К тому же, несмотря на все его недостатки, я уважала мужа и ценила его право на тайны. Я хотела, чтоб он сам рассказал мне, или хотя бы честно отвечал на мои вопросы.

Но с другой стороны у меня таких секретов было куда больше, чем я готова была признать. И уж точно я не планировала делиться ими.

— Милорд отправился в ближайший город, — поспешно добавила Эва, отвлекая меня от моих мыслей. — Леди Ариану проводили на занятия для дам. А ещё… милорд просил передать, что вам следует быть готовой к вечернему застолью. Его Величество, дабы восполнить своё отсутствие на публике, велел устроить небольшой приём для обитателей замка.

Я вошла в большой зал, и первое, что бросилось в глаза, — величественный размах убранства. На колоннах, подпирающих высокие своды, развивались знамена Королевства и знатных семей.

На стенах мерцали закрепленные факелы, отражаясь в тяжёлых витражах и отбрасывая причудливые тени на каменный пол. Огонь от свечей плясал на столах. Воздух был наполнен ароматом вина, специй и горячих блюд, ещё стоявших на столах.

Длинные столы, расставленные буквой «П», ломились от яств и кубков, но немало гостей уже покинули свои места. Вдоль стен объединились в группы небольшие компании, то оживлённо беседуя, то смеясь, то вполголоса переговариваясь, будто строя свои маленькие заговоры. У одного из столов несколько советников спорили так ожесточённо, что казалось — ещё немного, и они поднимут друг на друга руки и мечи.

В центре зала оставалось широкое пространство для танцев. Там, под звуки лютни и скрипок, Его Величество вёл принцессу в изящном круговом танце. Их движения были размеренными и торжественными, словно они танцевали не только для себя, но и для всего королевства.

У самого входа стояла группа дам — леди Мариана, леди Лиззи и ещё несколько придворных красавиц. Они не упускали ни единого движения венценосных особ, их взгляды сияли любопытством и скрытой завистью.

В толпе я заметила Ариану: она кружилась в танце с молодым юношей. «Нужно будет узнать, кто он», — мелькнула у меня шустрая мысль.

Веселье было в самом разгаре. Музыка разливалась по помещению, звон кубков чередовался с раскатами смеха, и весь зал шумел своим особым, торжественным звоном.

Причиной моего опоздания стало то, что после позднего завтрака я направилась в библиотеку и утащила в свои покои целую гору книг — не меньше двадцати томов с надписями «магия», «духовные силы», «ритуалы». Удержаться я не смогла: пролистала одну за другой, хотя понимала — поверхностного взгляда недостаточно, придётся читать их вдумчиво, слово за словом. Но я упрямо надеялась, что судьба или мои внутренние силы помогут, и нужная страница сама остановит мой взгляд.

Когда же настало время собираться к вечеру, во мне пробудилось какое-то безумное, детское желание — выглядеть особенно красиво. Мне хотелось, чтобы муж, впервые увидев меня за день, встретил женщину, которой можно восхищаться. Глупое, наивное чувство, но я поддалась ему всецело. И опоздание, как я решила, того стоило.

Волосы я оставила распущенными, но уложила их в причёску с мягкими локонами; пряди у лица заплела в тонкие косы. На губы и щёки нанесла лёгкий румянец и краску, чтобы лицо засияло свежестью. Для вечера я выбрала не наряд, отягощённый камнями, а скромное по меркам дворца платье, украшенное вышивкой серебряными нитями. Оно было лёгким, позволяло свободно двигаться.

Мне хотелось, чтобы его взгляд заметил эту лёгкость, чтобы каждое прикосновение в танце ощущалось яснее. В этот вечер я хотела только одного — танцевать. Танцевать с моим мужем.

Как только я вошла в зал, танец подошёл к концу. Музыка стихла, и пары раскланялись друг другу под одобрительные аплодисменты. Я заметила, как король проводил принцессу к её месту, и тут же стала искать глазами герцога.

И нашла. Феликс стоял у стены, увлечённо беседуя с графом Дюраном. Рядом с ними находилась молодая графиня — её лицо озаряла милая улыбка, и взгляд скользил то на моего мужа, то на её собственного супруга. Я сама не заметила, как стала наблюдать за ней.

