Семён Тихонович играет роль фаворита её величества Кайлин. И исключительно это на данный момент гарантирует неприкосновенность не только посольства, но и всех людей. Но стоит эльфам прознать, что его благородие сделал ребёнка на стороне, о защите можно будет забыть. Что это за фаворит такой, который королеве изменяет? Тут даже не знаешь, что хуже будет — что фаворит ненастоящий или что он пренебрегает королевой.

Одно можно сказать, ничего хорошего.

И всё это теперь висело на волоске, потому что что-то пошло не так. Средства противозачаточные — а секретариату их обеспечили по полной программе — не сработали. И вот теперь этот разговор… Не собиралась она становиться матерью, рано ещё, ей только-только двадцать три исполнилось. Какие тут дети?

— Что мне с тобой теперь делать, Алёна? — задал вопрос Александр Олегович, складывая руки на столешнице. — Первый же вопрос, когда живот станет видно — кто отец? По времени любой поймёт, даже неграмотный эльфийский крестьянин, что ты забеременела уже здесь, в Аэлендоре, а значит, отец ребёнка — в посольстве, ведь секретариат покидает наш дворец только для того, чтобы пройти в королевский.

— Я не знаю, — в очередной раз всхлипнула девушка. — Я не знаю…

Высоцкий тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. В голове посла крутились варианты, как разрешить ситуацию. Говорить правду никак нельзя. Да и виновата ли девчонка, которую они сами наняли, чтобы Смирнов облегчал себе жизнь, когда это потребуется? Не сработали контрацептивы никакие — ну такое случается, они никогда стопроцентной гарантии не давали и не дадут.

— Если ребёнок родится, — медленно заговорил Александр Олегович, — он станет первым человеком, рождённым в Аэлендоре. Знаковое событие, которое можно было бы раскрутить, если правильно подать. Но его происхождение…

Сам заместитель министра просто не мог себе позволить признать ребёнка своим. Он, во-первых, женат, во-вторых, у него уже внуки подрастают. Куда тут ещё одно дитя растить? Да к тому же на враждебной территории, среди эльфов. Здесь же ни учителей толком, ни нянь — ну разве что тот же секретариат подрядить.

Да и вообще среди запертых в Аэлендоре людей крайне мало женщин. Пожелай Александр Олегович составить пары, чтобы обеспечить выживание человеческого вида, ему просто не хватит на это людей. Что такое несколько сотен женщин на тысячи мужчин — военные ведь никуда не делись. Даже если отсеять тех, кто уже женат, всё равно получится катастрофическая нехватка кадров для образования семей.

Вот почему портал закрылся именно сейчас, когда колонизация Аэлендора только начиналась? Ведь в Российской Империи уже готовились целые деревни под заселение баронств в мире эльфов. Шёл централизованный отбор, обучение, подготовка материальной базы.

И всё это осталось по ту сторону портала. Ещё и программу, скорее всего, свернут за ненадобностью. Потом, конечно, возродят, да только время будет упущено. А значит, проблема демографии останется и усугубится. Что там скажут учёные насчёт скрещивания людей и эльфов — бог весть. Хотя это могло бы решить проблему с дефицитом женщин, мало бы кто из мужчин отказался — ушастые бабы на голову превосходят землянок. Другое дело, что эльфийки остаются собой, представительницами совсем другой цивилизации.

— Если? — подняв на посла взгляд, не своим голосом переспросила Алёна. — Если родится⁈

Высоцкий посмотрел на неё и целую секунду пытался вспомнить, о чём она ведёт речь. А потом нахмурился и поднял руку, чтобы объясниться, но в этот момент дверь в кабинет главы посольства с грохотом распахнулась.

Семён Тихонович вошёл в помещение, сжимая кулаки. Глаза дворянина пылали гневом, хотя он и держал лицо каменно спокойным. Но ярость, пышущая от него во все стороны, не оставляла сомнений в настрое Смирнова.

— Ты что творишь⁈ — прошипел он, обходя стол посла. — Ты. Как. Посмел⁈

Александр Олегович начал вставать, но руки молодого дворянина уже вцепились в лацканы пиджака и рванули мужчину на себя. На расстоянии в пару сантиметров от лица Смирнова Высоцкий смотрел ему в глаза и уже собирался открыть рот, но всё дальнейшее произошло слишком быстро.

