Я смотрела на неё, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Я не хотела с ней спорить, я решила выслушать ее, а в решающий момент поступить так, как просит мое сердце. Но от ее интонации и этих слов внутри меня будто что-то надорвалось. Я ведь на самом деле не знаю, чего герцог ждет от своей жены?

Форш… Повторила я про себя, вспоминая те редкие фрагменты нашей еще счастливой и беззаботной жизни.

Он действительно был таким, как его описывала мачеха, в самом начале наших отношений. Мягким, терпеливым, заботливым. И если начиналось все у нас хорошо, то потом всё прошло иначе, чем внушала мне она. Все закончилось любовницами, побоями и алкогольной зависимостью.

Мачеха, словно удовлетворённая сказанным, улыбнулась тонкой, усталой улыбкой.

— Ты такая счастливая, Оливия, — бросила она напоследок и оставила меня стоять в задумчивости среди холодных теней библиотеки.

Мы с Селией шагали по каменному проходу, ведущему к сердцу храма. Наши лёгкие платья слегка шуршали, цепляясь о пол, а тусклый свет многочисленных свечей играл на тканях золотыми бликами. Я слышала, как у сестры дрожит дыхание, и сама с трудом сохраняла спокойствие.

Семья расположилась на почетных местах у первого ряда — отец, мачеха, даже дальние родственники. Их лица были обращены к нам, полные гордости, тревоги и нетерпения. Мы же с Селией, в сопровождении монахов, встали на колени перед алтарём.

Холодные каменные плиты давили на колени, но я не обращала внимания на боль. Мы сложили руки в молитве, как того требовал обычай: просить о передаче силы, о достойной судьбе, о союзе, который принесет благо роду.

Перед нами монахи построили священную арку из сухих цветов и трав, символизирующую дорогу между судьбами. Они аккуратно выкладывали на алтарь два каменных веретена — каждое для одной из нас. На веретенах были закреплены нити, тонкие, но прочные, готовые связать две судьбы в одну. Воздух наполнился ароматом лаванды и пряных трав. Тишина в храме становилась всё гуще, тяжелее.

Вдруг один из монахов сделал шаг вперёд, поднял руки и торжественно произнёс:

— Да подойдут мужчины, достойные объединить свою судьбу с наделёнными магией. Пусть представятся невестам!

Я осталась на коленях, держа голову опущенной, как требовал ритуал. Глаза мои смотрели вперёд, сквозь полупрозрачные нити арки.

И тогда я увидела его.

Герцог.

Он вошёл первым, не спеша, с такой естественной уверенностью, как будто это он создал сам этот храм и весь этот обряд. Холодный. Молчаливый. Спокойный, как камень. По залу прошёл лёгкий вздох восхищения и страха.

Герцог остановился под аркой, его взгляд скользнул по Селии, потом по мне, снова задержался на Селии… И снова на мне… Мое сердце ударилось о грудь так громко, что мне казалось, звук этот было слышно на весь храм.

За ним вошёл Форш — весь сияющий, открытый, вежливо кивающий всем вокруг. Он улыбнулся родителям, мне, Селии, каждому монаху. Его доброжелательность разлилась тёплой волной по залу. Он, казалось, не просто искал невесту, он мечтал стать частью более знатного дома, а может и просто хотел стать членом семьи.

Я уже почти расслабилась, как вдруг третий человек пересёк арку.

Лорд Дербиш. Мужчина лет тридцати пяти, производил обманчиво безобидное впечатление. Его фигура была слегка пухловатой, будто он предпочитал бумагу и пирог физической работе. Короткие, чуть толстоватые пальцы с округлыми подушечками ловко перебирали страницы пергамента и уверенно держали перо — неуклюжие на вид, но удивительно проворные, когда дело касалось подсчётов и заметок.

Его лицо напоминало мягкое тесто — округлые щеки, небольшой подбородок, светлая кожа, склонная к румянцу. Улыбка у него была почти детской — тёплой, добродушной. Но стоило узнать его лучше, задержаться взглядом на его глазах, как первое впечатление развеивалось. Маленькие, проницательные, с хитрым прищуром, глаза всё замечали, всё фиксировали. Хотя действовать на прямую он никогда не спешил.

