Я знала одно: Селия не сможет заменить меня по-настоящему. У неё нет моего дара. Нет той тонкой магии, которая позволяет чувствовать момент. И значит, мне всё равно в скором времени стоит поехать во дворец.

В тот вечер, когда я решилась озвучить мужу свои условия, я не забыла добавить главное: я буду приезжать. Не часто, но в нужное время. Осталось лишь одно — точно рассчитать моменты, когда моё присутствие будет по-настоящему значимо.

Какое же удивление — и, признаться, облегчение — я испытала тем вечером, когда муж внезапно вошёл в мою спальню.

Я сидела за туалетным столиком, лениво расчесывая волосы. Он подошёл бесшумно, встал у меня за спиной, и его руки мягко легли мне на плечи. В зеркале я увидела его отражение — он смотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились, и в этот момент, с присущей ему безапелляционной холодной уверенностью, он произнёс:

— Я решил. Вы поедете со мной.

Я кивнула молча, стараясь сохранить спокойствие, но внутри всё сжалось. Вместо привычного волнения от его близости — был страх. Кто завершит всё то, что я начала здесь?

— А Леннокс? — вырвалось у меня прежде, чем я успела обдумать.

— Он остаётся, — отозвался он, и в его тоне сквозила лёгкая насмешка. — Это первый вопрос, который вы хотите мне задать?

Я мысленно одёрнула себя и поспешно улыбнулась:

— О, поверьте, я признательна вам за это решение. Просто… я не люблю незавершённости. Дороги, сельское хозяйство — я не успела довести всё до конца. Хорошо, что он останется. Он сможет закончить за меня начатое.

И в ту же секунду я заметила — имя Леннокса, сказанное вслух, да ещё с таким явным интересом, задело Феликса. Он не сделал ни одного лишнего движения, но по глазам я поняла: это задело его. Не раздумывая, я мягко коснулась его руки, провела пальцами по его пальцам — осторожно, почти неуловимо, но искренне. Всё ещё не отводя взгляда от его глаз.

— Я немного волнуюсь. — улыбнулась я опустив голову на наши руки на моем плече. — До этого я если и была во дворце, то только на званном ужине и танцах. А представлять семью самого герцога — это большая ответственность.

Он вскинул бровь, с едва заметной усмешкой в голосе ответив:

— Насколько мне известно, вы и замком-то не управляли до этого, Оливия. Но, должен признать, вы справились… отлично.

Он просто пожелал мне спокойной ночи и оставил одну, обдумывать свой переезд и собирать вещи.

И вот, едва я подумала, что всё складывается удачно, что у меня будет возможность спокойно продумать план действий до мельчайших деталей — как сама жизнь поспешила внести свои коррективы.

Карл, объявив о прибытии гостя, даже не взглянул в мою сторону, хотя было очевидно — визит предназначался мне. Вместо этого он первым делом повернулся к герцогу, склонив голову в выжидающем поклоне, как преданный пёс, не смеющий действовать без команды хозяина.

Я, сдерживая раздражение, села на своё место и, не скрывая скепсиса, уставилась на слугу в ожидании объяснений.

— Вы кого-то ожидаете, миледи? — голос мужа был спокоен, даже чересчур, но его взгляд острый и внимательный, выдавал раздражение. Как будто он искал ложь.

— Я только прибыла, — ответила я сдержанно, ровным голосом. — Заметьте, одновременно с вами. Вряд ли у меня уже нашлось время или причина заводить новые знакомства посреди ночи. — я не смогла воздержаться от усмешки.

Герцог перевёл взгляд на Карла. Молча. Но этого оказалось достаточно — слуга, уловив немой приказ, кивнул и заговорил:

— Это лорд Дербиш, миледи. Главный писарь Его Величества, собственной персоной. — Он бросил взгляд на сэра Артура, который в это время с почти детской увлечённостью изучал поднос с выпечкой. — Старший лорд Дербиш, — добавил Карл с нажимом, будто напоминая сэру Артуру его же родственные связи.

— Он и вчера наведывался, надеясь застать вас к обеду, миледи, — закончил он, уже чуть тише.

Феликс, казалось, задумался. Он смотрел не на меня, не на слугу — сквозь стены, сквозь шум, в какое-то собственное безмолвие. А затем, не глядя ни на кого, тихо, но отчётливо сказал:

— Пригласите лорда к завтраку.

