— Это не эльфийское божество, — покачал головой император. — Во всяком случае, если верить собственным словам этой сущности. А она в диалоге с Князевой утверждала, что в Аэлендоре ей не рады, и что Морвель, которой поклоняется Ликсис Талия, уже съедена. Нашей Марой.

На некоторое время установилась тишина. Государь потягивал напиток, Борис Емельянович грел собственный бокал в руках. Наконец, он решился прервать затянувшееся молчание:

— Это очень опасная ситуация, — выдохнул глава государственной безопасности. — Если об этом прознают наши язычники, мы получим настоящий бунт среди религиозных сект. Подумать только: старые боги оживают на наших глазах. Тут малой кровью не обойдётся. А ведь помимо относительно добрых богов есть всякие древние верования с человеческими жертвами. И смею напомнить, сама Ликсис Талия познакомилась с Князевым как раз после жертвоприношения. И в баронстве Астарт Ярослав Владиславович резал «Серебряный рассвет», который намеревался пустить под нож соотечественниц.

Государь кивнул и сделал новый глоток.

— Поэтому никто не будет об этом трубить, Боря, — проговорил он и принялся вертеть бокал в пальцах. — Мы с Ярославом этот момент обговорили и пришли к полному взаимопониманию. Способности Князевых, дарованные им богиней, должны оставаться тайной для окружающих. Мы уже объявили, что Дарья Владиславовна для повторного открытия портала использовала записи брата. Пусть так и остаётся. Ярослав не Жнец, а просто весьма информированный чародей, который знает чуть больше остальных. И его зелья это только подтверждают.

Борис Емельянович кивнул, глядя на монарха. Он прекрасно понимал, что фразу «мы договорились» здесь следовало слышать, как «меня заставили». Пожелай Князев, и государем бы уже сегодня стал другой человек. И при этом его императорское величество не выглядит расстроенным или же злым.

Нет, он счастлив, что унёс ноги. Однако несмотря на это, уже явно имеет мысли, как использовать новую информацию на благо Российской Империи.

— Я боюсь спрашивать, о чём ещё вы договорились, государь, — чуть потянув воротник рубашки, проговорил Борис Емельянович.

— Пока я не трогаю Князевых, Ярослав остаётся верен Российской Империи, — приподняв уголки рта, озвучил император. — И знаешь, меня это вполне устраивает. Более того, я даже рад такому исходу.

— Он может серьёзно повлиять на политические расклады, государь, — возразил тот. — Воспользоваться своим превосходством, чтобы набрать вес в обществе и диктовать свою волю.

— Князев не станет, — отмахнулся монарх. — Политическая карьера не прельщает никого из этого рода. У них есть своё дело, и они счастливы тем, что имеют. Да, конечно, монополия на поставки энделиона серьёзно подняла их доходы, но давай смотреть правде в глаза — кроме Ярослава и теперь Дарьи, что мы могли извлечь из этих магических камней? Артефакты, в предел развития которых мы уже упёрлись? А Ярослав, сидя в Аэлендоре, практически на коленке сварил первое исцеляющее зелье. Исключительно на знаниях и местном оборудовании. Да, возможно, ему подсказала богиня, так же, как она поделилась с Дарьей. Ну так других избранников у неё что-то нет.

— Но передаст ли он теперь это зелье нам, государь? — с сомнением уточнил Борис Емельянович.

Его императорское величество улыбнулся впервые за вечер по-настоящему.

— Я обещал не трогать род Князевых, но это не значит, что я не предложу достойную цену за его зелья. Дела вести — не вмешиваться во внутренние дела рода. В конце концов, кто, кроме государства, сумеет правильно этими зельями воспользоваться? Ярослав, пусть и получил божественную силу, остаётся русским аристократом. И прямо сказал, что готов служить Российской Империи дальше.

Глава государственной безопасности покачал головой, но перечить монарху не стал. Раз уж император принял решение, подчинённым остаётся только взять под козырёк и исполнять его волю.