В тот миг, когда она смотрела на графа, её глаза наполнялись светом, а черты лица становились удивительно мягкими. В каждом её движении, в каждом взгляде читалось восхищение и искренняя преданность мужу.

Я знала, что в будущем графу суждено пострадать от болезни. У него случится приступ. И мысль об этом наполнила меня горечью. Мне было безумно жаль эту пару — особенно её, юную женщину, которая так явно любила своего супруга. Но я не могла бороться с естественным ходом вещей, как не могла и протянуть ей руку помощи. Всё, что оставалось, — хранить молчание и наблюдать.

Я всматривалась в лицо молодой графини, когда оно вдруг изменилось — из мягкого и сияющего стало удивлённым, а затем и вовсе недовольным. Я проследила за её взглядом — и поняла причину. Она смотрела на моего мужа.

Я перевела взгляд и тоже увидела то, что привлекло её внимание. За спиной у герцога стояла леди Бриджит. Она пыталась позвать его, но, не добившись отклика, решилась коснуться его руки. А за тем и вовсе по простому потянула его за локоть. Затем девушка склонилась ближе, готовясь шепнуть ему что-то на ухо.

В тот самый миг Феликс поднял голову. Его взгляд встретился с моим. Это было неожиданно, и, вероятно, моё удивление отразилось на лице. Я не отвела глаз. Он тоже смотрел только на меня.

Я набрала воздуха в грудь и спокойно направилась к ним. Подойдя ближе, я склонила голову и произнесла:

— Милорд.

— Моя леди, — отозвался он с тем спокойствием, за которым могло скрываться и нечто большее, и вовсе ничего.

Я встала рядом с мужем, прямо напротив леди Бриджит. Та, заметно побледнев, казалась такой расстроенной и подавленной, она старалась избегать моего взгляда.

Феликс перевёл взгляд на меня, задержался на платье, на причёске, и уголки его губ дрогнули. Он протянул руку, взял меня под локоть и, склоняясь чуть ближе, произнёс:

— Сегодня вы особенно прекрасны, миледи.

Его ладонь скользнула к моей талии и легла чуть ниже, чем позволяли строгие придворные правила приличий. Я ощутила, как он с силой постарался прижать меня ближе к себе, к своему телу.

Ситуация была нелепой, и тонкая нить напряжения ощутимо повисла между нами.

— Я пойду к своему месту, возьму себе напиток и немного фруктов, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Вы совсем не ели, позвольте проводить вас, — отозвался Феликс, и его пальцы мягко погладили мою талию.

Я сделала едва заметный шаг в сторону, заставив его руку скользнуть по моей спине, словно невзначай даря себе больше свободы. Затем повернулась к мужу, встретила его взгляд и едва слышно прошептала:

— Всё в порядке, я справлюсь сама. А вы можете спокойно завершить свои дела.

Я позволила себе лёгкую улыбку и обратила её к обоим собеседникам. Внутри же я усмиряла собственные мысли. Я слишком хорошо знала: мужу постоянно докладывали самые разные сведения — и важные, и пустяковые. И агентами-докладчиками могли быть и служанки, и советники, и горожане, и простые дамы двора. Я это точно знала на своём примере.

Но больше всего я думала о собственной гордости. Она не позволила бы мне, герцогине, при всём честном народе показать, что такая мелочь, как чей-то шёпот или разговор за спиной, может поколебать мою уверенность.

В прошлой жизни я никогда не интересовалась личной жизнью герцога до свадьбы, хотя слухи доходили до меня — говорили, что у него давно были женщины. В этой жизни я уже не могла позволить себе расспросы — каждое неосторожное слово вызвало бы ненужные слухи и подозрения.

«Я не буду ревновать, — повторяла я себе снова. — Я должна быть уверена, что мой муж верен мне. Значит, я буду ему доверять. Пока не доказано обратное — не позволю себе впадать в панику и истерику».

Я шла к своему месту с высоко поднятой головой, будто всё вокруг было мне подвластно. Но мысли тянули вниз, и я не сразу заметила, как его величество оказался прямо передо мной.