Я моргнула, не веря своим глазам. В прошлой жизни его здесь не было. Служитель ордена почтительно поклонился ему, почти так же, как герцогу, и с особым торжеством объявил его имя.

В храме прокатилась волна шёпота, переглядываний. Даже Селия на миг отвлеклась от своих мыслей о герцоге и бросила на меня растерянный взгляд. Я снова склонила голову, скрывая своё замешательство.

Кажется, только мачеха не была удивлена. Она сидела спокойно, будто ожидала именно такого поворота.

И наконец, через арку неспешно вошёл четвёртый претендент — невысокий, крепкий торговец в роскошной одежде. Его появление не вызвало удивлений или восторга. Монах пояснил, что это "почётный меценат", сделавший щедрое пожертвование Ордену Порядка. Ради благородства дела ему был дарован шанс от лица Ордена связать судьбу с магически одарённой невестой.

Главный жрец поднялся на ступень алтаря, сложил руки в жесте благословения и возвестил:

— Невесты прошли проверку магией. Женихи пересекли священную арку. Храм принял их. Теперь время выбора. — Он говорил звучно, его голос эхом разносился по сводам.

— Каждая из вас, дочери света, должна взять свое веретено, уколоть им палец, и намотать нить на руку избранного. Как только веретено покинет алтарь, обратного пути не будет. Вы должны завершить обряд за считанные секунды, прежде чем священная сила угаснет.

Я кивнула вместе с Селией, наши лица были обращены к земле. Служители помогли нам подняться с колен — ноги гудели от долгой молитвы.

— Обдумайте своё решение, дочери, — добавил жрец. — И свяжите свою судьбу.

Я сжала руки в замок перед собой. Пальцы были ледяными. Снаружи я старалась казаться спокойной, выдержанной — как и подобает будущей герцогине, — но внутри всё дрожало. В последние дни совесть всё чаще давала о себе знать. Навязчивая мысль о том, в чьи руки я толкаю свою сестру, не покидала меня ни днём, ни ночью. Голос рассудка твердил, что с герцогом её ждала бы судьба куда более страшная, чем с господином Форшем. Но внутри что-то сопротивлялось, внутренний голос звучал уже не шёпотом, а криком.

Я не раз проигрывала в голове диалог с самой собой. Уговаривала себя, что меняю лишь слагаемые местами, в надежде изменить результат.

Я не позволяла себе сдаваться. Не в этом вопросе. Даже когда перед внутренним взором всплывали худшие воспоминания о Форше, о его манере поведения, взгляде, голосе — я заставляла себя думать о будущем.

Я строила план. Как только решу свои дела, как только обрету уверенность в собственном положении, я, как герцогиня, заручусь поддержкой мужа. И если увижу, что Форш причиняет моей сестре вред — попрошу герцога вмешаться. Он ведь не откажет своей жене. Правда?

К назначенному часу я уже всё решила. Всё продумала. Я точно знала, кого выберу. Я знала.

И всё же, позволила себе промедлить. Больше для приличия, чем из неуверенности. Я подняла глаза, встретилась взглядом с герцогом. Он смотрел на меня спокойно, непроницаемо, как самоуверенный гордый человек, который готов принять любое решение. Я искала в его лице хоть малейший намёк на тепло. Хоть один взгляд, хоть одно дрожание губ.

И вдруг — движение, человек стремительно обходит меня. Я едва успела повернуть голову.

Это Селия резко поднялась, словно её что-то толкнуло в спину. Она, не колеблясь ни секунды, подошла к алтарю. Её рука потянулась к веретену — к одному из двух. И, к ужасу всех присутствующих, она схватила его первая.

Рука мачехи на месте почетных гостей едва заметно дернулась, но лицо её осталось безмятежным. Отец привстал, будто хотел что-то сказать, остановить ее. На его лице был шок и страх, он вовремя вспомнил, что нарушать священный ритуал — святотатство.

Монахи и служители храма, начали шептаться между собой, поднимая еще больший гул.

Я осталась стоять на месте, застывшая как статуя. Селия сжала веретено, и я увидела, как оно начинает слегка светиться в её руке, пробуждаясь магией выбора.