывала Оринину своё беспокойство — скорее всего, всё будет в порядке, и будоражить брата лишний раз не хотелось.

Но на седьмой день нашего пути, когда мы оказались на самой границе клана, мои худшие подозрения подтвердились.

Тулле, единственная деревня нашего клана, уже не горела — но я не видела ни единого целого дома.

***

— Мы не можем просто пройти мимо, Дайнар! Помнишь, я говорила тебе, что во сне видела волка? — Не похожа она на волка! А вдруг заразная? — Мы же приняты в клан… — Но Орин-то нет. И ещё долго не будет. Мы теперь не одни, Синье, нужно думать и о нём.

Ко мне подошла высокая, взрослая, неожиданно полностью седоволосая женщина, рассматривая с подозрением и настороженностью. За ней, рядом с телегой, стоял мужчина, намного моложе её, но без ноги.

— Я здорова, — хрипло произнесла я. — Просто отбивалась от тех, кто пытался забрать меня в рабство.

Вообще-то, я была ранена, но несостоявшийся рабовладелец валялся рядом со мной мёртвый. Огнём я пользоваться не могла — слишком сильно истощила себя за последние дни, поэтому отбивалась уже только мечом, надеясь на скорую регенерацию.

— Неужто дева-воин? — Мужчина без ноги медленно приблизился ко мне, насколько мог, только сейчас замечая меч, висящий на перевязи, и тело моего противника в высокой заросли.

— Хочешь пересидеть у нас? — Женщина переглянулась с мужем, и сейчас он казался куда более дружелюбным. — Мы живём на самой окраине, тебя даже никто не увидит, если хочешь.

Я путешествовала одна, пытаясь найти работу и крышу над головой уже несколько месяцев, и до сегодняшнего дня безуспешно. Находила только предложения разделить постель да попытки захватить меня в рабство.

— Да… — хрипло произнесла я.

***

— Сынок-то у Дайнара такой же никчёмный, как он сам, — громко усмехнулся Скор, племянник ярла этого клана.

Я часто видела его рядом с ярлом Гудруном, несмотря на то, что у того был собственный сын — слабый и ведомый Пораррин. Но громкий, говорливый Скор казался ярлу намного ближе, настолько, что тот поставил родственника начальником над крохотным и бесхребетным войском этого клана.

— Я слышал, что Дайнар слыл достойным Воином Севера до своего ранения, — вежливо и тихо ответил Пораррин.

— Достойный Воин Севера никогда не будет сидеть на шее у своей старухи, — громко, с отрыжкой, ответил Скор, а после недовольно воззрился на меня.

Я ответила ему таким же наглым взглядом, всё ещё прячась за капюшоном. Я не считала Синье старухой — она была очень сильной женщиной. Пусть намного старше мужа, но для них это явно не было проблемой. Она даже родила в таком возрасте. Хотя, если слова доктора Ларссона правда и если бы ей были доступны технологии землян, деторождение казалось бы возможным не только после сорока, но и после пятидесяти и даже шестидесяти.

— Ещё и оборванцев всяких тащат в наш клан, — Скор сплюнул на землю, и я поморщилась от того, насколько отвратительным он показался мне в тот момент.

Что он мог знать о проблемах Дайнара — человека, который потерял возможность делать единственное, что умел?

***

— Дайнар! Хватит прятаться за юбкой своей жены!

Как чувствует себя мужчина, всю жизнь считавшийся одним из лучших воинов клана, когда его постоянно унижают? Всех деталей я не знала, но случайно, в одном из разговоров деревенских, услышала, что ярл Гудрун и Дайнар некогда были друзьями.

— Чего вам? — рявкнул он резко, загораживая проём рукой и не позволяя Синье выйти наружу.

— Где твоя часть, Дайнар из клана Фэйрвейн?! — голосом, полным презрения, спросил незнакомый мне мужчина. — Наши ремесленники отдают часть изделий, землевладельцы — часть урожая. Два года мы уже не видим от тебя налогов! Да и первый простили только по старой памяти.

— Я готова отдать вам травами! — вмешалась Синье.

— Этого недостаточно, Синье, ты и сама знаешь. Раньше ты работала с женщинами в поле, приносила настоящую пользу, а травки эти нужны только убогим.

— Я не могу оставить Орина сейчас…

***

Совсем крохотный ребёнок, куда слабее остальных. Он постоянно кашлял, и казалось, не выживет снаружи и минуты. Синье, для которой Орин был чудом — ребёнком, рождённым тогда, когда она уже не надеялась стать матерью, — не отходила от него ни на шаг и теперь не могла помогать другим женщинам на полях.

А Дайнар… он совсем ничего не мог. Только сражаться, как и я. И хотя он устанавливал множество ловушек, проверять их не успевал — с его ногой он передвигался слишком медленно.

Я рассматривала Орина как диковинку — никогда прежде не видела таких маленьких детей. Если даже ребёнок, рождённый в клане, нормальный ребёнок аборигенов, был таким слабым — что же ждало полукровок? И как выходили нас с Райленом, если доктор Ларссон без конца твердил, что мы слабее самого ничтожного ребёнка аборигенов?

Орин снова закашлял, и Синье вновь устремилась к нему с отваром. Это происходило каждый час, а иногда и чаще — женщина едва спала.

Какие у неё шансы добыть налог для ярла?

За три дня пребывания здесь я поняла, насколько серьёзные проблемы у этих людей, тех, кто с дури, не иначе, решили не проезжать мимо раненой грязной девицы в кустах.

— Я могу отправиться на охоту, — произнесла я. — Добыть вам шкур и мяса. Хотя бы частично отплатить за вашу доброту.

***

— У меня не получается найти работу в этом клане, — сказала я семье, что приютила меня, просто так, думая, что я исчезну через пару дней.

А исчезать мне не хотелось. Куда мне было идти?

Впервые за много месяцев я спала под крышей и ела что-то, кроме жареного мяса, добытого мной же. Но главное — я не должна была каждую секунду ждать нападения.

— Не торопись, ничего страшного. Ты уже очень помогаешь нам с охотой, — Синье пожала плечами с улыбкой, и я впервые заметила, что мешки под её глазами слегка разгладились а улыбка теперь касалась глаз.

После того как мы отдали ярлу Гудруну первую партию мяса, жизнь этой семьи стала куда спокойнее. А уж когда они получили первые высушенные шкуры…