Лорд Дербиш, главный писарь Его Величества, вошёл в зал для завтраков в неожиданно бодром и даже праздничном настроении. Он словно излучал солнечный свет, несмотря на тяжёлые каменные своды над головой и пасмурное утро за окнами. Я не помнила, чтобы когда-либо видела его таким жизнерадостным — в прошлой жизни он чаще бывал сух и сдержан, как и полагалось человеку его положения. Но сегодня он улыбался, легко и открыто, как старый друг, вернувшийся из долгого путешествия.

Окинув взглядом собравшихся, он с почти театральной учтивостью поклонился.

— Миледи, — его глаза скользнули сначала по мне, затем по Ариане. — Очаровательны, как утренний рассвет над столицей.

Мы с Арианой обменялись взглядами, не зная, стоит ли улыбнуться или насторожиться. Тем временем герцог удостоился не столь поэтичного, но всё же весьма примечательного замечания.

— Я надеялся встретить вас ещё в храме, — заметил лорд, переводя взгляд на супруга. — Но, как я понимаю, дамы утомились с дороги и не смогли присоединиться к службе. Впрочем, рад видеть, что вы все вполне отдохнувшие и свежи, — добавил он, слегка склонив голову, и его улыбка на мгновение превратилась в тонкую, почти издевательскую гримасу.

Мы же с герцогом, не сговариваясь, сделали вид, что не услышали завуалированного упрёка. Нарушение протокола в столице не прощалось легко: для представителей знати посещение храма ордена было не столько делом веры, сколько делом государственной важности.

В герцогстве служители Ордена сами приходили в замок, присаживались за стол, приносили с собой книги и новости. Здесь же, в королевском дворце, ритуалы соблюдались с неумолимой строгостью, как священные законы.

Лорд Дербиш главный писарь Его Величества потянулся к подносу с булочками, будто это и было единственной причиной его прихода.

— Видите, — с лёгкой усмешкой заметил младший Дербиш, сэр Артур, указывая на своё подтянутое телосложение, — это у нас семейное. Но мне помогают тренировки на поле боя.

— Ах, да, — не отставал старший, подхватывая и развивая шутку, — а ещё — случайным образом — у нас возникла небольшая разница не только в наследственности, но и в воспитании, — протянул он певучим тоном, будто исполнял куплет из старой баллады.

Герцог не сводил с вошедшего тяжёлого, явно недовольного взгляда. Его холодная сдержанность могла бы заставить любого почувствовать себя лишним за этим столом, но, к моему удивлению, она ничуть не повлияла на бодрое настроение гостя. Лорд Дербиш старший, будто вовсе не замечал молчаливого вызова, сиял спокойной самоуверенностью, как человек, привыкший к чужому раздражению и умеющий обходить острые углы с улыбкой.

— Так, так, так… — протянул он, почти напевая, словно вступая в театральную сцену. — Думаю, нет смысла откладывать в сторону цель моего визита.

— Мы завтракаем всей семьёй, — резко возразил герцог, ни на миг не смягчив тона. — И предпочёл бы обойти стороной рабочие вопросы. Особенно те, что могут испортить дамам аппетит.

Он не уклонялся от конфликта, наоборот — подчеркивал его, как человек, уставший от притворных вежливостей.

— О, не переживайте, никаких страшных историй. — с притворным удивлением развёл руками лорд Дербиш. — Я, напомню, всего лишь писарь. И, что самое занятное — в этот раз пришёл не с собственной инициативой. Это приказ Его Величества. Герцогине велено предстать перед королём… и занять пост при дворе. На службе.

Я настолько удивилась, что поперхнулась кофе. Горячая горечь резанула горло, и я закашлялась, чувствуя, как жидкость застревает в легких. Ариана тут же склонилась ко мне, мягко коснувшись плеча, подала салфетку. Герцог, не говоря ни слова, подвинул ко мне стакан с водой. Его пальцы скользнули по краю стекла почти мимоходом.

Я пила воду, пытаясь совладать с дыханием и собрать мысли. В прошлой жизни я служила королю — но тайно, оставаясь в тени. Тогда об этом не знал почти никто, даже самые приближённые к трону. А теперь… предстать перед двором? Открыто? Это было ново. И, признаться, любая должность при дворе пугала меня.