Потерявший свою силу золотой купол полыхнул вновь, на этот раз сильнее прежнего, и седой парень опустился на колени, не в силах больше стоять от напряжения. Он ещё шевелил губами, вплетая собственный голос в пришедший на подмогу хор, но уже ничего перед собой не видел.

Лишь когда на его плечо легла морщинистая рука, он повернул голову.

— Спасибо, отец, — произнёс он.

— Ты сделал, что должно, — с доброй улыбкой проговорил полковой священник, под рясой которого угадывались очертания бронежилета. — Отдыхай, дитя моё.

Седой парнишка прикрыл глаза и рухнул без сил. В этот день его вера спасла больше сотни детей. Его уложили на носилки и понесли прочь, а полковой священник, осенив проявившего истинный героизм парня благословением, повернулся к сияющему впереди порталу.

Вокруг отца Михаила уже собрались бойцы русского корпуса из Аэлендора. У них как раз была ротация, когда пришёл приказ о переброске на столицу. И, надрывая двигатели, срочно меняя машины, они успели в самый разгар боя за Москву.

Оглядев соратников, отец Михаил улыбнулся и, огладив бороду, перехватил посох.

— С Богом, братья.

Аэлендор, Российская Империя, баронство Лесное.

— У меня нет цензурных слов, — проговорил я, глядя в записи, которые нам переслали из Москвы.

Город, охваченный начинающимися пожарами, покрывали не только дымы, но и трупы. Сколько людей сегодня пало под ударами демонов, прорвавшихся в столицу? Самих тварей, наверное, уже перебили миллионы, вон они — усеивают улицы сплошным ковром.

— Ярослав, — сжала мою руку Котёнок.

Я перевёл взгляд на супругу, которая не только за меня держалась, но и за живот. Тревога в глазах графини Князевой смешивалась со страхом и болью. Но ей не пришлось ничего говорить, всё и так было ясно — там, в Москве сейчас наши семьи. И ещё неизвестно, сумеет ли император принять удар и отбросить тварей.

— Тебе туда нельзя, — сказал я.

— Ярослав, — прошептала она, не в силах выговорить ничего, кроме моего имени.

Впрочем, большего и не требовалось. Это Екатерине Фёдоровне нельзя обратно на Землю. А вот Жнецу там самое место.

— Я должен идти, — произнёс я. — Именно сейчас я там действительно нужен. Ты же понимаешь?

Она затрясла головой, и из глаз жены брызнули сдерживаемые до этого слёзы. Мне оставалось только обнять её и погладить по голове.

— Не бойся, Котёнок, — прошептал я. — Вот увидишь, я вернусь и заодно позабочусь, чтобы ни тебе, ни нашему ребёнку, ни нашим близким больше никакие демоны не угрожали. Ну, чего ты? Меня вон даже эльфийские боги не смогли убить, что мне какие-то тупые твари?

Она зарыдала в голос, вцепилась пальцами в мои плечи.

— Если с тобой что-то случится, — сквозь всхлипы произнесла она. — Если…

— Никаких «но» и «если», ваше сиятельство, — взяв её за подбородок, твёрдым голосом проговорил я. — Я вернусь. А ты пока собирай вещи, мы всё равно вернёмся на Землю. Так у тебя хотя бы будет больше времени на то, чтобы подготовиться к переезду.

Она выдавила слабую улыбку и с усилием разорвала объятия.

— Это точно не пойдёт на пользу ребёнку, — выдохнула супруга.

— Всё будет хорошо, — в очередной раз заверил её я. — А чтобы тебе было спокойнее, я попрошу у местных богов защиты для тебя и нашего сына. Фаэлис мне немножко должна, не думаю, что она откажет.

Выражение крайнего удивления на лице Котёнка уже стоило того, чтобы сказать это вслух. Она даже переживать перестала, настолько её поразила сама мысль о том, чтобы обратиться к эльфийским сущностям за помощью.

— Я православная, — напомнила графиня Князева.

— И я тоже, — усмехнулся я. — А ещё я Жнец Смерти.

Мы разошлись не сразу, однако я не стал откладывать и действительно направился к капищу, которое организовали в деревне эльфы. Фигура Фаэлис возвышалась над разровненной площадкой, но вокруг неё никого не было.