Удар кулака в челюсть бросил главу делегации на столешницу. Мужчина со стоном схватился за место удара и зашипел от боли. Хорошо, что не перелом, успел он подумать.

— Никто. Никогда. Не решает. Что делать. С моими. Детьми, — объявил Семён Тихонович.

Дрожащая на стуле Алёна смотрела на происходящее в состоянии полнейшего шока. Как-то не укладывалось у девушки в голове, что на самом деле происходит. Мозг просто отказывался признавать, что его благородие говорит о ней.

Однако он сам внёс ясность.

— Идём, Алёна, — подойдя ближе и протянув ей ладонь, сказал Семён Тихонович. — И ничего не бойся больше. Никто не тронет ни тебя, ни нашего ребёнка.

Он посмотрел на севшего в кресло посла и со значением добавил:

— Это официальная позиция рода Смирновых. И я надеюсь, этого достаточно, чтобы вы не забывали о своём месте, господин Высоцкий.

Александр Олегович кивнул. Оправдываться, что он не собирался ничего такого делать, было уже в любом случае поздно. Случилось недопонимание, и теперь придётся двигаться дальше с учётом произошедшего.

Да, Смирнов ударил государева человека при исполнении обязанностей. Однако ситуация и так скверная. Так что Высоцкий проводил вышедших молодых людей взглядом и ещё раз ощупал подбородок.

— Хорошо, что не перелом, — вслух повторил он, после чего вдавил кнопку на панели. — Виктория, мне нужен лёд.

Придётся идти к её величеству, чтобы отвлечь внимание двора. А потому лицо нужно сохранить в первозданном, а не битом виде.

Баронство Скальное. Ярослав Владиславович Князев.

Машина съехала с уложенной строителями дороги на остатки королевского тракта. Дальность от метрополии позволила здешним ушастым жителям растащить казённое добро на собственные хозяйства. Уж не знаю, как они намеревались использовать дорожные камни, однако факт налицо — только что бывшее достаточно удобным полотно превратилось в сплошные ухабы с разбитыми колеями. А торчащие в некоторых местах плиты королевского тракта, теперь больше мешали движению, чем помогали ему.

Солнце светило справа, отмеряя очередной день, слева возвышалась каменная стена. Скалы образовывали высокий барьер, отрезающий баронство Брылёва от любых посягательств — высокие и непроходимые, не имеющие ни одного ущелья. Конечно, небольшой отряд, знающий, как пользоваться альпинистским снаряжением, всё равно сможет перебраться, но толку с того отряда?

Между скалами и землёй протекала бурная река, а на склонах, топорщащихся обломками камня, пестрели колонии мха глубокого зелёного оттенка. Смотрелось чертовски красиво, напоминая природу Дальнего Востока нашей далёкой Родины. Да и воздух тут пах иначе, присутствовала некая нотка свежести, идущая от кипящей на камнях реки.

— Поместье, ваша милость, — сообщил водитель, когда впереди показался особняк Брылёва.

В отличие от нас с Котёнком, Антон Васильевич свой дом изначально возводил с нуля. Две доставшиеся ему деревеньки располагались в стороне от тракта, и промышляли здешние эльфы исключительно животноводством, выращивая дичь в условиях, приближённых к естественным, и дарами леса. Так что в самый голодный год у Брылёва были все шансы не скинуть ни грамма лишнего веса.

Раскинувшийся на небольшом возвышении особняк в форме буквы П прижался одной стороной к реке. Судя по карте, составленной благодаря дронам, там уже угадывались очертания будущего причала. Река, конечно, быстрая и бурная, но судоходство на ней вполне можно организовать нормальное.

Украшений пока что дом Брылёва не получил, зато по периметру оказался окружён мощными ДОТами. Бетонные башенки едва выпирали над поверхностью земли, щерясь на окружающий мир тёмными провалами, внутри которых угадывались очертания тяжёлых пулемётов.

— Хорошо придумано, но этого будет мало, — заметил Валера, сейчас отдыхающий от управления нашим транспортом на соседнем с водителем месте. — Тут достаточно с воды зайти, и особняк сам тебе в руки упадёт. Пока причал не достроят, хрен там нормально окопаться получится — места слишком мало, чтобы пушки воткнуть между рекой и жильём.