А насчёт избранности… Что ж, государственная безопасность может попытать счастья в Аэлендоре. Там, где одна жрица и двое избранных одной богиней, могут найтись и другие, верно ведь?

Земля, Российская Империя, Москва, особняк дворянского рода Князевых. Ярослав Владиславович Князев.

Я отложил приборы, и слуга тут же убрал их вместе с пустой тарелкой. Остальное семейство всё ещё степенно вкушало поздний ужин. Сидящая справа от меня Екатерина чуть улыбнулась мне, касаясь рукой моей кисти. Такая незамысловатая игра на грани приличий.

Матушка тут же заметила этот жест со стороны моей супруги и довольно улыбнулась. Елизавета Ростиславовна полностью одобрила мой выбор и всячески старалась это демонстрировать. За время, проведённое Котёнком в нашем особняке, кажется, будто мама только и делала, что максимально располагала к роду Князевых свою невестку. С графини разве что пылинки не сдували.

А вот отец был слишком поглощён едой, чтобы глядеть по сторонам. Братья и сестра тоже сосредоточились на пище. День был напряжённый у всех, и усталость можно было физически ощутить.

Игорь традиционно зашивался в роли наследника, выполняя часть задач главы рода, которая постоянно росла — глава семьи не стеснялся увеличивать уровень сложности для своего первенца.

Отец следил за всем, что происходит на наших производствах, проводил переговоры с другими родами и держал руку на пульсе политических течений. Собственно, он и сейчас одним краем глаза читал что-то на лежащем на столешнице планшете. С моего места было не видно текста, но я уверен — там что-то важное.

Михаила без всякой жалости драло военное начальство — не в наказание за отлучку в баронство Лесное, а требуя отчёта, что он там успел рассмотреть, понять, проанализировать и какие выводы предлагает родному Министерству, чтобы улучшить армию не только в Аэлендоре, но и на Земле. Так что братец выглядел бледным, под глазами залегли мешки — бумажная работа, которую он ненавидел всей своей душой, догнала его и на службе, грозя похоронить под собой бравого воина.

Дарье же доставалось по учёбе, которая у неё уже началась и которую она пропустила, гоняясь за порталами. Никаких скидок мелкой участия в государственной экспедиции не дали, разве что обещали наградить за заслуги. Вот только само участие в открытии портала придавало ей популярности. А ведь её брат за считаные месяцы из баронов в графы перешёл. То есть наседать на сестру будут по-взрослому. Как бы не пришлось кому-то из братьев вновь посещать заведение, чтобы осадить излишне дерзких.

На этом фоне моё посещение Кремля вообще казалось синекурой. Проще было только матери с Котёнком. Пока Елизавета Ростиславовна занималась рутиной в особняке, Булатовы пытали дочурку, вызнавая все подробности за время отсутствия связи. И к мужу отпустили только под самый вечер. Впрочем, Котёнок всё равно была крайне довольна и прямо-таки лучилась счастьем.

— Ярослав, — обратился ко мне отец, когда его тарелка опустела, — полагаю, нет смысла ходить в кабинет. От твоей жены у нас секретов быть не должно, Екатерина теперь член нашей семьи.

Графиня Князева польщённо склонила голову, безмолвно отвечая на заявление о полном принятии в род. Я же разломил булку, которую держал в руках, и быстро намазывал её джемом.

— Что сказал государь? — уточнил я, прежде чем откусить.

— Именно, — подтвердил отец лёгким наклоном головы.

— Во-первых, какая-то тварь распускает обо мне слухи, что я мятежник и чуть ли не лично затеял закрытие портала, — зашёл я с козырей.

— Да как они только посмели⁈ — не сдержалась Елизавета Ростиславовна. — Влад, ты знал?

Отец покивал, не особенно заостряя на этом факте внимание. У него наверняка уже имелся список сплетников, их слабые стороны обозначены, и глава рода Князевых лишь ждал нужного момента, чтобы нанести удары. Слишком спокойно он отреагировал на мои слова.

Впрочем, матушку это не успокоило.

— И когда же ты планировал поставить меня в известность? — спросила она у супруга.