— Полагаю, пришло время отдать долг, — негромко произнёс я, глядя в лицо статуи. — Что скажешь, Фаэлис? Твои алтари оскверняли те, кто пригласил в Аэлендор демонов. Я убивал этих тварей, защищая ваш мир. Теперь демоны вторглись в мой мир, и я должен делать то, что умею лучше всего — убивать.

Статуя пошевелилась. Оживший камень медленно склонился надо мной, как будто ушастая богиня была слеповата, и ей требовалось рассмотреть меня поближе.

— Ты служишь Морвель, смертный, — произнесла Фаэлис. — Ты спас мой алтарь, и я тебе за это благодарна.

Я стоял перед ней, ожидая продолжения — либо согласия, либо отказа. У меня не так много времени, личные порталы мне недоступны, так что придётся переться через половину Российской Империи, чтобы оказаться в Москве. И тратить часы на то, чтобы поболтать с местной покровительницей плодородия совершенно не хотелось.

— А затем ты привёл тех, кто снял проклятие с земли, осквернённой эльфами, — произнесла статуя. — Я в долгу перед тобой, Жнец. Чего ты хочешь?

— Присмотри за моей женой и ребёнком, пока меня не будет.

Сущность растянула губы в улыбке и выпрямилась, возвращаясь в прежнюю позу. Миг, и статуя застыла в том же положении, в каком была до моего обращения к Фаэлис. Я кивнул, приняв к сведению, что с эльфийскими богами бесполезно пытаться вести дела, но стоило мне отвернуться, как я услышал тот же голос.

— Твой ребёнок родится в Аэлендоре, Жнец, — произнесла богиня. — Ему уготована сложная судьба, но я присмотрю за ним и твоей женой. Даю тебе своё слово, а чтобы все знали о том, что я избрала эту женщину, все эльфы увидят мой знак. А теперь иди.

Я кивнул и поспешил обратно в особняк. Пора выдвигаться.

Стоило мне показаться в воротах, как со второго этажа через окна полыхнули лучи зелёного света. Я рванул туда, перепрыгивая через несколько ступеней, следом за мной побежала и дружина. Но когда мы ворвались в покои, я тут же выставил людей вон.

Екатерина Фёдоровна стояла посреди комнаты совершенно обнажённая. Увеличившийся животик уже был прекрасно заметен. Но не это привлекло мой взгляд.

— Да, — произнёс я, — такой знак они точно не пропустят.

Обе руки, плечи и живот графини Князевой украшали рисунки культа Фаэлис, однозначно говорящие о том, кто покровительствует моей супруге.

— Ярослав, это что? — обернувшись ко мне, дрожащим голосом спросила она.

Я улыбнулся и поспешил дать Котёнку что-нибудь из одежды — предыдущую, видимо, сожгло божественной силой.

— Фаэлис возвращает долг, — пояснил я. — Она присмотрит за вами обоими.

При этих словах я положил ладонь ей на живот и поцеловал в губы.

Супруга вздрогнула от моего прикосновения, в её глазах мелькнули слёзы, а я услышал, как за окном, в котором, кстати, исчезли стёкла, начинает шуметь море голосов. Не сразу я сообразил, что происходит, но уже через минуту на моём лице появилась ухмылка.

Это я не обращал внимания ни на что, а эльфы из моей деревни видели и слышали, как я говорил с богиней, и как та ответила. И сложили два и два, когда полыхнул зелёный свет из нашего особняка.

— Пожалуй, тебе будет чем заняться, дорогая, — сказал я. — Кажется, ты только что стала святой в глазах наших подданных.

Котёнок рассмеялась. Для неё стало слишком много всего за один день.

— Яр, — положив руку мне на грудь, прошептала она. — Пожалуйста, уезжай сейчас, а то я не смогу тебя отпустить. Я уже чувствую, что готова впасть в истерику, чтобы задержать тебя, дать повод на ещё одну минутку рядом, а потом ещё одну…

Я взял её за подбородок и поцеловал в губы.

— Я вернусь, дорогая.

— Я буду ждать, дорогой.

Мы одновременно отступили друг от друга, и я поспешил на выход, по пути приказав дружинникам стоять у дверей графини на случай необходимости. И пока они возвращались на пост, я прыгнул со ступени лестницы на первый этаж…

…И оказался в Ничто.

— Здравствуй, Жнец, — произнесла Смерть, объявившись у меня за спиной. — Баланс был нарушен, и ты нужен мне в другом месте.